Витя вошел в дом, прошел по длинному темному коридору и оказался в той самой комнате, где когда-то нашел злосчастную статуэтку. Король явится именно сюда. Витя был в этом уверен.
Телефон он выронил в вестибюле и поэтому не мог знать точно, сколько же сейчас времени. Опоздать он не мог. Ведь, даже если бы он шел до пустыря обычным спокойным шагом, это заняло бы не больше чем двадцать минут. Аккуратно, чтобы не пораниться о торчащие наружу пружины, Витя сел на диван и принялся ждать. Пахло гнильем и плесенью.
Щеглов напряженно прислушивался к каждому стуку, каждому шороху, к завываниям ветра, к поскрипыванию под его напором досок, которыми были заколочены окна. И неотрывно глядел на черный проем выхода в коридор. В проем, из которого вот-вот должен был появиться Король.
Тут что-то послышалось. Это не стук шифера, что доносился сверху, из огромной дыры в потолке. Не поскребывание мышей. Не скрип полусгнивших досок. Это новый звук. Это нечто другое. Это… шаги!
По коридору кто-то идет.
Витя встал на ноги. На всякий случай поднял с заваленного мусором пола обломанную ножку стула и крепко сжал ее в обеих руках.
Кто войдет сюда через секунду? Катя? Толик? Король Кошмаров?
В комнате, отряхивая с головы паутину, появился… Мишка.
– А! Щеглов! – Мишка с предвкушением потирал ладони. – Я так и знал, что ты здесь. Так кто мне уши узлом завяжет?
Витя попятился.
– Ты палочку-то брось, – Глушков угрожающе надвигался. – Не поможет она тебе. Я тебя сейчас так отделаю – мама родная не узнает.
– Слышь, Глушков, – Витя с обломком ножки в руках отступал все дальше, – зря ты сюда пришел. Знаешь, что здесь сейчас будет?
– Чего? – Мишка продолжал наступать.
Из коридора снова доносились шаги.
– Вот он! – воскликнул Витя.
– Кто он? – переспросил Глушков, останавливаясь.
– Король, идиот!
– Какой король? – удивился Мишка. – У тебя что, Щегол, совсем кукушка съехала?
– Сейчас сам увидишь.
Мишка повернулся лицом к выходу в коридор. Они оба замерли в ожидании, не сводя глаз с чернеющего в стене проема.
Из темноты вышла девочка.
– Ба! – поразился Мишка. – Каролина! Ты как здесь?
– А я смотрю, Щеглов куда-то побежал, – Каролина невинно хлопала большими карими глазами. – Потом ты за ним. Ну а я за тобой. Интересно стало.
– Ты, это, – Мишка почесал нос, – вышла бы отсюда. У нас тут мужской разговор будет.
– Нет, я останусь, – твердо ответила Каролина.
– Останешься? – удивился Мишка. – А ты потом меня не сдашь?
– Не сдам. Можешь не беспокоиться.
– Хотя, – Мишка презрительно посмотрел на Щеглова, – эта крыса протухшая так и так наябедничает. Да, козья морда?
Витя молчал.
– Ну, – Глушков подмигнул Каролине, – сейчас ты увидишь, как я из этой сосиски котлету сделаю!
Витя думал, что Каролина его остановит. Не может, не должна девчонка допустить драки. Но глаза ее стали холодными, и она произнесла то, что он меньше всего хотел бы услышать.
– А давай. Сделай из него котлету. И я смогу убедиться, что Щеглов – настоящий трус.
– Трус-трус, – согласился Мишка. – Еще какой! Такой, что и равных нет. Вот увидишь, он даже не попытается сопротивляться. На коленях прощения просить станет. Только это ему не поможет. Я все равно его отмутужу. А после уши узлом завяжу. Он мне за все ответит. И за козла, и за осла, и за статуэтку.
В этот миг Витя забыл о Стране Кошмаров, о ее Королеве, о чудищах, что вот-вот хлынут в наш мир. Он забыл о самом Короле. Даже о том, ради чего здесь очутился. Он помнил только фразу, сказанную Каролине: «Глушков свое получит. Клянусь». И боялся лишь одного – что не сможет сдержать свою клятву.
Мишка двинулся на него. Щеглов снова попятился, держа перед собою ножку от стула. В следующую секунду Глушков резким движением вырвал из Витиных рук оружие и швырнул его себе за спину.
– Получай! – Он саданул Витю кулаком в челюсть.
Витя упал.
– Нормально? – спросил Глушков. – Еще хочешь?
«Тебя бьют, а ты все равно поднимайся», – звучали в Витиной голове слова Толика.
Он встал.
– А га! Значит, хочешь, – осклабился Мишка и снова заехал.
Витя перелетел через сломанную табуретку и опрокинулся на спину.
«Тебя бьют, ты падаешь, а потом все равно поднимаешься».
Витя снова стоял на ногах.
– Тебе мало? – удивился Глушков. – Сейчас так вломлю, что больше не встанешь.
Вите показалось, что в глазу у него сверкнула молния. А потом все исчезло.
– … семь, восемь, девять. Нокаут! – услышал Щеглов где-то в тумане.
Стоящий над ним Глушков победно лыбился.
«Снова бьют – опять поднимаешься. Тогда даже самый сильный отступит».
И Витя, с трудом, из последних сил поднимался. Мутило. Голова кружилась, как вертолет. Левый глаз заплывал – он почти ничего не видел.
Пошатываясь, Витя сделал шаг на врага.
Глушков оторопел. Увидеть такое он точно не ожидал.
– Ладно, Щеглов. Все, закончили, – сказал Мишка. – Прощаю.
– Зато я тебя не прощаю, – Витя наступал на Глушкова.
– Да хорош тебе, Витька, – Глушков отступил на шаг.
– Убью, – прошипел Щеглов.
– Э, да хватит уже, – теперь пятился Мишка.
Витя, грозно наклонив голову и сжав кулаки, надвигался на него.
Пятясь, Мишка споткнулся о торчащую из мусора железяку, на секунду потерял равновесие, пошатнулся, и в этот миг кулак Щеглова выстрелил ему в нос.
– Ой! – вскрикнул Мишка и приземлился на зад прямо в кучу сырого тряпья.
Из его правой ноздри на губу сползла струйка крови. Мишка ощупал нос и поглядел на ладонь. Увидев, что пальцы испачканы красным, Глушков побелел. Руки его задрожали. Глаза наполнились немым ужасом. Непобедимый силач страшно боялся крови.
Витя замахнулся опять.
– Не бей! – жалобно взвизгнул Мишка, защищая лицо рукой, и принялся, елозя задом по мусору, отползать к стене.
В коридоре вновь раздались шаги. Только сейчас Витя вспомнил о Короле. Теперь это точно он!
Из проема выскочили Катя и Толик.
– Что здесь происходит? – крикнула Катя, увидев брата с подбитым глазом и сидящего у стены Глушкова.
– Он струсил, – ответила Каролина и показала пальцем на Мишку.
– Струсил. Струсил, – скулил Глушков, размазывая по лицу слезы и кровь. – Только скажите ему, чтобы больше не бил!
А в коридоре снова звучали шаги. Тяжелые, гулкие.
– Король? – Толик испуганно вжал голову в плечи.
– Я не король, – ответил ввалившийся в проем бородатый мужчина. – Я сторож, ребята. Я просто сторож.
– Как просто сторож? – поразился Витя. – А где же Король?
– Время уже 13:03, – Катя посмотрела в свой телефон. – Король не придет?
– Отчего ж не придет? – сказал сторож. – Он здесь. – И поглядел на… Каролину.
30
Голова Каролины мелко затряслась. Она стала вытягиваться, превращаясь в большое яйцо. Кожа стала белой, как мрамор. Нос ввалился. Вместо глаз образовались две пустые, как у скелета, дыры. На месте рта появился кривой черный провал. Вместе с головой вытягивалось тело. Оно росло. Поднималось под потолок. Стала другой и одежда. Теперь Король был одет в черную, до пят, мантию, а голову его покрывал фиолетовый капюшон.
Закончив расти, Король поднял свою длиннющую костлявую руку вверх. Повинуясь этому знаку, с треском вылетели доски из окон, будто бы выбитые мощной взрывной волной. В открытые теперь окна ринулась нечисть. С топорами в руках запрыгивали Катины гномы. Клацая зубами, влетали жуткие мертвые головы. Шипя, вползали огромные змеи. Словно блохи, запрыгивали гигантские пауки. Гремя костями, забирались скелеты. Высадив оконную раму, втиснулся волосатый Шуршун… Свита собиралась вокруг своего Короля, оставляя в комнате все меньше и меньше свободного места.
Последней, уже не через окно, а в дверной проем коридора, гордо вошла Черная Королева, сопровождаемая своим верным пажом.
– Ваше величество! – обратилась она к Королю. – Мальчишка желает, чтобы мы ушли.
– Мне это известно, – ответил Король замогильным голосом.
– И что мы ему скажем? – тоненько пропищал медвежонок.
– Закон есть закон, – произнес Король.
Пустые глазницы поглядели на Витю.
– Хочешь, чтобы мы ушли?
Витя кивнул.
– Хорошо, – Король поправил на голове капюшон. – Но в расплату я должен забрать с собой труса. Таковы правила. – Король сделал паузу. – Я думал, им будешь ты.
«Вот почему он говорил мне, что это хорошо, что я трус», – догадался Витя.
– Но ты разочаровал меня, – хрипло вздохнул Король. – Настоящий трус он! – Король направил костлявый палец на Мишку. – Потому что только трус может, будучи сильным, издеваться над слабыми.
Медвежонок подбежал к и без того едва живому от страха Глушкову и цапнул его за лодыжку.
Мишка подскочил как ужаленный, после чего, обхватив руками голову, принялся тихонечко выть.
– Отдашь мне его? – грозно спросил Витю Король. – Ты же хочешь, чтобы он исчез? Только пожелай.
– Нет, – твердо ответил Витя. – Никто никуда не пойдет.
– Вот как? – изумился Король. – Тогда я забираю тебя! Выбирай – ты или он? Скорее! – Король протягивал длиннющие руки к Вите.
– Я, – сказал Витя, делая шаг навстречу.
Руки Короля безвольно упали. Лицо перекосила гримаса. Король и вся его свита заколыхались, как листья во время ветра. Пришли в движение. Закружились, будто бы вздумали водить хоровод. И один за одним, с ревом, начали вылетать в громадную дыру в потолке. Казалось, что наверху работает фантастический пылесос, который втягивает всех этих монстров обратно – туда, откуда они явились.
Через минуту в комнате не осталось почти никого из них. До последнего держался плюшевый мишка. Вцепившись острыми коготками в спинку дивана, он изо всех сил сопротивлялся тянущей наверх силе. Витя подошел к нему и вкатил мишке щелбан.
– Я мертвый! – пискнул медвежонок, разжал коготки и унесся в дыру.