Слух: «Большевики не причиняют никакого вреда населению в оккупированных ими районах рейха».
Контрслух: «Они совершают вопиющие зверства».
Происхождение слуха: вражеская агитация, направленная на подрыв боевого духа германского народа.
Контрслух: «Мы достигли высшей точки войны. Теперь нам нужно выиграть время, чтобы успеть переоснастить новые армии новым оружием для нанесения сокрушительных контрударов».
Слух: «Германская 7-я армия окружена в Нормандии».
Контрслух: «Это не так, но союзникам приходится лгать из-за успешных бомбардировок Англии ракетами V–I и разногласий с русскими по поводу Польши».
Лозунг № 29 (Саксония): «Тот, кто предает Германию, сам падет жертвой большевизма».
Лозунг № 32 (Саксония): «Генерал Время не оправдает надежд англичан!».
Лозунг № 7 (Магдебург-Анхальт. 6 октября 1944 г.): «Положение на северном участке Восточного фронта стабильно». «На южном участке Восточного фронта посланы подкрепления». «Наша истребительная авиация вновь добилась больших успехов!» «Англо-американцы не лучше большевиков!»
Лозунг № 12 (Магдебург-Анхальт): «Общественность обязательно совершит ошибку, если будет судить о военном положении в целом по ежедневным потерям территории, которые отмечаются флажками на карте», «…в конце концов победа будет за нами», «…у наших врагов одна цель: уничтожение нашей нации». «В одной деревне пьяные солдаты-негры бросили три ручных гранаты в группу играющих ребятишек». «Германский фольксштурм – это великая демонстрация вооруженного единства всей нации!» «Лучше быть мертвым, чем рабом!» (Вариация в DW: «Я лучше умру, но не буду рабом и не увижу Германию порабощенной – никогда!») «Добровольцы, вперед! В фольксштурм за честь, свободу и хлеб!»
Лозунги в Данциге 10 октября 1944 года: («Только для личной и устной информации!») «Америка – страна проституции и несправедливости».
Лозунг № 12 (начальник штаба пропаганды, 22 октября 1944 года): «С предателями будет покончено. В трех городах близ Аахена, оккупированных англо-американскими войсками, сознательные немецкие товарищи ликвидировали свиней, которые пришли в услужение к американцам…»
Эта форма пропаганды особенно прижилась в Вене. Осенью 1944 года местная организация НСДАП под руководством Эдварда Фрауэнфельда решила начать кампанию в прессе против слухов. Их лозунгом было: «Враг говорит здесь!» Статьи под этим заголовком, мало чем отличавшиеся друг от друга, появились в венском издании «Фёлькишер Беобахтер», «Нойес Винер Тагеблатт» и «Винер Нойесте Нахрихтен» в период с 4 октября по 1 декабря. Местные власти утверждали, что эта газетная кампания была чрезвычайно успешной. Шефер, из министерства пропаганды, не был в этом уверен, поскольку статьи распространяли те слухи, которые они опровергали. Нацистские кампании по борьбе с вражеской пропагандой, как правило, использовали метод создания контрслухов; открытое признание слухов и их разоблачение в средствах массовой информации привело бы к распространению подрывной пропаганды врага. По этой причине 12 декабря Шефер приказал Вене прекратить кампанию, порекомендовать начальнику местного управления пропаганды противодействовать слухам с помощью других слухов. Такая бюрократическая неразбериха и путаница создавала помехи в согласованном проведении пропагандистских кампаний и послужила причиной того, что Науман потребовал представлять ему на одобрение планы всех мероприятий по распространению контрслухов.
Бюллетень «Пропагандист» опубликовал список наиболее распространенных в народе слухов, с рекомендациями; как нейтрализовать эти потенциальные источники волнений. «Пропагандист» потребовал от сотрудников различных ведомств, занимавшихся проблемами пропаганды, немедленно обратить внимание на вражеские листовки и радиопередачи, которые распространяли будоражащие, ложные слухи среди населения, такие, как «фюрер в опасности». Слухи этого рода были направлены против германского единства, на подавление воли немцев к борьбе, потому что, как констатировалось: «… наши враги надеются вызвать крах морального духа германского народа так, как им удалось это сделать двадцать пять лет назад».
Реакция народа на радиопропаганду в течение последних двух лет войны стала исключительно отрицательной, и об этом знали как Фриче, так и Геббельс. Национал-социалистическая пресса тоже пользовалась малым доверием у немцев. Успеха она достигла разве что в нагнетании страха перед большевистским вторжением. Впрочем, это отражалось и в том, что Геббельс тратил на нее относительно мало энергии и времени, особенно после 1941 года. Прессой он пользовался лишь для каких-то конкретных целей; так, например, он вел свою колонку в газете «Дас Райх», но его главные интересы были сосредоточены на других средствах массовой информации. Народ больше привлекала продукция германской киноиндустрии, и это оправдывало огромные затраты финансовых средств и сил пропагандистов. В течение первых четырех лет войны люди валом валили в кинотеатры, посещаемость которых достигла рекордного уровня. Некоторые нуждались во вдохновении или в повышении своего образовательного и интеллектуального уровня, другие искали забытья от повседневных забот и лишений или просто хотели поразвлечься. Но каковы бы ни были их мотивы, немцы правильно (с точки зрения национал-социалистов) воспринимали многие фильмы, и это обстоятельство резко выделяло по значимости кинопромышленность из всех остальных средств массовой пропаганды и агитации. На последнем году войны посещаемость кино резко упала. Причинами тому стали разрушение многих кинотеатров в ходе воздушных налетов союзной авиации и технические проблемы, как-то: дефицит пленки, нехватка запчастей к киноаппаратам и т. д.
Программы по выпуску кинофильмов, разработанные НСДАП, продолжали неуклонно выполняться с самого прихода нацистов к власти вплоть до осени 1944 года.
В 1935 году отдел НСДАП, ведавший кинематографом, пожелал распространить кинопропаганду на сельскую местность и с этой целью обзавелся 350 передвижными киноустановками, в дополнение к традиционным стационарным. В том году на сеансах кинопередвижек побывало от 20 до 30 миллионов зрителей, что составляло в отношении к общему количеству кинопосещений в рейхе от 6 % до 9 %. К 1937 году эта цифра выросла до 37 миллионов посещений. Позже, в 1938 году, управление кинопроката гау Мюнхен сообщило, что за год им было проведено почти 4000 киносеансов, на которых присутствовало 870000 зрителей. Партийные пропагандисты в своей деятельности в данной области пропаганды исходили из установки «чем больше, тем лучше», и поэтому прилагали все усилия к улучшению этих показателей. К январю 1941 года RPL похвастало, что каждый месяц им проводилось не менее 45000 киновечеров. Отдел кинематографа НСДАП по своей линии также организовал показ как партийных лент, так и фильмов общего содержания, причем по большей части вход на эти сеансы был бесплатным или же плата составляла чисто символическую сумму. Управление пропаганды гау Байрейт отметило, что в 1940 году за счет местной партийной организации было показано 11000 кинокартин, а количество кинопосещений перевалило за 2 миллиона. Это представляло 60-процентное увеличение по сравнению с показателями 1939 года. Количество посещений было на 600000 больше, чем в предыдущем году.
Партийный отдел кинематографа, координировавший эту работу в масштабах всего рейха, констатировал, что в 1940 году НСДАП провело около 243000 киносеансов, на которых побывало почти 50 миллионов зрителей. Скорее всего, эти цифры были дутыми, так как пропагандисты сознательно преувеличивали их. Часто эти показатели отличались противоречивостью, и партийные функционеры не трудились объяснять разницу между количеством кинопосещений и кинозрителей. Один завсегдатай мог посещать «партийные киновечера» много раз в течение данного отчетного года, а они предпочитали засчитывать каждое его или ее посещение как приход нового зрителя.
К 1940 году в распоряжении НСДАП находилось свыше 800 кинопередвижек. Правда, позже часть их пришлось отдать в учебные центры, где готовились кадры для рот пропаганды вермахта. Несмотря на внушительную статистику, необходимо иметь в виду, что в целом посещаемость партийных киносеансов не превышала 10 % общей посещаемости кинотеатров рейха.
Во многих районах партия рассчитывала на обязательную, чуть ли не 100 % аудиторию кинозрителей. Члены партии и партийные функционеры должны были безусловно являться на просмотр идеологических кинолент, а в сельской местности у жителей просто не было иной альтернативы. К 1941 году большая часть партийных кинодемонстраций была предназначена либо для крестьян, либо для личного состава частей вермахта, расквартированных в рейхе или на оккупированных территориях. По данным отдела кинематографии НСДАП, посещаемость киносеансов в сельской местности достигла 55,6 миллионов, а киносеансы для вермахта дали еще 31,5 миллиона посещений. Военные трудности начали сказываться на кинематографической деятельности НСДАП с конца 1942 года. Хвастливая статистика исчезла, сменившись жалобами раздраженного населения, типа той, что была отражена в рапорте сотрудника СД из Билефельда. Люди там ворчали, что управление кинопроката гау никак не могло наладить нормальную работу кинопередвижек. В лучшем случае киносеансы устраивались раз в месяц. Киноэкраны совсем истрепались, и качество проекции оставляло желать лучшего. Из-за отсутствия кинозалов фильмы чаще демонстрировались в плохо приспособленных помещениях, в церквях и даже в хлевах и амбарах. Сидения представляли собой неказистые, грубо сколоченные деревянные скамейки, и знаменитые фильмы, такие, например, как «Папаша Крюгер» или «Я обвиняю» зрителям приходилось смотреть в весьма «экзотической» обстановке: рядом со стойлами для коров, загонами для свиней и кучами конского навоза, от которых исходил «бесподобный» аромат. Разумеется, все это мало способствовало пробуждению чувств, на которые были рассчитаны эпохальные, с точки зрения нацистов, фильмы.
Главное управление пропаганды тесно сотрудничало с гитлерюгендом и другими молодежными партийными организациями, плодом такого сотрудничества явились «Молодежные кинофестивали», первый из которых проведен в 1934 году. Молодежь была одним из самых главных и перспективных объектов нацистской пропаганды. Кроме того, еще раз следует обратить внимание на то, что партия сыграла главную роль в приобщении к нацистскому кинематографу жителей небольших городов, где не было постоянных кинотеатров. Тогда в Германии, как и в большинстве стран мира, большие кинотеатры были расположены в крупных городах. Здесь партия выступила в роли носителя культуры и политики «широким массам». До 1933 года успехом в этой области партия была обяз