В течение всего 1943 года среди германских специалистов по Индии шел оживленный обмен мнениями в отношении ее будущего, перераставший иногда в спор. Эти диспуты проходили в атмосфере, все более отдалявшейся от реальности. Германская пропаганда, направленная на Индию, не имела никакого практического значения, но, в то же время, она занимала вполне определенное место в схеме тотальной идеологической войны, которую средства массовой информации вели против Великобритании.
На ниве антибританской пропаганды Ирландия представляла собой куда более благодатное поле деятельности для немецких идеологов. Многие немцы не скрывали своих симпатий к угнетенной Ирландии и раньше, до и во время первой мировой войны. Дело доходило даже до поставок ирландским националистам оружия из Германии. Когда вспыхнула вторая мировая война, Ирландия заняла по отношению к Англии позицию враждебного нейтралитета и придерживалась этого курса вплоть до 1945 года. Этот остров имел для Великобритании стратегическое значение, и на его примере германские пропагандисты, используя богатый фактический материал, могли легко продемонстрировать жестокость и вероломство британских колонизаторов. И на головы немцев обрушился бесконечный поток причитаний о тяжелой судьбе бедных ирландцев, несколько веков стонавших под игом чужеземных захватчиков. Эта кампания была рассчитана на то, чтобы раздуть пламя праведного гнева в Ирландии и Германии. Гитлер сам задал тон этой пропаганде еще до войны, заявив на заседании рейхстага (та «знаменитая» речь 22 апреля 1938 года была направлена главным образом против Франклина Рузвельта):
«Я хочу обратить внимание мистера Рузвельта на несколько исторических ошибок… Я только что прочитал речь ирландского премьер-министра Де Валера, в которой, как ни странно, он не обвиняет Германию в угнетении Ирландии, но обвиняет Англию в том, что она продолжает агрессию против его государства».
Был, однако, момент во время войны, когда германские средства массовой информации хранили мертвое молчание, избегая упоминания об Ирландии даже в самом безобидном контексте. Имеется в виду период конца июня – начала июля 1940 года, когда Гитлер еще питал надежду на примирение с Англией. На тему об угнетении Ирландии Британией нацистскими издательствами было выпущено огромное количество памфлетов и книг, в особенности в 1940 и 1941 годах. В 1940 году издательство DAF опубликовало работу «Войны, которые вела Англия – История британских войн на пяти континентах в изложении Фердинанда Граля». На самом деле брошюру написал не Граль, а Генрих Бауэр.
Несмотря на то, что некоторые элементы трактовки истории Бауэром внушали опасение официальным инстанциям, в 1941 году Имперским объединением народного просвещения и пропаганды было распространено около миллиона экземпляров этой брошюры. Бауэр выдвинул тезис, что Великобритания стала могучей сверхдержавой благодаря агрессивным войнам, которые она вела. В его повествовании Ирландия играла важную роль жертвы. Издательство Франца Егера тоже не осталось в стороне и опубликовало книгу Рейнольда Хупса «Ирландия и Англия», которая вышла в серии «Это Англия!» В описании Хупса британское присутствие в Ирландии представало непрерывной цепью страданий и голода, от которых вымерла значительная часть ирландского населения. Он обрисовал борьбу ирландцев за свободу весьма детально и с большой симпатией. Образ мышления нацистских писак был таков, что позволял им без зазрения совести обличать британскую политику «истребления населения» в Ирландии и восхвалять борьбу Ирландцев за свободу, не задумываясь при этом о лагерях смерти в Польше или массовом голоде в оккупированной Греции и на Украине. В «Информационной серии» издательство «Европа» распространило памфлет некоего Майера-Эрлаха «Ирландия в английском аду», представляющий собой краткое изложение работы этого же автора «Неужели Бог – англичанин?» «В течение столетий ирландский народ вел отчаянную борьбу против англичан – алчных убийц и грабителей», – с пафосом провозглашалось в одном абзаце. «Судный день Англии еще придет». Проза Майера-Эрлаха отличалась крайней несдержанностью в выражениях. Ирландия изображалась нацией, распятой на кресте, задающей в отчаянии вопрос: неужели Бог тоже является англичанином? Майер-Эрлах обещал отмщение и заявлял о своей вере в будущее полностью освобожденной Ирландии. Германские пропагандисты Фриче и Шарпинг говорили, что хоть Ирландия и являлась частным случаем проявления экстремизма в английской внешней политике, тем не менее, в целом она типична для Англии и вполне вписывается в общую картину многовекового угнетения и нарушения прав малых наций и народностей английскими плутократами.
Пропагандистский аппарат Геббельса широко использовал возможности кинематографа, чтобы представить германскому народу свою версию англо-ирландских отношений. С этой целью был снят фильм «Лиса Гленарвана», отличавшийся тщательно продуманным сюжетом и отличным подбором актеров, доставивших публике настоящее удовольствие своей игрой. Премьера этой кинокартины, где в главных ролях снимались Фердинанд Мариан и Ольга Чехова, состоялась в апреле 1940 года. В самом начале фильма на экране появляются слова, из которых сразу становятся ясны его цель и характер: «Ирландия – зеленый остров – одна из самых первых жертв английского угнетения! В течение восьми веков методами британской политики здесь были: предательство, обман, грабеж, убийства и разрушения. История этого народа – это история миллионов умерших от голода, высланных из родной страны и казненных людей. Но гордость и любовь ирландцев к свободе невозможно истребить!»
Фердинанд Мариан как всегда играет роль злодея, на этот раз – английского мирового судьи Филиппа Грандисона, застигнутого врасплох революцией, которая раздирает Ирландию. Его жена – ирландка, роль которой исполняет Ольга Чехова, испытывает к революционерам симпатию, но выходит замуж за Грандисона в идеалистической надежде смягчить гнет британцев и помочь своему народу. Действие фильма происходит в бурном 1921 году. В Ирландию вскоре должен прибыть сэр Джон Тетбери, «индийский вешатель». Его задача – помочь Грандисону подавить движение ирландских патриотов, настроенных по-боевому. Как говорит в фильме один повстанец: «Борьба за нашу свободу уже стоила жизни многим из нас». Изображение Ирландии и ирландской революции более соответствует духу национал-социализма, нежели представлениям Де Валера или Коллинза. Гимны, распеваемые ирландцами, звучат как лютеранские хоралы, а не католические литургии. Попытка двух английских констеблей помешать похоронам революционера очень похожа на сцену из фильма «Ханс Вестмар», где красные и их приспешники оскверняют церемонию отдачи последних почестей погибшему Хорсту Весселю. Таинственные и маловразумительные ритуалы и танцы под музыку тайного ирландского революционного оркестра являются плодом воображения немецких сценаристов, совершенно незнакомых с бытом и народными традициями Ирландии. Ирландский революционер, возражающий против бессмысленной мести, мало чем отличается от Йозефа Геббельса, который заявил в 1932 году: «Мы – политические борцы!»
В «Лисе Гленарвана» используются и другие темы, к которым часто любили прибегать во время войны германские кинорежиссеры: женщина как героиня-спасительница («В центре бури», «Ритуал самопожертвования», «Кольберг»), роскошная жизнь британских «плутократов», противопоставленная прозябающим в нищете обитателям английских трущоб («Папаша Крюгер»), победа добра над злом («Еврей Зюсс»). Глория отвергает Филиппа, который, действуя заодно с ненавистным Тетбери, выносит мятежникам смертные приговоры, не утруждая себя в поисках доказательств их вины. Она влюбляется в Джона Энниса, убежденного ирландского революционера, и помогает своему народу в его справедливой борьбе против Тетбери, развязавшего в Ирландии свирепый террор. В заключительной сцене революционеры судят Грандисона тайным трибуналом и признают его виновным. Приговоренный к повешению, судья умирает в петле раньше, чем британские войска успевают спасти его. Еще один предатель, тайный осведомитель Грандисона, погибает в болотной трясине, пытаясь избежать справедливого возмездия. Джон Эннис указывает путь к будущему Ирландии. «Эта ночь – предзнаменование для всей Ирландии».
Германские средства массовой информации старались подкрепить свои нападки на британский империализм разнообразными примерами, за которыми им не нужно было далеко ходить, ибо история еще одного угнетенного народа – буров Южной Африки, не успела изгладиться в памяти пожилых немцев. Вся Германия с огромной симпатией и тревогой следила за неравной борьбой горсточки буров против огромной армии британских колонизаторов в начале XX века, и нацисты постарались извлечь максимум пользы из этих воспоминаний. Вскоре после начала второй мировой войны Геббельс приказал своим сотрудникам подготовить к печати книгу с документальными свидетельствами об английских «концентрационных лагерях» и «колониальных зверствах». Бюллетень Розенберга, посвященный идеологическим вопросам национал-социализма, постоянно подвергал нападкам англиканскую церковь за то, что она лицемерно оправдывала политику британских правящих классов, какие бы зверства они не совершали именем Великобритании. Ханс Фриче затронул эту тему в радиопередаче в 1942 году: «Англия… вступила в эту судьбоносную схватку, играя роль морализирующей за чаепитием гувернантки, которая падает в обморок, если кто-то случайно наступит на хвост ее любимой болонке, и в то же время политика, обрекающая на голодную смерть всех женщин и детей целой нации, будет казаться ей исключительно богоугодным делом…» Одно из выступлений Геббельса на тему «Наш социализм», состоявшееся уже в военную пору, содержало фразу, напоминавшую последние слова папаши Крюгера из одноименного антибританского фильма: «Эта ужасная война с ее страданиями породит новый, лучший мир».
Некоторые невразумительные высказывания о бурах можно встретить и в дневниках Рудольфа Гесса, которые он вел, находясь в плену. В 1940 году Стефан Шредер опубликовал брошюру, содержавшую карикатуры и подписи к ним на тему англо-бурской войны. Эта брошюра явилась свидетельством большого вклада, который внесла в то время германская пресса в пробурскую кампанию. «Англия и буры» наглядно иллюстрировала британскую политику массового уничтожения бурского населения, усугубленную типичным британским лицемерием. Шредер считал Сессиля Родса инструментом, при помощи которого еврейский капитализм прокладывал себе дорогу в Южную Африку. В ходе этой кампании в германских газетах на одну доску ставились английские пираты, грабившие испанские галионы с золотом, беспринципные авантюристы, англиканские священники-лицемеры и евреи-капиталисты. Шредер использовал очень действенный прием: карикатуры, изображавшие зверства, учиненные английскими войсками в ходе Бурской войны (1899–1902 гг.), сопровождались различными высказываниями английских высокопоставленных лиц. Например, карикатуре, которая изображала умирающих с голоду детей в британском концлагере, предшествовало официальное коммюнике английского военного министерства, где в бодрых тонах говорилось о здоровых, упитанных детях буров, резвящихся в тех же лагерях. На другой карикатуре британские офицеры избивали почем зря бурскую старушку. Здесь же приводилось заявление британских властей: «Гуманность наших солдат не перестает удивлять местное население».