и.
Наконец мне удалось зацепиться за край льдины, и я поплыл в нестерпимо холодной темно-синей воде.
Когда я очнулся, какой-то сукин сын лил воду мне на лицо, отчего я едва не захлебнулся. На щеку мне упал обжигающий холодом белый кубик. Мерзавец выгреб из холодильника весь мой запас льда, чтобы скорее привести меня в чувство. Я начал фыркать, выкрикивая проклятья, и в результате заработал сильнейшую зуботычину. Я уже почти принял сидячее положение, но удар этого ублюдка заставил меня снова растянуться на спине. Боже, какую боль я испытывал! Болело всё - каждая косточка моего тела. До живота невозможно было дотронуться. Казалось, в него, как в барабан, всю ночь бил копытом мул. Во рту стоял солоноватый вкус крови, её тонкие струйки стекали по уголкам рта. Я прикоснулся к месту на голове, где боль была нестерпимой, и рука сразу стала липкой.
- Очнулся, падла? - пролаял худосочный подонок. - Где она?
- Что? - спросил я. В голове у меня стоял туман, и я начисто забыл, что предположительно должен знать, о чём идет речь.
- Книжка, будь ты проклят, ищейка! - прошипел он и вновь с размаху двинул мне ладонью по зубам. Лишь закалка, полученная на ринге, позволила мне сохранить самообладание.
Вряд ли им известно, что я быстро восстанавливаю силы и что скоро им придется дорого заплатить за издевательства. Я глянул на второго бандита. Это был невысокий, тщедушный гаденыш с прыщавым лицом. Гангстер из кошмарного сна сидел в кресле, поглядывая на меня с гнусной ухмылкой. Причина для хорошего настроения у него имелась - в кулаке он сжимал мою верную Бетси.
- Тебя спрашивают, падла, где она? - повторил он вопрос.
- Капитан Ричардс уговорил меня отдать книжку ему, - соврал я, и низкорослый острым носком ботинка с силой пнул меня в бок. Я с громким стоном откатился в сторону и застыл на полу.
- Хватит! - Я посмотрел на него с мольбой в глазах. - Ради Бога, перестань! - Прижав руку к животу, я сделал попытку подняться, но тут же бессильно опустился на пол. - Я покажу, где книжка, только помогите мне встать.
- Спайк, помоги джентльмену, - иронически произнес худосочный, направляя дуло Бетси в центр моего живота.
Встав между мной и своим напарником, Спайк подхватил меня под руки. Я уже говорил, что не жалуюсь на свои габариты. Недаром Джонни частенько называет меня гориллой, да и силой я вряд ли очень ей уступаю. Пока слабосильный Спайк ставил меня на ноги, мои сто девяносто фунтов висели на нем неимоверно тяжелым грузом. Только этого я и ждал. Выпрямившись, словно во мне сработала стальная пружина, я отшвырнул недомерка прямо в объятия худосочного, сбив ему прицел. Порция горячего свинца просвистела в полудюйме от моей щеки. Потом Спайк скатился на пол, и его напарник уже был готов покончить со мной. Но не успел. Выхватив люгер из кармана пальто, я выстрелил первым. Вопрос жизни и смерти часто решается в долю секунды. На его лице появилось неподдельное изумление, а глаза начали быстро стекленеть.
- Ты, сука… - задыхаясь, произнес он, глядя на два небольших темно-синих пулевых отверстия с красными ободочками: одно - в животе, другое - на левой стороне груди. Это были последние слова, произнесенные гангстером Энрико Салтини, потому что минуту спустя с кресла сполз уже стопроцентный покойник.
Бандит по кличке Спайк тем временем полностью пришел в себя. Держа в руке нож длиной не менее шести дюймов, он шагнул в мою сторону. Я рассмеялся ему в лицо:
- Подойди, малыш, - ласково поманил его я, опуская люгер в карман пальто. - Подойди и получи что положено.
Он описал несколько кругов, бросая на меня настороженные взгляды. Я продолжал захлебываться от смеха. Потом сделал вид, что оступился, и он, решив воспользоваться моментом, бросился на меня.
Я быстро отпрянул в сторону, перехватил его руку, сжал её, как стальными наручниками, и, постепенно увеличивая давление, начал медленно-медленно поворачивать нож. Вскоре лезвие уже касалось пальцев бандита. Когда нож стал резать его по живому, он завопил, словно девственница, которую насилуют. Но я продолжал давить на рукоятку ножа, сотрясаясь от дикого хохота. Не знаю, наверное, в ту минуту мною владело маниакальное желание убивать. Я думал лишь о том, как бы разрезать подонка на мелкие кусочки. Я давил и давил, пока Спайк внезапно не обмяк и, закатив глаза, не рухнул на пол, составив компанию трем отделенным от его кисти пальцам.
Достав из ящика стола бинт, я обмотал им обрубки. Они больше не пачкали мой дорогой новый ковер. Потом, вытряхнув из пачки сигарету, я закурил. Главное было позади, и сейчас меня била легкая нервная дрожь. Пройдя в ванную, я вымыл руки и лицо. Рукоятку люгера, на которой оставались мои отпечатки, я тщательно обтер полотенцем, потом отнес револьвер в гостиную. Там, вытащив из-под бинта указательный палец Спайка, я прижал его к спусковому крючку, а большим пальцем его обмякшей руки оставил отметину на левой стороне рукоятки. Я не забыл и про два других пальца, также приложив их к рукоятке револьвера. Оставив люгер на полу, я поместил отрезанные пальцы рядом с ним. Мне подумалось, что весьма удачно, хотя и не совсем аппетитно замаскировал свои действия.
Я поднял Бетси, валявшуюся на полу возле трупа Салтини. Я полагал, что его низкорослого подельника с отрезанными пальцами можно некоторое время не опасаться, однако стоило мне отвернуться, как он немедленно подал признаки жизни. Мало того, он начал шевелиться и даже ухитрился принять сидячее положение. Когда он увидел на полу свою отчлененную плоть, мне показалось, что он снова отключится, но нет, он не потерял сознания. Направив Бетси в живот подонку, я посмотрел на труп Салтини и вспомнил, что обещал Джонни больше не подбрасывать покойников полицейскому департаменту. Это меня изрядно расстроило, и я стал вымещать злобу на Спайке.
- Вставай, падаль, - что было сил заорал я. - и усаживайся вот сюда. - Я ткнул сорок пятым в сторону кресла, с которого свалился Салтини, но он, увидев забрызганное кровью сиденье, в ужасе попятился, я говорил уже, что сорок пятый обладает замечательной способностью убеждать, и вскоре Спайк послушно опустился в кресло. Лицо бандита было землисто-серым.
Я снова присел на край стола, внимательно поглядывая на Спайка. Сняв телефонную трубку, я набрал номер полицейского управления. Как всегда, ответил Мэхон которого я попросил соединить меня с капитаном Ричардсом.
- Джонни, - пробормотал я с немалой долей смущения, когда в аппарате послышался его голос.
Виноватый тон не ускользнул от его внимания.
- Роки, ты снова…
- Приезжай, Джонни, я дома, - перебил я его. - Приезжай как можно скорее.
Я услышал, как он в ярости швырнул трубку. Я знал, что уже через минуту, включив сирену и проблесковый маячок полицейской машины, он будет мчаться через деловую часть города. Он прибудет в рекордно короткий срок, и наш разговор будет нелицеприятным.
Сигарета, которую я курил, была измазана кровью. Я не знал, чья это кровь - моя или одного из бандитов, но у горелой крови отвратительный вкус. Выплюнув сигарету, я закурил новую и приготовился ждать. Я доканчивал третью «Лаки», когда под окнами послышался пронзительный скрип тормозов.
Все это время Спайк - его настоящее имя я выяснить не удосужился, - как завороженная змеей птичка, смотрел в черный глазок моей неразлучной Бетси. Оба - и он, и я - хранили гробовое молчание. Услышав звук приближающихся шагов, я поднялся. Стремительно, словно выпущенное из пушки ядро, в помещение ворвался Джонни. Увидев, лежащий на полу револьвер и отрезанные пальцы, он остановился как вкопанный.
- Боже милостивый, Рок! - взорвался он. - Неужели нельзя обойтись без садистских штучек?
Он ещё не видел трупа Салтини за большим креслом. Поэтому, ткнув сорок пятым в сторону мертвого гангстера, я коротко бросил:
- Взгляни!
Лицо Джонни позеленело от негодования.
- Боже милостивый! - повторил он.
- у меня не было выхода, - сказал я в свое оправдание. - Эти выродки подстерегали меня в моем же доме. - Я потер свой наполовину заплывший глаз и только тогда он заметил, что мое лицо и сорочка залиты кровью. - Со мной они не церемонились, Джонни.
Внимательно глянув на тело Салтини и не обнаружив признаков жизни, Джонни разорвал на его груди рубаху, обнажив два пулевых отверстия. Их малый диаметр говорил о том, что мой сорок пятый не имел к ним отношения. Я заметил недоумение на лице своего друга и, подойдя ближе, прошептал:
- Я застрелил Салтини из его собственной пушки. Помедли я долю секунды, и ты рыдал бы сейчас над моим бездыханным телом. Но я оказался удачливей. На револьвере нет моих отпечатков - там пальчики его дружка. - Потом, ухмыльнувшись во весь рот, я громко сказал:
- Его застрелил Спайк.
Смысл моих слов не сразу дошел до Джонни, но когда они проникли достаточно глубоко в его черепную коробку, он посмотрел на сидящего в кресле недомерка и прорычал:
- Кто тебя послал, Маурелли?
Итак, настоящим Маурелли был Спайк. Правильно, всё вставало на свои места.
- Повтори вопрос, капитан, - с гадкой улыбочкой сказал тщедушный бандит. - У меня проблемы со слухом.
Капитан повторил вопрос - кулаком в ухмыляющееся мурло подонка. Он быстро учился у меня.
- Как некрасиво, как некрасиво, капитан! - с притворной укоризной сказал я. - Какой темперамент! Не забывай, что ты представляешь закон.
Лицо Спайка-Маурелли залила кровь. Габариты капитана Джона Ричардса под стать моим, и удар его кулака мог вывести из строя бычка-трехлетку. Я передал ему сорок пятый и, подойдя к Спайку, встал рядом с ним. В глазах бандита мелькнул страх.
- Стоит ли разбивать костяшки пальцев о его собачью морду? - сказал я. - Поучись у виртуоза, как достичь цели без риска повредить руку.
Я взмахнул левой и, когда Спайк-Маурелли, защищая лицо, поднес к нему обе руки, резко ткнул правую в его мягкий живот. Моя рука чуть не по локоть погрузилась в его тело. Послышался хлопок вырвавшегося из его утробы воздуха, и, рухнув на пол, он скорчился возле наших ног. И его, проклятого громилу, пытавшегося отправить меня на тот свет, начало рвать на дорогой новый ковер!