ересам Фалгонара, хотя бы из чувства противоречия: гнусный образ, который я создал, будет нависать, и зудеть, и подзуживать… Я неплохой лицедей.
– Гм!
– Ничего не попишешь, пришлось его маленько обломать. Зато я махом вдолбил в его голову все, что нам нужно.
– И все же, моральный аспект этого дела…
– Бросьте.
– Однако…
– Бросьте, говорю вам! – Я задвинул лоток и, ковыляя, вернул ларчик и мензурку на место. – Но отныне не мы одни будем соображать, как спасти баронскую дочь. Кому-то да подфартит, а? А вообще принц лопух, и обмануть его не сложно. Он станет нас искать по всей Тарентии, а мы тем временем будем ладить свои дела в Фалгонаре, в самой Талире, у него под носом.
– Ох, да поможет нам Шахнар!
– А также и прочие боги. – Я прогнулся, держась руками за поясницу. – Чертова…
– В ближайшем городе мы отыщем костоправа!
– И он сделает как было, я уже слышал. Но мое проклятие ему не залечить! Мне кажется, Франног… – Я понизил голос. – Мне кажется, оно ничуть не уменьшилось, напротив, оно нарастает! Одно приключение с заколдованной дверью чего стоит! – Я не упомянул, что за это приключение матрос расплатился передними зубами.
– Ох, да! – Подсвеченное сиянием дистиллята, лицо мудреца казалось гротескной плачущей маской. – Неужто аномальное? Раз в двести лет… Или вэйрок подгадил?
– При чем тут вэйрок?
– Э? Извини, я просто размышляю вслух. Я… расскажу тебе позже, на твердой земле. Знаешь, среди вещей Бакинчу я отыскал редкие ингредиенты и вскоре изготовлю обещанное! Вот, видишь, я уже начал!
– Обещанное – что? – Я не помнил, чтобы Франног мне что-то обещал.
– Амулет-абсорбер.
– Аб… Это как?
– Он будет поглощать часть твоих неудач, часть негатива.
– О!
– Нет, ты не радуйся: абсорбер не панацея. Носить его можно недолго, месяц-два, он ведь поглощает, но не стравливает.
Я подумал:
– Хотите сказать, он все копит в себе?
– Да, и в определенный момент наступит разрядка.
– Не понял.
– Я и сам подзабыл; читал я о таком амулете давно, он, вообще, предназначен для других целей, – это такой же модификатор удачи, каким было наложенное на тебя заклятие, только более сильный. А работа против проклятия неудач, это его акциденция, то есть случайное и временное свойство. В нашем случае этот модификатор просто вернет баланс между твоими неудачами и везением. Так вот, что касается разрядки – последствия для носителя амулета могут быть скверные… Да, я в точности помню, в книге так и было сказано: «скверные». Даже – «самые скверные», а над строкой какой-то остряк нацарапал глоссу из одного слова… Матерного слова. Такое… мол, конец, только не конец, а звучит непристойно-ругательно.
Я проговорил это слово. Франног осуждающе покачал головой.
– Значит, есть вероятность, что я помру?
– Или станешь кретином. Амулет также имеет ряд побочных эффектов, о которых я запамятовал, к несчастью…
– Эрт шэрг!
– Увы, увы, память моя с возрастом ослабела. Помню лишь, что из-за редчайших ингредиентов и побочных эффектов подобные амулеты не получили распространения. Их нельзя носить магам, вот, это я помню тоже: маг и без того играет против удачи краплеными картами заклятий, и сопряжение отрицательных полей может привести к взрыву.
– Уреш, да чихать! Я не маг. Делайте свой амулет! Я вернее помру без него, так что – буду носить. Как его изготовить, вы-то хоть помните?
– Ну да, ну да… А? Изготовить? Это помню, технический аспект, да-да… – Мудрец потряс плетенкой из конского волоса. – Я уже делаю его, как видишь. На твердой земле я раздобуду последний элемент. К счастью, он не большая редкость.
– Ладно. – Я подавил отчаянный зевок. – Чихал я на эффекты. Пускай хоть рога отрастут, лишь бы сбросить проклятие.
– Ну да, ну да. Будем надеяться, что проклятие само рассосется через пару недель. – В голосе мудреца звучало сомнение.
– Ахарр… – Я нехотя перевел рычаг скорости в среднее положение и шагнул к двери. – Ходовик греется. Слушайте, я скоро отрублюсь. Не стою на ногах – что-то совсем меня вырубает… Пойду кемарить. Топлива хватит часов на пять. Очень надеюсь, за это время мы не жахнемся о рифы или о бок другого корабля – канат на руле помогли мне закрепить вы, значит, мое проклятие не при делах.
– Погоди… – Франног привстал со скамеечки. – Ты уверен… я могу позаимствовать кое-что из ценного имущества Бакинчу? У него столько магических книг!
– О, небеса! Это не мародерство и не воровство. Мы… трофейничаем, если так можно сказать. Тендал и Бакинчу были нашим врагами, мы их победили и… что с боя взято, то свято.
– Значит…
– Берите что угодно, Франног.
– Хм, что ж… попробую… Сынок?
– Что?
– Я наблюдаю за тобой и размышляю, и делаю выводы. И – знаешь что?
– Что?
– Для таких людей, как ты, обычно есть только путь вниз, но изредка подобные люди, лучшие из них, начинают, сами того не замечая, подниматься к свету. Карабкаться ступенька за ступенькой… медленно, неуклонно. Сами не зная почему – они движутся наверх!
Слова Франнога меня не слишком впечатлили. Не ощущал я в себе движения к свету, хоть убейте!
– Вы говорите так, будто сами прошли этот путь.
Мудрец закашлялся.
– Не будем об этом, сынок!
– О, значит, я прав?
– Давай сейчас не будем об этом!
– Что ж, ладно. Сколько времени может занять мой путь?
– У кого-то, – Франног сделал многозначительную паузу, – десятилетия. А у тебя – считанные недели. Я вижу, как ты растешь над собой. Ты человек особый. Думаю, скрытый гений.
– Угу, история, чую, окончится нимбом святости над моей головой.
Франног смерил меня совершенно серьезным взглядом.
– Не знаю…
Я скептически ухмыльнулся.
– И правда, оставим. Такому трусу, как я, ничто уже не поможет… Я все хотел спросить – Бакинчу чуть не сжег меня своей магической побрякушкой… Ладно, но – пусть бы он даже меня сжег, – как бы он потом боролся с пожаром?
– Заклятие, что мгновенно смиряет пламя. Но ты не дал ему возможности его произнести.
– Это точно. Я чуть его не убил.
Я повернулся уходить, и Франног раздумчиво промолвил в мою спину:
– Ты не трус, сынок. Запомни: трус – это тот, кто боится и не делает. Смелый человек боится, но делает. И это – святая правда.
Я не пошел спать.
Я вернулся в каюту Вандоры.
Она была настолько страстной, что я думать забыл про больную спину.
И она не ударила меня по голове, не укусила и не съела заживо, хотя был момент, когда я начал бояться, как бы она не проглотила отдельные части моего бренного тела.
Потом мы уснули рядом с друг другом, и тело ее было настолько жарким, что на ее пупке можно было жарит яичницу, как в том фильме. В другом месте я мог бы запечь хот-дог.
Засыпая, я подумал вот что: а ведь она добилась своего.
Она меня привязала.
Сон был ужасен.
В серой необъятной пустоте без верха и низа, без стен и каких-то видимых примет горизонта, мелькали, проносились бесконечным роем мириады сущностей, похожих на белесые снежинки.
Я был обнажен и висел, раскинув ноги и руки, не в силах пошевелить даже пальцем. Сущности задевали меня, трепетно, мимолетно, так касается крыльями бабочка. Они обдавали эманациями страха и уносились прочь, стремительно уменьшались, сливаясь с давящей бесконечностью пространства.
То, от чего они бежали, надвигалось из-за моей спины. Пульсирующее басовое гудение, оно нарастало, заполняя собою бесконечность за спиной.
Мой разум оплели сети страха. Я знал, что сплю, и знал, что не могу проснуться.
Сейчас не могу.
И внезапно мне открылось, что нарастающее басовое гудение есть повторяемый клич, многоголосый и злой:
«Я живввв! Живввв… Живввв…»
Страх сменился паникой, как тогда, у мачты. Почему нельзя вертеть головой? Почему нельзя сдвинуться даже на йоту? Незримые цепи прочно удерживают меня на месте. Для чего?
«Я жи-и-иввв! Жи-ивввв! Яживвв!»
Спина, затылок ощутили нарастающий жар, словно я падал на солнце. Сущности начали хаотично кружиться: в пространстве, насколько хватало глаз, были их мельтешащие тела-снежинки, многие миллионы тел. Внезапно они начали стремительно сливаться в тысячи серых вихрей-воронок, с игольчатой основой и широченным раструбом на другом конце. Они заполнили все пространство перед моими глазами, вдали похожие на извивающихся короткотелых кобр с раздутыми воротниками. Одна из таких воронок втянула меня, перед лицом понеслась, размазалась в полете серая стена.
Хотят построить защиту? Разве способны… против такого?
«ЯЖИИИИИИВВВВВВ!»
Водопад янтарного гудящего пламени захлестнул тело, вспорол стену воронки и, как вихрь, разметал снежинки. Я не почувствовал боли – мое тело мгновенно окутал голубоватый сияющий кокон, за пределами которого сущности начали вспыхивать, растворяясь в огне мимолетными искорками.
А потом все разом исчезло, пронеслось, и осталась только бесцветная, выжженная пустота…
Из ее глубин выплыли огромные лица – десяток лиц с гротескно растянутыми и смазанными чертами, будто отраженными в кривом зеркале. Одно было смутно знакомым, я как будто видел его недавно. О черт, ну конечно же – Грануаль! А прочие лица. Да я же помню, помню, где их видел – тогда, в самом начале… когда я висел в пустоте, именно эти лица взирали на меня! И они выдернули меня вовсе не туда, куда планировал меня выдернуть загадочный старик!
Пришли слова, зазвучали прямо в мозгу, каждое – могучим ударом кимвала:
– Он начал поглощать элементалов! Еще немного, и он станет слишком силен! Мы не удержим… Подсекай же, Абнор!
– Я стараюсь, мой дорогой Манзарнан!
– Еще один всплеск!
– Кокон рвется!
– Он почти осознал себя…
– Говорю вам, он уже не спит!
– Всплеск!
– Блок! Нам не удержать…
– Заткните рты. Я подсек! Кладите заплату, шелудивые псы!