Его лицо всё заметнее наливалось кровью с каждым произнесенным мною словом.
- Ещё одна такая сцена с вашим участием, Стил, и вы лишитесь лицензии. Навсегда.
- Вы знакомы со шлюхой по имени Эдит Марлоу? - неожиданно спросил я, глядя на него сквозь облачко табачного дыма, выходящего из моих ноздрей.
Гарри Уайн переменился в лице. Во внезапно наступившей тишине можно было услышать, как за окном падало на снежный сугроб воробьиное перышко. Не поднимая глаз, я почти физически ощущал усмешку на лице Джонни. Она словно говорила: «Вот какой козырь был спрятан у тебя в рукаве, Рок». Он несколько раз кашлянул, чтобы подавить смешок.
- Мисс Эдит… - начал Уайн, но я быстренько прервал его:
- Никакая не «мисс», просто Эдит Марлоу. Так вы знакомы с ней?
- Ну… возможно… я слышал об этой леди.
- Она не леди, - сказал я. - Мы с ней частенько резвимся в постели, что автоматически исключает её из категории леди. Она просила напомнить вам о ней.
Его взгляд слегка затуманился и стал печальным.
- Думаю, в принципе мы в состоянии всё уладить мистер Стил.
- Я тоже так полагаю, а если возникнут неувязки пусть нас рассудит ваша уважаемая супруга - я ухмыльнулся. Улыбка вышла недоброй и пугающей, но именно этого я и хотел. Я знал, что он предпочтет, чтобы его бросили в клетку с дюжиной гремучих змей, лишь бы не объясняться со своей половиной. На его лбу выступили капельки пота, когда я повторил вопрос: - Так кем же была эта дамочка? Та, которую прихлопнули из моей пушки?
- Её фамилия Джексон. Китти Джексон. Она тоже была вашей подружкой?
- Впервые о ней слышу! В каком баре она обслуживала клиентов?
- Кажется, вы сказали, что не имели чести её знать? - быстро ответил он, будто накрыл меня со спущенными штанами.
- Именно. Такой чести я не имел.
- Тогда откуда вам известно, что она работала в баре?
Я глянул на Джонни. На его лице застыло презрение.
- Мальчик, - обратился я к окружному прокурору отеческим тоном, - вам необходимо ближе познакомиться с жизнью. Таким выражением мы, простые люди, пользуемся, когда хотим выяснить место работы женщины, узнать её прошлое. Иного смысла оно не имеет.
Не сомневаюсь, выражение «обслуживать клиентов в баре» было известно Трусоватому, но в своем рвении заманить меня в ловушку он попросту потерял способность трезво соображать. Сейчас он поспешил переменить тему разговора:
- Значит, вы были на войне?
- Я и миллионы других. Но это не имеет отношения к цене на яйца китайцев, - добавил я присказку из казарменного юмора времен войны.
Он пропустил мимо ушей мое легкомысленное замечание.
- И, насколько мне известно, были награждены медалью за храбрость?
Я промолчал, не улавливая, куда он клонит. Тогда он продолжил:
- Сколько японцев вы убили во время войны?
- Одному дьяволу это известно. Никто точно не знает, сколько косоглазых угробил в их смердящих джунглях, когда свои частенько стреляли по ошибке в своих же. Нервы, мой дорогой, там сдавали у всех. На тех островах сначала стреляли и лишь потом интересовались, кто был мишенью.
- Но вы убили, вернее, уничтожили много врагов?
- Надеюсь. К чему этот допрос?
- У меня есть копия наградного листа, я знаю, за что вам дали медаль, Стил, - злобно ответил Уайн.
- Что из этого?
- Там сказано, что вы расстреляли отряд японцев с выражением ликования на лице. Это правда?
- Не понимаю, к чему вы клоните. Я не брал с собой пудреницы и не мог посмотреться в зеркальце. - Глубоко затянувшись, я не спускал глаз с этого язвительного кретина. Даже ежу понятно, что он не нюхал пороха, наверняка выхлопотал белый билет и наслаждался домашним комфортом, копя баксы и взбираясь всё выше и выше по ступеням политической лестницы, пока мы, простаки, сражались со змеями, болезнями и желтозадыми. Да, всё понятно. Я выплюнул в него слово за словом: - Значит, я ликовал? Возможно, не буду спорить. Трусам, уклонившимся от призыва, этого не понять, но я был рад, рад представившейся возможности отправить в ад, к дьяволу нескольких обезьян. Разве не они пытались изменить наш образ жизни, при котором такие доброхоты, как вы, могут наслаждаться плодами демократии? Или вам это безразлично?
Проигнорировав мой вопрос, он сказал:
- В наградном листе говорится, что в этой стычке вы лишили жизни сорока двух человек…
- Понятно, теперь скажите, что, по-вашему, мне следовало делать? Пристрелить одного и ждать, когда в интересах справедливости и равенства они продырявят мою шкуру? Нет, мистер, там мы вели дела иначе. Или до вас это тоже не доходит?
- Вам следовало остаться в армии, Стил, если вы не можете не убивать людей. Или продолжить карьеру боксера. Один из ваших противников мог оказаться таким же маниакальным убийцей, как вы, и это избавило бы полицию Нью-Йорка от вашего общества.
Он пытался смешать меня с грязью, но я плевал на его гнусные высказывания.
- Может, лучше решить спор при посредничестве миссис Уайн? - раздраженно спросил я.
- Это напоминает шантаж, Стил. Я…
- Ладно, потолковали и хватит. - Взбешенный до предела, я чуть не проглотил окурок, выплюнув его в последнюю секунду. - Надоела ваша слюнявая болтовня. Если у вас есть компромат, тащите меня в камеру. Если нет - прекратим цирк. У меня дела, мне надо зарабатывать на пропитание. Власти не отваливают мне жирных кусков в виде жалования, как вам.
Он смотрел на меня несколько озадаченно. Люди - забавные существа, честное слово, забавные. Ну, взять того же Уайна. Трусливый коротышка сидит в своем шикарном кабинете и отдает распоряжения, которых, как он прекрасно понимает, никто в полиции не посмеет ослушаться. Потом приходит какой-нибудь бесшабашный сорвиголова вроде меня, которому ровным счетом плевать на него и его кабинет, потому что жалование ему городские власти не платят и платить не собираются. И вот тут-то он теряется и ведет себя неадекватно. Представляю, как он тащится домой каждый вечер, потому что отправиться в более интересное местечко у него не хватает смелости. А что дома? «Да, моя дорогая», - говорит он своей половине. И так до утра. Затем возвращается на работу и вымещает зло на каком-нибудь несчастном фараоне или безответной стенографистке, которые не могут ему возражать.
Наконец Трусоватый опомнился:
- Я не боюсь шантажа, Стил.
- Можете не бояться, дело ваше.
Несколько секунд он барабанил пальцами по столу:
- Вы убили эту женщину?
- Я уже сказал - никогда о ней не слышал, тем более не убивал. С какой стати я всадил бы в неё три пули?
- На вас это действительно не очень похоже. - Он словно размышлял вслух. - Мотив? Здесь вы тоже как-то не вписываетесь в ситуацию. Она даже не ваш постельный тип, - добавил он с презрительной усмешкой.
- Хотите продолжить разговор о постельных типах? - с такой же издевкой предложил я.
- Я уже сказал…
- Вот когда вы назовете, по какому адресу она стояла за стойкой бара, тогда мы сможем договориться, мистер окружной прокурор.
- Она работала на некоего Салтини. В данный момент мы его ищем. - Круто обернувшись к Джонни, он злобно выкрикнул: - Какого дьявола, капитан, вы освободили этого рэкетира? Он был у нас в руках. Чем вы думали?
- Вы слышали о законе о неприкосновенности личности? - с невозмутимым видом спросил Джонни. - Так вот, мне вручили оформленное по всем правилам распоряжение об освобождении его из-под стражи. - Джонни улыбнулся.
- Ладно, оставим этот разговор, - сквозь зубы процедил Уайн и обернулся ко мне: - Убитая работала официанткой в «Звездном свете». Постоянная клиентура получала у неё спиртное и наркотики. Героин.
- А если ночью выдавался свободный часок, - добавил я, - подрабатывала, лежа на спине. Занималась гимнастикой, я хочу сказать.
- Знание подобных вещей больше по вашей части, - в очередной раз съязвил Уайн.
Он вытащил из серебряного ящика толстую сигару, аккуратно обрезал кончик и закурил, бросая неприязненные взгляды на нас с Джонни. Мне был знаком этот сорт элитных сигар, и я, протянув руку, взял одну для себя. Трусоватый не отреагировал на мою бесцеремонность. Обращаясь к Джонни, он сказал:
- Расставьте сеть для Энрико Салтини. - Джонни бросил на меня быстрый взгляд. Перехватив его, Уайн вытащил сигару изо рта и спросил: - Или вам известно где он?
Я пришел на помощь Джонни и сказал:
- Известно и ему, и мне. Десять часов назад его труп валялся у меня в квартире.
Когда Гарри Уайну удалось, придя в себя от изумления, открыть рот, он в бешенстве закричал:
- Кто его убил? - Думаю, он всерьез надеялся, что именно я был виновником его смерти.
- Его дружок. Бандит по имени Маурелли. Так, по крайней мере он себя называет.
- Это правда, капитан Ричардс? - потребовал прокурор ответа от Джонни.
- Сущая правда.
- Где сейчас Маурелли? - с неменьшей яростью выкрикнул Уайн. Теперь вопрос был адресован нам обоим.
- За решеткой, - невозмутимо ответил я. - Капитан Ричардс засадил его туда ещё вчера.
- Это тоже правда, капитан?
- Сущая правда. Вчера я отправил его в камеру.
- Выходит, всё это время вам было известно, что Салтини нет в живых?
- Конечно.
- Почему же вы не поставили в известность прокуратуру?
- Боже милостивый, мистер окружной прокурор, если мы будем информировать вас об убийстве каждого хулигана, у вас не останется времени для других занятий.
- Какие меры приняты по данному делу?
- На месте преступления побывали медэксперт, специалисты по дактилоскопии, парни из отдела по расследованию убийств. Все они уже представили отчеты. Если вы считаете необходимым направить туда кого-нибудь еще, я не возражаю.
- Это сфера вашей деятельности, капитан, но помните - один экземпляр полного отчета должен быть немедленно передан мне, как только следствие завершится.
- Пока нам известно, - сказал Джонни, - что он убит двумя выстрелами из люгера - одна пуля попала в желудок, другая пробила сердце. Так утверждает Медэксперт Оружие у нас, на нем отпечатки пальцев Маурелли. Только самих пальцев у Маурелли больше нет. - На его лице появилась ядовитая ухмылка.