Первым делом Деннис изобразил огромный замок, похожий на тот, который, как он знал, построил в начале 90-х годов XIX века состоятельный чикагский врач Генри Холмс, впоследствии казненный за 27 зверских убийств (по некоторым оценкам, он мог совершить более 200). Прочитав об этом здании с потайными люками, комнатами без окон и подземной тюрьмой, где убийца ставил опыты над жертвами, Рейдер буквально зациклился на Холмсе. Мальчики изображали внутренние помещения, и Рейдер придумывал все новые и новые механические приспособления для усмирения. Один приятель обратил внимание, что с Рейдером происходит нечто странное. Выражение лица, с которым тот рисовал лезвия молотилки, стальные клетки и настенные горелки для поджаривания жертв, говорило не просто об увлеченности интересным занятием. Это было больше похоже на одержимость.
По рассказам друзей, в девятилетнем возрасте он был силен только в умении вести себя тихо и ничем не выделяться.
Когда учительница подошла к столу, за которым трое мальчиков заканчивали работу над западней, Деннис был в полном восторге. Его лицо светилось как гирлянда на рождественской елке. Когда мальчиков спросили, что они нарисовали, двоим приятелям стало неловко за дом ужасов. Как сказал мой источник, внутренний голос подсказывал, что этим творением не стоит гордиться. Оба застыли под взглядом учительницы. А Рейдер, наоборот, стал без умолку тараторить обо всех деталях своего дьявольского творения — как ничего не подозревающие девочки войдут внутрь через обычную входную дверь и сразу же окажутся намертво связанными. По лабиринтам подземных казематов ошеломленную жертву провезут на конвейере. Его распалившееся воображение выдавало настолько изощренные мрачные сценарии, что приятели открыли рты от изумления. Им было неловко оттого, что друг рассказывает все явно шокированной учительнице.
Этот одноклассник поведал, что воспоминание осталось с ним на всю жизнь.
А с началом серии убийств ВТК он не раз говорил себе, что этот образ является ключом к разгадке какой-то великой тайны, правда, непонятно, какой именно.
— Понимаю, это прозвучит дико, но тогда, в разгар истерии по поводу ВТК, я говорил себе, что знаю, кто это, — поведал школьный приятель Рейдера. — Я знал его, но никак не мог вспомнить имя. Какое-то выпадение памяти.
Говоря это, он невольно всхлипнул, будучи не в силах смириться с мыслью, что некогда водил дружбу с серийным убийцей.
— Я вообще не понимаю, как такое могло случиться. Я полностью сбит с толку, никогда в жизни с этим не разберусь.
Согласно дневниковым записям Рейдера, первый телевизор в семье появился в 1955 году, когда ему было 10 лет.
Дети Рейдеров обожали смотреть телешоу «Клуб Микки Мауса»[30]. Однако Деннису нравились не веселые песенки и приключения персонажей. В средних классах он начал испытывать навязчивое и агрессивное влечение к Аннет Фуничелло[31] — тогдашнему предмету обожания американских подростков. Он рассказывал Ландверу, что жаждал поехать в Калифорнию, похитить ее, связать и отвезти в какой-нибудь заброшенный дом, обязательно на вершине холма за городом. Закрыв глаза, он наслаждался мечтами о сексуальных штучках, которые проделал бы с ней, и об ужасе, который она испытает, поняв, что оказалась в его полной власти.
Из заметок Рейдера о том периоде жизни не ясно, что подразумевалось под сексуальными штучками. Полагаю, это не вполне понимал и он сам. Пока не понимал. Убивать Аннет не особенно хотелось, хотя под конец воображаемых пыток она обычно умирала. Больше всего ему нравилось ощущать полную власть над другим человеком. Он начинал сознавать, что это просто несравненное чувство.
В восьмом классе Рейдер обычно просиживал уроки на задних рядах, блуждая в сгущающейся тьме закоулков сознания. Он писал, что скучал в школе — надо полагать, учебное заведение отвлекало от фантазирования. При наличии живого воображения он совершенно не понимал, как применить его в учебе. Зато оно помогало в создании казематов, живых мумий и орудий пыток. Деннис неплохо успевал в математике, но, несмотря на все усилия, не справлялся со школьным курсом английского языка и литературы, хотя с удовольствием сочинял довольно корявые лимерики. Правда, о том, чтобы показать это словотворчество учителю, не могло быть и речи. Вот один из них, который я обнаружил в записях:
Вот живет эта девочка, кругленькая
И умная
Тем лучше, запакуем ее крепко
Как мумию
Рейдер делал минимум необходимого, чтобы удержаться в школе, и приберегал умственные силы для другого.
Обычно проводил занятия в полудреме, мысленно уносясь в мрачные глубины фантазий. Он старался не привлекать внимания, а вид взбешенного учителя, поймавшего кого-то из соучеников на сне во время урока, приводил его в полный восторг. Ему очень нравилось, как учителя колотят указками по парте провинившегося ученика.
Запечатленное сознанием выражение лица Денниса всегда вызывало у одноклассника тревожное чувство, хотя он и не мог внятно сформулировать почему.
Рейдер писал: хотя ему было невыносимо скучно, он всегда сохранял внимательный и серьезный вид, чтобы учителя не сомневались, что он ловит на лету каждое слово. Еще поведал, что одной из любимых забав было нацепить линейку на карандаш и раскручивать ее. Это оказывало убаюкивающее и успокаивающее действие и стирало грань между сознанием и фантазиями. Стоило воззриться на самодельный «пропеллер», как все, что творилось в голове, приобретало значительно более реальный характер. Он писал, что мысли нарастали и ускорялись подобно катящемуся по склону снежному кому. В дневнике Деннис задавался вопросом, не называется ли это состояние «гипнотическим… стансом». Он знал, это называется не так, но ему и в голову не пришло выяснить правильное название — так уж были устроены его мозги.
Рейдер раздумывал на уроке, каково это — изловить одну, двух или трех из сидящих вокруг девочек и накрепко связать по рукам и ногам. А потом привязать их тела к холодным рельсам железной дороги.
Я потер глаза и откинулся на спинку стула, пододвинутого к небольшому письменному столу. Глядя на экран ноутбука, я не мог поверить, что читаю все это.
Он обожал представлять, как веревки глубоко впиваются в нежную кожу девочек, заставляя их запястья и лодыжки приобретать кровянисто-розовый оттенок. Лучшее начиналось при появлении поезда на горизонте. Когда он надвигался на жертв, Рейдер испытывал такое возбуждение, что, казалось, сердце выпрыгивало из груди. Как прекрасно наблюдать за плачевными потугами поднять головы, чтобы хоть краем глаза увидеть несущееся на них тысячетонное стальное чудище! А самый выдающийся момент наступал, когда жертвы понимали: они привязаны к рельсам так туго, что головой не пошевелить. Оставалось только прислушиваться к поезду, который все ближе… «Ведь это так прекрасно», — говорил он себе. Пленницы в его полной власти. При попытке кричать (в конце они всегда пытались) и быть услышанными через кляпы, которыми он заткнул им рты, до него доносилось только тихое мычание. Все равно слишком поздно — в этот момент поезд переезжал их.
Ощущение, будто я взял циркулярную пилу, срезал макушку человека, за которым охотился несколько десятилетий, и теперь смотрю, что творится внутри. Зрелище отвратительное, но помогало понять, как эволюционировал этот монстр.
Иногда сцены настолько возбуждали его, что он удерживал их в сознании вплоть до отхода ко сну. И тогда мысленно возвращался к железнодорожным путям и мастурбировал на беспомощных девочек. Впоследствии он признавался полицейским, что очень скоро начал воспринимать это как кино, просто с собственным участием. Он был не только продюсером и режиссером, но и звездой фильмов. Мысленно создавались целые миры — все без исключения гибельные, болезненные и возбуждающие. Никогда и никому он не рассказывал о них. Все оставалось замурованным в глубинах сознания. Знали лишь женские персонажи фантазий, только говорить не могли. Из-за кляпов во рту.
10
Я не мог справиться с волнением, поскольку ни разу не видел ничего подобного. Пролистав материалы на компакт-диске, оставленном Ландвером, я понял, что за долгие годы изучения маньяков никогда не встречался с подобной коллекцией дневниковых записей, заметок, записных книжек, фотографий, рисунков и прочих откровений серийного убийцы. Удалось вспомнить только одного настолько же плодовитого мемуариста — Дэвида Сына Сэма Берковица. Прежде чем перейти к убийствам, он «из хулиганских побуждений» совершил почти две тысячи поджогов нью-йоркских помоек, большинство из которых подробнейшим образом задокументировал в дневниках.
Но Рейдер писал иначе — куда причудливее и изощреннее. Чтение дневников или подобных личных документов в большинстве случаев позволяет получить более глубокое представление о подсознании автора. Некоторым значительно проще выразить сокровенные чувства, потребности и желания в письменном виде. Именно по этой причине они держат дневники в тайниках. А уж записи Рейдера точно этого заслуживали.
Другой из пожелавших остаться анонимным знакомый поведал, что Рейдер был из тех немногочисленных молодых людей, про которых матери говорят отпрыскам: «Ну почему ты не можешь вести себя как Деннис?» Он выглядел настолько предсказуемым и нормальным, что многие одноклассники махнули на него рукой как на безнадежного зануду.
Совершенно очевидно, Рейдер не соответствовал типичным представлениям о серийном убийце. В моих расследованиях я часто слышу от учителей и соседей, что они предсказывали тому или иному ребенку преступное будущее задолго до наступления старшего школьного возраста. На протяжении нескольких десятилетий девиз психиатров и психологов гласил: «Лучшим предсказателем будущего поведения является поведение в прошлом». Однако это мнение не всегда оказывается верным, и уж по меньшей мере оно неприменимо к случаю Рейдера, который развивался в убийцу, не позволяя никому даже заподозрить его в тайных помыслах или поступках.