Я подумал о том, что могло твориться у него в голове во время «побега» из дома. Совершенно очевидно, он пошел туда, поскольку намеченной жертвы, так сильно захватившей его воображение, не оказалось дома.
Однако из-за невозможности полностью контролировать ситуацию совершить идеальное преступление не вышло. Результат был очень далек от мира его фантазий, в котором он повелевает всем и вся.
Тем не менее все получилось, и в придачу он приобрел пищу для ненасытных фантазий на месяцы и годы вперед. Ведь в итоге для таких, как он, именно это является одним из главных побудительных мотивов убивать. Из моих бесед с чудовищами я понял: для многих убийство как таковое сродни открытию банковского счета. Они совершали зверства не только ради воплощения фантазий, но еще и чтобы обеспечить себя пищей для фантазирования на будущее. Чем ярче воспоминания, тем шире ассортимент мыслей, которым можно предаваться долгими днями и ночами в отсутствие возможностей для убийства.
Но жажда убивать была слишком сильна, поэтому планы поменялись на ходу и произошло нападение наобум.
Несмотря на знания об этом потустороннем мире, почерпнутые мной в беседах с серийными преступниками, я отдавал себе отчет, что лишь приближаюсь к пониманию движущих сил параллельной вселенной, где те существуют.
При этом для меня несомненно одно: для большинства подобных типов фантазии, населенные реальными, воображаемыми и перспективными жертвами, часто более реальны, чем повседневная действительность.
Любому мало-мальски смыслящему в уголовном праве студенту известно: убийцы меняют почерк. Они постоянно развивают, совершенствуют преступные навыки и очень восприимчивы к изменениям внешней среды.
Вот почему для них крайне важно иметь работающий и надежный путь в собственный внутренний мир. Судя по точности описаний картин преступлений, визуальная составляющая имела для преступника очень большое значение. А это говорило мне, что потайную дверь к порочным фантазиям он открывает с помощью рисунков или фото, изображающих его «достижения».
Визуальная составляющая возбуждает далеко не всех серийных преступников. Очень многие делают аудиозаписи пыток и убийств.
Потом они слушают крики, мольбы о пощаде, а подчас и о смерти так же, как нормальный человек — фортепианные концерты Моцарта на домашней стереосистеме. Эти звуки переносят их в тот самый потусторонний мир.
Несколько таких кассет лежало в ящике моего рабочего стола. От их прослушивания у меня неизменно вставали дыбом волосы. Бывало, самые матерые детективы выдерживали всего несколько минут записей.
Однажды я занимался делом двоих поистине лютых душегубов, которые использовали звуки для оживления в памяти своих убийств. Осужденный за вооруженное нападение Лоуренс Биттэкер и насильник Рой Норрис подружились в калифорнийской тюрьме. Незадолго до выхода на свободу у них созрел план — убивать девочек-подростков в возрасте от 13 до 19 лет и делать аудиозаписи процесса.
В июне 1979 года они купили подержанный автофургон, получивший прозвище «Душегуб», и занялись воплощением своих мерзких фантазий.
В течение одного лета они с особой жестокостью изнасиловали, запытали и убили четырех девушек. Схватившие их полицейские сразу обнаружили коллекцию аудиозаписей. Никогда не забуду, как при подготовке к тюремному интервью с Биттэкером я слушал одну из кассет.
На записи его подельник ведет автофургон, а сам Биттэкер, получивший кличку Бокорез по названию любимого инструмента пыток, подсказывает истерзанной стонущей 14-летней девочке, что именно она должна говорить, пока тот медленно калечит ее. ВТК придавал телам жертв особые положения, чтобы запечатлеть их в своем воображении, а Биттэкеру нужно было услышать конкретные словосочетания, чтобы впоследствии мысленно представлять картинку.
Биттэкера приговорили к смертной казни, он дожидался ее в тюрьме Сан-Квентин. Интервью с этим жалким подобием человеческого существа я проводил вместе с одной из моих сотрудниц. Мужчина с явным удовольствием изливал душу, хотя было одно но: когда вопросы задавала коллега, упорно отказывался смотреть на нее. Очевидно, из своей лютой ненависти к женщинам. К моменту окончания беседы он плакал навзрыд. Разумеется, оплакивая себя, а не своих жертв.
Идя к машине по залитому лунным светом кладбищу, я поймал себя на мыслях о письме, отправленном ВТК в полицию в октябре 1974 года: «Поскольку сексуальные маньяки не меняют почерк или неспособны на это от природы, я не буду менять свой». Я мог лишь предположить, что это было написано по собственной безграмотности.
Судя по всему, менялись и методы ВТК. Вопреки ожиданиям, вместо того чтобы становиться осторожнее, он брал на себя больше риска. Картины правонарушений говорили о высокой организованности, убийства по-прежнему выглядели тщательно подготовленными, однако приобретался новый навык. Теперь ВТК не опасался импровизировать в случае отсутствия намеченной жертвы, что и привело к смерти Ширли Виан. Необъяснимым оставался источник подобной импульсивности. Что ее порождало — неспособность контролировать позыв убивать, мания величия или простая опрометчивость?
Впрочем, возможно, что-то еще, с чем мы, криминологи, не сталкивались до сих пор. Обретенное каких-то 20 минут назад спокойствие и уверенность начали покидать меня. Ведь налицо столько неизвестных, столько остающихся без ответа вопросов. Что же на самом деле заставляло неизвестного преступника идти на подобный риск среди бела дня? Что-то здесь не сходилось.
Пока не сходилось.
6
На следующее утро я проснулся в четверть шестого и стал собираться на работу. Пэм мирно посапывала в подушку. Завязывая галстук, я смотрел на ее отражение в зеркале и думал, что своей неподвижностью она напоминает труп. Работа разрушала меня, насилие выгрызало внутри черную дыру, и казалось, будто спасения нет.
За несколько дней до этого я водил дочурок, Эрику и Лорен, в лесопарк неподалеку от дома и поймал себя на том, что постоянно вглядываюсь в кусты в поисках жертвы, которую, как мне казалось, могли здесь выбросить и прикрыть листьями. А двумя неделями раньше, когда мы с Пэм занимались любовью, меня внезапно накрыло, и я увидел перед собой лицо умирающей женщины, чье зверское убийство помогал раскрыть.
Выходя из спальни, я наклонился и провел губами по лбу Пэм. Потом спустился вниз, вошел на цыпочках в комнату девочек и постоял там, вслушиваясь в легкое дыхание и любуясь спящими личиками.
В четверть седьмого я уже был на работе. Это единственный способ успевать с делами, особенно сейчас, когда все еще трудно заставить свой посткоматозный мозг работать на полную катушку. Я сказал себе, что займусь следующими убийствами ВТК, в том числе тем, которое он наверняка считал самым удачным, ближе к вечеру. А пока моего внимания срочно требовали горы папок, выросшие на рабочем столе.
Жизнь показала, что ситуация, в которой организованность и порядок то и дело перемежаются хаосом и беспорядком, является для меня источником постоянного напряжения.
Преступления ВТК были уникальны своим сочетанием элементов организованности и неорганизованности. Временами он бывал неосмотрителен, например, мог оставлять на месте преступления биологические следы. Но меня озадачивал и поражал именно его невероятный самоконтроль после совершения убийств. Я не знал, чем он зарабатывает на жизнь и тем более — женат ли он, но был совершенно уверен: человек никогда не позволяет внутреннему миру, бурному и клокочущему как кипящий котелок, просачиваться наружу.
В аналитической записке 1979 года, подготовленной после первых двух известных убийств, я предположил, что разыскиваемый является подобием монстра. С тех пор прошло пять лет, и я начинал понимать очередной аспект его личности: способности выдерживать такие продолжительные паузы между убийствами помогало умение быть совершенно неприметным. Не стоило рассчитывать, что он чем-то обратит на себя внимание. ВТК оставался невидимым для нас именно в силу развитого навыка сливаться с окружением.
До ланча я разгреб накопившиеся бумаги, потом поделился добрыми советами с парой ребят из отдела и со спокойной душой устроился в тихом уголке юридической библиотеки для разбора пачки материалов о последнем по времени совершенном Душителем убийстве — в ночь на 8 декабря 1977 года.
Очевидно, для неизвестного нарушителя закона это преступление стало идеальным, и воспоминания о нем наверняка поддерживали его на протяжении последних лет. Для внешнего мира все началось со звонка в дежурную часть в 08:20 утра следующего дня.
Для пожарного Уэйна Дэвиса то утро обещало быть самым обычным. Как и многие из его коллег, он подрабатывал на стороне. В тот морозный день ему поручили найти грузовик, вроде бы припаркованный на улице Сент-Фрэнсис, и перегнать на другой конец города. Проблема была только одна — он никак не мог найти машину. Поэтому, увидев телефон-автомат на парковке супермаркета на углу Сент-Фрэнсис и Центральной, решил притормозить и позвонить парню, который его нанял. Уэйн вылез из машины, сунул руку в карман и сразу понял, что мелочи нет.
Стыдно сказать, но меня преследовало ощущение, что этот неизвестный убийца из Уичито мог бы преподать мне пару уроков
— Везет же мне, — пробурчал он и поспешил в супермаркет разменивать долларовую купюру.
Телефон был занят — какой-то мужчина тихо говорил в трубку, но Дэвис едва обратил на него внимание. Пока пожарный был в магазине, между звонившим и двумя полицейскими дежурной части состоялся краткий, но зловещий разговор.
по организованности.
— Убийство в доме по адресу: 843, Саут-Першинг. Нэнси Фокс, — произнес неизвестный.
— Простите, сэр, я не поняла. По какому адресу? — переспросила дежурная.
Тут вмешался другой сотрудник, слушавший разговор:
— По-моему, 843, Саут-Першинг.
— Именно, — подтвердил мужчина.