– Да я не об этом. Не о том, что ты через козла прыгать не умеешь. – Ее карие до черноты глаза глядели на Витю то ли с иронией, то ли с укором.
– Ты про Мишку опять, что ли?
– Ты сам сразу понял, что я про Мишку.
«Ее не проведешь. Все насквозь видит», – смекнул Витя.
Но все же решил попытаться:
– Ты не понимаешь. Мы, пацаны, всегда так общаемся. Подкалываем друг друга. Для нас это нормально.
– Друг друга? – усмехнулась Каролина. – Что-то я не слышала, чтобы ты хоть раз его подколол.
Ответить на это было нечего. Попытка не удалась. Витя сопел и покрывался краской стыда.
– Чего замолк? – добивала его Каролина.
– Думаешь, что я трус? – выпалил Витя.
– Думаю, что ты трус, – ни секунды не думая, ответила девочка.
Витя, у которого красными стали даже уши, молча опустил голову.
– Знаешь, – голос Каролины стал чуть ласковее, – если честно, у меня еще остаются сомнения. Быть может, ты и не такой трус, каким кажешься. Но если я еще раз увижу, что ты позволил ему унизить себя, – голос снова зазвучал жестко, – я точно буду уверена, что ты безнадежный трус и слабак.
– Почему тебе не все равно? – вдруг спросил Витя.
Ответа он не получил.
– А может, это и хорошо, что ты трус, – произнесла Каролина, загадочно улыбаясь.
– Почему хорошо? – опешил Щеглов.
Каролина не отвечала, лишь продолжала таинственно улыбаться.
– Слушай, а хочешь покажу тебе кое-что?
Витя и сам не смог бы объяснить, отчего у него возникло желание предложить ей это сейчас. Наверное, очень захотелось быть интересным. Или в знак благодарности за то, что ей было не все равно?
– Конечно хочу, – с готовностью согласилась Каролина.
– Пойдем в класс.
Они уселись за Витину парту. Он оглянулся по сторонам (нет ли лишних глаз?) и, покопавшись в рюкзаке, извлек оттуда фигурку:
– Гляди!
Каролина повертела ее в руках.
– По-моему, на тебя похожа, – осторожно заметил Витя.
– Разве? – пожала плечами девочка. – Не вижу ничего общего.
– А Толик тоже думает, что вы похожи.
– Мальчишки такие глупые, – вдруг захихикала Каролина. – А откуда она у тебя?
– Я нашел ее в страшном доме на пустыре, – сделав большие испуганные глаза, прошептал Витя.
– Вот как? И что в том доме страшного? – Она продолжала посмеиваться.
– Все! Там убивали людей. Там есть привидения, – заливал он.
– А если честно. Ну что там страшного?
– Да… – Витя почесал макушку. – Дом тот заброшенный, старый. А в таких домах всегда как-то не по себе.
– Ясно. Так сразу бы и сказал. А то привидения, трупы. Почему мальчишки такие вруны?
– Я просто хотел, чтобы тебе интереснее было, – потупился Витя. – Но это еще не все, – он поднял глаза. – Она… она… – Он размышлял, стоит ли рассказывать дальше. А если рассказывать, то о чем? Вите очень не хотелось, чтобы Каролина подняла его на смех. – Ну, если она стоит ночью в комнате, тебе начинают сниться очень страшные сны.
– Сны о чем? – Судя по горящим глазам Каролины, она проявляла искренний интерес.
– Ну, например, о том, что она оживает. Становится жуткой. Начинает бегать за тобой по комнате. Брр!
– Ты точно уверен, что это из-за нее?
– Конечно! Три ночи подряд мне кошмары снились. И еще сторож – ну, мужик, который тот дом охраняет, – предупреждал, что брать оттуда ничего нельзя. Потому что место там нехорошее.
– А ты, значит, не послушался и взял?
– Ага. Теперь вот после уроков обратно хочу отнести.
– А может, не надо? – Каролина хитро прищурилась.
– Как не надо? Надо. Я твердо решил. Нужно от нее избавиться.
– Лучше отдай ее своему врагу. Пусть ему теперь ужасы снятся.
– Постой, – идея Вите понравилась, – Мишке, что ли?
– Угу, – кивнула головой Каролина.
– Блин, – он потеребил нос, – классно было бы. Только вот как ему ее всучишь-то? Нужна она ему больно.
– Сделай вид, что с фигуркой тебе очень не хочется расставаться. Тогда Мишка сам у тебя ее отберет.
– Ты уверена?
– Абсолютно.
Витя посмотрел налево, туда, где стояла Мишкина парта. Глушков сидел на своем месте и ковырял пальцем в мобильнике.
– Вперед, – тихонько сказала Каролина, придав Вите решимости.
Он, прихватив статуэтку, уселся на соседнюю с Мишкой парту и поставил на нее свою «драгоценность», которую принялся нарочито рассматривать.
Не прошло и минуты, как Глушков это заметил:
– Э! Чего это там у тебя? – Мишка привстал из-за парты.
– Ничего, – Витя поспешно сунул статуэтку за пазуху.
– А ну покажь, – Мишка уже высился каланчой над изображающим беспокойство Щегловым. – Покажь, тебе говорят.
Витя нехотя вытащил статуэтку и поставил на парту.
– Ого! – Мишка тут же загреб ее своей длинной ручищей. – Прикольная шняга, – он поворачивал ее под разными углами, рассматривая. – На Каролину похожа. Где взял?
– Нашел.
– Где нашел?
– На пустыре.
– Не врешь? – Мишка с недоверием поглядел на Щеглова.
– Нет.
– Блестящая, как будто из серебра сделана, – сказал Глушков, пуская статуэткой солнечный зайчик.
– Наверное, кучу денег стоит, – добавил Витя. – Отдай, Миш, – и он протянул руку.
– Отдай уехал в Китай, – Мишка пытался поймать солнечным зайчиком глаза сидящей на третьем ряду Каролины.
– Отдай, Миш, хорош. Звонок скоро, – Витя продолжал держать руку протянутой.
– Ты, Щегол, клешню-то не вытягивай, – Мишка убрал статуэтку за спину. – Звонок, говоришь, скоро? Вот и топай на свое место.
– Миша, отдай. Ну пожалуйста, – продолжал канючить Щеглов, изображая из себя крайне расстроенного человека.
– Не ной, Щегол, – сказал Мишка, садясь за свою парту. – Я у тебя ее конфискую.
– Как конфискуешь? – Витя сыграл испуг.
– Каком кверху, – Глушков деловито засовывал фигурку в рюкзак: – Конфискую в качестве штрафа за грубость и хамство, – издевательски заулыбавшись, он застегнул молнию на рюкзаке.
– Но, Миша! Но так же нечестно! – Витя до того вошел в роль, что даже слезы на глазах навернулись.
– Топай отсюда.
– Миша! – взмолился Щеглов.
– Топай, тебе говорят.
В этот миг прозвенел звонок на урок. Долгий, пронзительный. Витя поднялся. Исподлобья посмотрел на Глушкова.
– Смотри. Она приносит плохие сны, – негромко произнес он.
– Что ты там бормочешь?
– Она приносит несчастья.
Мишка махнул на него рукой:
– Топай-топай давай.
Возвращаясь к себе за парту, Витя встретился глазами с Каролиной. Она подмигнула ему. Он подмигнул в ответ. План удался.
16
Мишка недолго размышлял над тем, куда бы пристроить конфискованную статуэтку. Конечно, на полку под плакатом с Железным человеком – на полку, где, выстроившись в ряд, красуются Мишкины кубки. Этот – пузатый, как самовар, – за победу на гимнастической спартакиаде. А этот – высокий и словно бы позолоченный – за первое место на баскетбольном турнире. А вон тот – чаша с длинными ручками (Мишке он нравился больше всего, потому что очень напоминал настоящий кубок Лиги чемпионов УЕФА) – за выигрыш школьного первенства по футзалу. Вот между этими двумя кубками – футзальным и баскетбольным – он и поставил фигурку. Отошел на три шага. Полюбовался. Хорошо смотрится!
Поужинав и посмотрев вместе с отцом футбольный матч по телевизору, Мишка отправился спать. Поэтому ничего удивительного, что в ту ночь ему снился футбол.
Переполненный стадион. Неистово орущие трибуны. Свет огромных прожекторов. Развевающиеся флаги. Вспышки петард.
Мишка на поле в окружении звезд. Криштиану Роналду, Лионель Месси, Жуниор Неймар… Кого только не было среди них! А как же иначе? Ведь это финал Лиги чемпионов!
Судья дал свисток. Трибуны взорвались оглушительным ревом. Роналду с мячом. Проходит по центру. Мишка набегает по правому флангу. Криштиану делает пас на Мишку. Длинный и точный. Мишка принимает мяч, обрабатывает и ложным замахом укладывает вратаря соперников на газон. Мощным ударом всаживает мяч прямо под перекладину.
«Гол!!!» – вырвалось из тысяч глоток болельщиков.
Это был уже не рев. Это был грохот взлетающего реактивного самолета. Целой сотни взлетающих самолетов!
И среди множества торжествующих лиц на трибунах Мишка заметил ее лицо – лицо Каролины. Она, подняв руки кверху, с восторгом скандировала: «Глушков чемпион! Глушков чемпион! Оле-оле-оле! Наш Миша чемпион!»
А потом, конечно же, было награждение. Под звуки гимна Мишке, как капитану команды, вручали кубок. Сверкающий золотом кубок Лиги чемпионов. Тот самый, с длинными ручками.
Мишка принял заветный трофей, ощущая в руках его приятную тяжесть. Теперь кубок следовало поцеловать (Мишка видел – так всегда делают чемпионы на награждении). А раз он теперь чемпион, значит, тоже должен. Но как только он приблизил его к губам, кубок… противненько запищал:
– Даже не думай, самохвал несчастный!
– Кто-кто? – Опешивший Мишка чуть не выронил кубок из рук.
– Кто слышал! – огрызнулся кубок писклявым металлическим голоском.
– Ты чего это?
– Ничего. Просыпайся давай!
Мишка проснулся.
«Вот черт! Такой классный сон и так тупо закончился».
– С пробуждением, самодовольный индюк! – раздался тот же самый мерзопакостный голосок.
Мишка так и подскочил на постели. Голосок звучал с полки, на которой были расставлены кубки. Статуэтка! Она изменилась. Ее лицо стало уродливой рожицей с оскаленной пастью, а глазки горели зеленым огнем.
– Думаешь, самый крутой? – Статуэтка с ним разговаривала: – Думаешь, управы на тебя не найдется?
«Ага. Значит, я еще не проснулся», – дошло до Глушкова.
– Ты чего хамишь тут, тварь мелюзговая?
Не такой Мишка человек, чтобы позволять с собой непочтительно разговаривать, даже во сне. Тем более всяким там мелким монстрам.
– Пора бы тебя проучить, дуболом зазнавшийся, – ответила статуэтка.
В ее голоске зазвучали нотки угрозы.