Многие, в том числе я, сочли это трагической несправедливостью. За свои зверские преступления себялюбивый убийца совершенно точно заслуживал смертной казни.
Через два месяца после вынесения приговора я решил, что пора съездить в Уичито. Хотелось ощутить атмосферу, в которой ВТК жил на протяжении почти шести десятилетий. Я планировал не спеша поколесить по тем же тенистым улицам, по которым разъезжал он. Но больше всего жаждал изучить мышление лейтенанта полиции Кена Ландвера, человека, сыгравшего наиболее существенную роль в поимке Рейдера.
Он состоял в опергруппе «охотников за привидением» с момента ее организации в 1984 году. Сказать, что это расследование задело его за живое, было бы преуменьшением. Оно его просто поглотило. Поимка загадочного убийцы, на протяжении трех десятилетий ускользавшего от правоохранителей, превратилось в дело его жизни. А в последние одиннадцать месяцев эпохи террора ВТК Ландвер не только возглавлял расследование, но еще и стал тем самым суперкопом. Он провел почти два десятка пресс-конференций и в итоге убедил убийцу, что ему можно доверять.
Как я и ожидал, это стало самой большой ошибкой ВТК.
Решение сделать Ландвера лицом следствия приняли по рекомендации двух сотрудников отдела, который я в свое время возглавлял. Когда в 2004 году ВТК снова заставил о себе говорить, эти агенты совместно с полицией Уичито проработали проактивные методы, впервые намеченные мной в общих чертах за двадцать лет до этого в отчете по делу ВТК. С тех самых пор и вплоть до ухода в отставку я пропагандировал идею суперкопа на учебных и консультационных семинарах для работников правоохранительных органов. Меня порадовал сам факт, что данная концепция оказалась известна как минимум этим сотрудникам отдела бихевиористики. Наглядное свидетельство, что семена, посеянные мной за годы службы в ФБР, укоренились и дали всходы.
Во многом он оказался именно таким, каким я его себе представлял. Однако были и отличия.
Как в свое время и мне, Ландверу иногда снился один и тот же сон. Насколько он помнил, последние лет десять пару раз в год ему виделось, как он с человеком, которого ему нужно арестовать, бродит по ухоженному полю для гольфа с клюшками в руках. Вокруг пусто, они всегда только вдвоем и вполне дружелюбно играют на протяжении нескольких часов с обычными для гольфистов разговорами об удачных и неудачных ударах, направлении ветра и состоянии газона. При этом, даже во сне сознавая, что перед ним серийный убийца, Кен никогда не пытался арестовать его. Будто вопрос не в этом, а в чем-то еще, куда более сокровенном. Ландвер догадался: кто кого перехитрит.
Проснувшись поутру, он первым делом сообщал жене Синди:
— Мне опять приснился этот сон.
— А лицо удалось рассмотреть? — каждый раз спрашивала она.
И каждый раз тот отвечал отрицательно. Сопернику все время удавалось опережать его на несколько шагов и держаться в тени. После этих слов Синди непременно вздыхала.
— Ничего не понимаю, играешь с ВТК в гольф и никак не можешь рассмотреть лицо, — говорила она.
— Не получается. Зато я опять обыграл его. В итоге я всегда побеждаю, — отвечал Ландвер с улыбкой.
Сидя на кровати гостиничного номера, я вглядывался в морщинки на лице Ландвера, особенно глубокие вокруг глаз. Он выглядел безумно усталым. Из разговоров с подчиненными Кена я знал, что последние полтора года были для него сумасшедшей гонкой с яркими взлетами и болезненными провалами.
Казалось, эти 18 месяцев Ландвер жил исключительно на кока-коле и сигаретах.
27 марта 2004 года ВТК прервал 25-летнее молчание, отправив на местный телеканал загадочное издевательское письмо. Это стало шоком для жителей города, и в первую очередь для полицейских. В большинстве своем люди считали, что преступник переехал, арестован за другое преступление и сидит в тюрьме, завершил карьеру серийного убийцы или умер и больше о нем никто никогда не услышит. Выход Душителя из тени произвел невероятный фурор.
За пять дней до этого Ландвера снова попытались склонить к переходу с поста начальника убойного отдела. За 12 лет работы в этом качестве он стал ходячей энциклопедией по расследованиям убийств, и руководство хотело, чтобы он возглавил вновь созданную группу полицейских-инструкторов. Но Кен обожал работу в убойном отделе и всячески сопротивлялся повышению. То же произошло и на этот раз. В общем, 22 марта Ландвер уговорил руководство оставить его на нынешней должности.
Он поставил на карту все, чтобы не позволить ВТК ускользнуть в очередной раз.
Сидя на краешке кровати в моем гостиничном номере, он посмеивался над тем, как могли бы развиваться события, согласись он тогда покинуть пост. Ведь ровно пять дней спустя давно молчавший убийца объявился через свое издевательское письмо.
— По меньшей мере 70 % моих сотрудников говорили, что я сам его написал, чтобы остаться на должности, — расхохотался Ландвер.
— И я их понимаю, — поддержал я. — Сам бы подумал так же. Напоминает дело Зодиака. Помните такое?
— Да, до сих пор не раскрыто, — ответил Ландвер.
— Именно. А помните ведущего следователя? — спросил я. — Ему предоставили личный кабинет с телефоном и выделили небольшой штат сотрудников. Потом в начале 1980-х Зодиак прекратил писать копам. И тут в один прекрасный день мне звонят из регионального офиса ФБР в Сан-Франциско. Оказывается, следователь только что получил сообщение, и, похоже, от преступника. Они хотели, чтобы я его проанализировал. Получаю письмо, сажусь работать, и тут мне снова звонят из Сан-Франциско. «Не парься», — говорит тот же самый агент. «Что значит — не парься?» — ору я в ответ.
— А, теперь припоминаю, чем закончилось, — улыбнулся Ландвер.
— Мне было сказано, что письмо накатал тот самый ведущий следователь, — добавил я. — На парня так давили с расследованием, что, исчерпав все версии, он решил создать новую зацепку и сочинил послание от имени Зодиака. Его сняли с дела и отправили отдохнуть и проконсультироваться с психологом.
Кен усмехнулся. У него был совершенно измочаленный вид человека, каким-то чудом сумевшего выбраться живым из молотилки. На протяжении долгих месяцев он тащил на себе все следствие по делу ВТК и знал его перипетии лучше, чем кто-либо. Информация начала накапливаться в его голове еще со времен работы в опергруппе «охотников за привидением», и в управлении он считался признанным экспертом по всем аспектам занявшего три десятилетия расследования.
Ландвер сказал, что его изводила мысль об убийце, который так и не пойман. Но интуиция подсказывала: может наступить день, когда неизвестный подозреваемый вновь напомнит о себе. А когда в марте 2004 года ВТК внезапно объявился, Кен, ставший самой заметной фигурой следствия, понял кое-что еще: если преступнику удастся ускользнуть и в этот раз, крайним окажется он. До конца дней останется копом, которого обставил ВТК.
Однако события пошли по совершенно другому сценарию.
— Вообще-то я и не собирался работать в полиции, — рассказывал Ландвер. Он намеревался стать агентом ФБР, как дядя Эрни Халсиг, всегда служивший для него образцом для подражания. Но в один прекрасный день 1977 года, спустя пару месяцев после того, как ВТК мастурбировал над умирающей от удушья Ширли Виан с пластиковым пакетом на голове, в жизни 23-летнего Ландвера произошли непредвиденные события.
Он изучал историю в Университете Уичито и работал продавцом в магазине мужской одежды Butell в центре города. Как-то раз Кен выходил из магазина пообедать и чуть не столкнулся в дверях с двумя входящими молодыми чернокожими. «Какие-то они слишком нервные», — подумал Ландвер. На улице заметил припаркованный в соседнем переулке «Кадиллак». Мотор автомобиля работал, а за рулем сидел тип, полчаса назад посетивший магазин и на протяжении десяти минут морочивший ему голову, изображая желание купить спортивный костюм.
— И тут я сообразил, что задумали эти парни, — сказал Ландвер. — Они собрались грабить наш магазин. Но про вооруженное ограбление я и думать не думал. Решил, что вбегут, похватают кожаные куртки, запрыгнут к дружку в «Кадиллак» и слиняют.
Кен решил проявить героизм и рванул обратно. По дороге заглянул в ювелирную лавку и крикнул: «Не вернусь через пять минут — вызывайте копов!» Через считаные секунды он вбежал в магазин, готовясь схватить первого попавшегося грабителя, и тут же ощутил у шеи холодное дуло пистолета. Оружие было в руке человека в балаклаве. Он приказал Кену двигать к кассе, где моментально скрутил его электропроводом.
Порывшись в содержимом кассы, нападавший нашел старый обшарпанный «кольт» 45-го калибра времен Второй мировой войны. Отправив в патронник единственный патрон, он взвел курок и окинул взглядом лежавшего на полу Ландвера.
— Нечего на меня смотреть, мужик. Хорош пялиться! — проорал грабитель.
Кен был уверен: неизвестный уже все решил. Он подойдет, наклонится, направит ржавый ствол ему в лоб и выстрелит.
— Я решил, что ему будет труднее пристрелить меня, если смотреть ему прямо в глаза. Хотел персонализировать себя, — поделился он со мной.
Но такая стратегия вроде бы не сработала. Грабитель подошел к Ландверу, оседлал и велел отвернуться в сторону.
— Стало ясно, что я уже покойник, — передернул плечами Кен.
Однако по какой-то причине этот человек не стал стрелять. Вместо этого они с сообщником, который удерживал остальных сотрудников в подсобке, выбежали из магазина с охапками одежды.
Спустя пару часов Ландвер в компании двух детективов просматривал пачку фотоориентировок. Не прошло и нескольких минут, как он ткнул указательным пальцем в одну и сказал, что это тот самый мужчина, которого во время ограбления назвали Батч. Детективы заулыбались:
— Так, значит, это был Батч Джонсон.
Ландвера похлопали по спине и поблагодарили за помощь.
Но, к великому разочарованию Кена, полицейские не спешили задерживать этого профессионального преступника. Они пришли за ним только спустя пару месяцев, после того как во время ограбления винного магазина он застрелил копа не при исполнении. На опознании Ландвер сразу же указал на подозреваемого, а за день до суда оказался в кабинете окружного прокурора на обсуждении предстоящего процесса.