Автофургон выезжал со двора, оставляя за собой чёрные клубы дыма.
— На помощь! — завопила Герда. Этот дом находился в охраняемой зоне. Где-то рядом должен быть патруль.
Мысленно выругавшись, она устремилась за автофургоном. А тот, набирая скорость, пересёк шоссе и заехал на каменный мост через реку. «Я потеряла брата, потеряла брата!..» — колотилось в голове Герды. Снова закричала:
— На помощь! Помогите!
Да где же этот патруль! Охрана обязана была засечь вторжение посторонних и поднять тревогу. Обязана!
Город начинал окутывать туман. Герда упрямо бежала за «рогатым» автомобилем, видя в белой мгле его силуэт и не обращая внимания на боль в ногах. Она понятия не имела, что будет делать, если догонит, её гнало вперёд отчаяние. Они с Каем умудрились пережить войну, мор, голод. Это почти единичный случай, когда в семье выжило два человека, остальным повезло меньше. И вот какие-то мутанты похищают брата. Нечестно, несправедливо! Когда всё страшное осталось позади, такое не должно случаться!
Автофургон выехал на проспект, повернул вправо. Герда знала, что дальше тупик, во время бомбёжки на проспект обрушилась многоэтажка. Значит, у похитителей одна дорога — через дворы. Там полно брошенных автомобилей и они замедлятся, потому что придётся петлять. А она срежет путь.
Пересекла проспект, рванула в проём между домами. Снова кричать: «На помощь» не было смысла, охраняемая зона осталась позади. Теперь можно надеяться только на себя. Воображение рисовало жуткие картины: женщина с глазами как лёд перерезает Каю ножом горло, пьёт его кровь. Герда слышала про мутантов-вампиров, эти твари несколько лет назад выкосили целую коммуну в одной из деревень. Охранник Данила Северов их видел и рассказывал, что у них странные глаза. После нападения на коммуну монстры исчезли. Неужели снова объявились?
От этих мыслей Герда едва не зарыдала, паника серой мутью заполняла сознание. Если Кая не станет, как ей жить? Он единственный родной человек, он для неё — всё! Надо догнать проклятый автофургон во что бы то ни стало! Догнать, а потом... Нет, лучше пока не думать, что она сделает потом. Что-нибудь придумает. Обязательно! Потому что у неё нет иного выхода!
Перелезла через забор детского садика — от здания остались одни руины, а ограда была целой. Снова бег. Только бы успеть! Только бы сил хватило! Ступни пронзила боль, земля была усыпана обломками бетона. Герда застонала и выругала себя за то, что не обулась. Чтобы надеть ботинки ей хватило бы всего несколько секунд, а она безрассудно помчалась в носках. Дура! Но нужно терпеть. Боль — ничто. Пустяк. Боль появляется и проходит. Терпеть! Терпеть!
Глаза защипало от слёз. Герде вспомнилось, что отец Кондарт любил повторять: «Страдание — это благо. Страдающим да воздастся...» Она никогда ему не верила, однако сейчас очень хотелось думать, что эти слова — правда. Пусть ей воздастся! Пусть наградой за её страдания станет спасение брата! За это она готова была терпеть любую боль.
Наконец-то! Руины детского садика и «колкая» территория остались за спиной. Герда перебралась через ещё один забор, пересекла двор с детской площадкой, на которой покорёженные и ржавые лесенки, горки, качели походили на деяние сумасшедшего абстракциониста. Выбежав на тротуар, едва не свалилась в открытый канализационный люк, вовремя заметила — перепрыгнула.
Звук двигателя. Где-то рядом. В утренней тишине он был отчётливо слышен. Герда, собрав всю силу воли в кулак, ускорилась. В конце двора было с десяток автомобилей, пришлось протискиваться между ними, перелезать. «Я спешу, Кай! Спешу!» — мысленно повторяла она, словно это как-то могло помочь. Добежала до разрушенной трансформаторной будки, подняла два обломка кирпичей, затем поднырнула под трубами теплотрассы и выбралась на шоссе.
Успела!
Она слышала, как приближается автофургон. Встала посреди дороги, держа в руках обломки и чувствуя себя хоть и отважной, но безрассудной. В тумане показался тёмный силуэт. Герде мерещилось, что это вовсе не автомобиль, а какое-то рогатое чудовище. За лобовым стеклом сияли призрачным светом две пары глаз — водителя и женщины с серебристыми волосами.
— Ну давай! — процедила Герда. Она была как сжатая пружина, от напряжения взмокла спина, в висках колотился пульс.
Автофургон надвигался, заставляя белую мглу распадаться на клочья, шины шуршали по растрескавшемуся асфальту. Герда сделала глубокий вдох, размахнулась и на выдохе швырнула обломок кирпича в автомобиль. Она всегда была меткой — попала в лобовое стекло, которое покрылось паутиной трещин. Не теряя ни секунды, бросила второй обломок. Автофургон вильнул, едва не съехав на обочину, но водитель сумел его выровнять. Герда шарахнулась в сторону, кувыркнулась по асфальту, содрав кожу с локтя и ударившись головой о бордюр. Перед глазами потемнело, в горле запершило от вони выхлопных газов. «Поднимайся! — приказала себе. — Поднимайся, чёрт бы тебя побрал!»
Встала, пошатнулась, затем сжала кулаки и зашагала вслед удаляющегося автофургону, сознавая, что догнать его уже не получится. Снова срезать путь негде. Да даже если догонит, что будет делать? Опять швырнёт в этого железного монстра обломки кирпичей? Глупо! Впрочем, рассудительность и отчаянное положение не лучшие союзники, это её хоть как-то оправдывало. И она шла вперёд, ощущая, как кровоточат ступни, как набухает в груди холод. Звук двигателя становился тише, автофургон удалялся, но он оставил за собой след в виде дыма, который клубился в белой мгле.
Тяжело дыша, Герда миновала серое здание автосервиса с выбитыми стёклами и сгоревшей машиной возле входа. Прошагала ещё метров двадцать и остановилась.
Промышленная зона. Вдаль тянулась дорога, стиснутая с обеих сторон бетонными заборами с ржавой бахромой колючей проволоки. На одном из сегментов ограды кто-то намалевал красной краской слова: «Хочешь жить — вали нахер! Здесь — ад!» Чуть ниже был изображён ухмыляющийся дьявол с большими перекрученными рогами. Герде подумалось, что этот урод смеётся над ней, над её паскудным положением. Она закричала, сжав кулаки так, что костяшки побелели. Ей хотелось рвануть дальше, в туман, но здравый смысл всё же возобладал.
Идти в промышленную зону прямо сейчас — значит погибнуть. В Речном и Солнечном знали, что там обосновались банды, мутанты и различные психопаты, а потому к промзоне даже не приближались. Каких только историй не рассказывалось об этом месте, и их объединяло одно — все они были жуткими. Герда тяжело вздохнула. Если она умрёт, кто спасёт Кая? Нужна помощь. Надо идти к мэру, пускай выделит людей. И нужно сохранять хладнокровие, не допуская паники. Только так можно помочь брату. Только так!..
Раздался визг, сменившийся шипением. Из тумана выскочила крыса размером с крупную кошку. Чёрные глаза блестели, шерсть покрывали пятна парши. Тварь неестественно широко раззявила пасть, обнажив длинные жёлтые зубы, из глотки выскочило нечто, похожее на покрытый слизью длинный тонкий хлыст, с острым как наконечник стрелы костяным отростком на конце. Со свистом рассекая воздух, он метнулся к Герде.
Ещё вчера она незамедлительно бросилась бы наутёк. Но сейчас эта крыса-мутант не вызывала страха. Ненависть поглотила все чувства. Ненависть к похитителям Кая, к этому проклятому утру, к ухмыляющемуся дьяволу на заборе, к туману. Заскрежетав зубами, она двинулась к крысе, ловко перехватила рукой и рванула на себя «хлыст», который через мгновение мог бы вонзиться ей в горло. Злость помогала, давала силы. Тварь взвизгнула, заметалась, царапая когтями асфальт. Герда, взревев по-звериному, схватила её обеими руками за шею, сдавила, ногти вонзились в плоть. она сжимала пальцы, дрожа всем телом, рассудок застилала тьма. Глаза крысы стали мутными, из пасти потекла серая пена, а Герда всё давила, давила, а потом швырнула уже мёртвую тварь в изображение дьявола.
Прошло немало времени, прежде чем она успокоилась, пришла в себя. Поглядела на свои окровавленные ладони, затем устремила взгляд в сторону промзоны. Там, в тумане, виднелись кирпичные трубы какого-то завода.
— Я найду тебя, Кай. Клянусь, я тебя найду.
Герда развернулась и, прихрамывая, зашагала прочь, чтобы в скором времени вернуться. На лбу темнела гематома, носки были порваны в клочья. Солнце поднималось над домами многострадального старого города, день обещал быть ясным. Туман рассеивался, демонстрируя взору неприглядную картину разрухи — печальный итог шествия четырёх всадников.
Глава 2
Герде хотелось действовать без промедления, но нужно было позаботиться о себе, о раненых ногах, не то потом и половину пути до промышленной зоны не пройдёт. Импульсивность теперь её враг. Нужно думать, прежде чем что-то делать.
Она вернулась в поселение, когда от тумана даже призрачных клочьев не осталось. Солнце иссушало росу, утренняя свежесть сменялась духотой. Герда поднялась в свою квартиру, выпила две кружки воды, затем содрала лохмотья носков, промыла ранки, продезинфицировала, истратив весь запас перекиси водорода, после чего умело и туго перебинтовала ступни — навык был получен во время войны, когда её, несмотря на возраст, взяли работать санитаркой в местной больнице.
— Ничего, пустяки, — пробормотала. — На мне всё как на собаке заживает.
Она сказала это вслух, только чтобы подбодрить себя. Ей сейчас это было необходимо. Поверх бинтов натянула носки, прошлась по комнате, кивнула, соглашаясь с ранее произнесёнными словами. Больно, но терпимо.
Её взгляд, как магнитом притянули фотографии в рамках на стене. И стало действительно очень больно. На снимках были родители, бабушка, маленький Кай. Герде казалось, что сейчас они все смотрят на неё с упрёком. Захотелось встать на колени и молить их о прощении за то, что проспала вторжение в квартиру похитителей, за то, что не сдержала данное отцу и матери слово, когда те умирали: заботиться о брате. Но на колени не встала, осознав. что раскиснет, ослабнет, если полностью даст волю эмоциям. А она обещала себе быть хладнокровной, сильной.