- Я сгораю от стыда, - пробормотала она.
- Послушайте, мисс, - сказал я, - вам нечего стыдиться. У вас есть все, чем может гордиться женщина, и именно там, где ему положено быть.
Думаю, на моем лице в этот момент было написано самое откровенное вожделение.
- Пожалуйста! - Она протянула руку в сторону стоявшего в углу гостиной бара из красного дерева. - Налейте мне скотч с содовой. И, прошу вас, покрепче.
Пока я готовил напиток, она подошла к проигрывателю и поставила долгоиграющий диск. Комнату наполнили волшебные звуки «Голубого Дуная». Я люблю этот вальс и, опуская кубики льда в бокал, начал покачиваться в такт музыке. Её напиток я сделал таким же крепким, как и свой, потому что нам обоим необходимо было взбодриться. Я передал ей бокал, и она влила его содержимое себе в глотку, словно воду из-под крана. А ещё говорят про слабый пол!
Её фиолетовые глаза почти вернулись в нормальное состояние. Я глянул на часы - рассвет был уже не за горами. Если я собирался извлечь пользу из визита, следовало торопиться. Бегло ознакомившись с её дневниковыми записями, я понял, что она не любительница терять время понапрасну. Я тоже не страдал этим недостатком. Я снова наполнил её бокал, значительно уменьшив долю содовой, и она осушила его, словно там был лимонад. На лице Марты заиграл румянец, и она умоляющим тоном обратилась ко мне:
- Ещё немного, и маленькая Марта сдастся на милость победителя.
- Может, тебе хватит? - спросил я.
- Нет, ещё чуть-чуть, - продолжала настаивать она.
Я снова наполнил бокал. В бутылке начало проглядывать дно, но Марту уже ничто не заботило. Когда она прикончила третий бокал, её халат раскрылся и она начала нежно поглаживать свои груди. Я с трудом сдерживал себя, чтобы не броситься на неё и не впиться зубами в эти очаровательный холмики. Медленно-медленно халат сполз с её плеч, обнажив половину спины, и наконец упал на диван рядом с ней. Теперь она была в точности такой, какой я увидел её, когда, появившись в гостиной, откинул с её тела плед. У меня стремительно поднялась температура - словно взмыла вверх запущенная к Луне ракета.
- Тебе не жарко, Роки? - вздохнула она. - Для меня такая духота прямо невыносима.
Забавно, как часто эта фраза звучит в подобных ситуациях. Наверное, потому что она всегда соответствует действительности. Ей и в самом деле было жарко, как невесте в первую брачную ночь. Подойдя ко мне сзади, она стянула с меня пиджак и положила на стул. Потом, не моргнув глазом, отстегнула потайную кобуру и положила Бетси поверх пиджака.
- Теперь очередь за мной, - решительно сказал я, протягивая руку и обнимая её за округлые плечи.
Её ищущие пальцы пробежали по моей руке, и я почувствовал, как напряглись мышцы под её кожей. Черные волосы Марты каскадом упали на плечи, и она, откинув назад свою хорошенькую головку, нашла своими губами мои губы.
От внезапно вспыхнувшего в моей груди пламени у меня закружилась голова. Меня понесло течением далеко в сказочную страну грез, где всегда цветут розы и ярко светит солнце. Жемчужные зубки Марты разжались, и её язык миниатюрной змейкой затрепетал у меня во рту. Я сжимал её всё крепче, чувствуя, как колотится её сердце. Неожиданно она оттолкнула меня, и в её глазах я прочел то, что она не могла высказать словами. Её дыхание сделалось коротким и прерывистым.
Мои руки блуждали по её бархатистой коже. Я прошептал ей в ухо:
- Ты прекрасна!
- О, Роки! - чуть слышно шепнула она в ответ. - О, Роки!
Мои руки отыскали её упругие молодые груди, и от моих прикосновений они стали быстро увеличиваться в объеме, словно требовали, чтобы ласки не прекращались. Левой рукой я нащупал её плоский, напрягшийся от ожидания живот и нежно поглаживал твердые валики пульсирующих мышц. По её телу пробегали волны дрожи, и внезапно я осознал, что тоже дрожу и с трудом справляюсь с дыханием.
- Ты - чудо! - шептал я, сжимая мышцы её живота до тех пор, пока она не застонала в экстазе.
- Сделай мне больно! Еще, еще, ты, жестокий зверь! - хрипло шептала она, пытаясь оторваться от меня, но я сжимал её всё крепче. Внезапно я резко отпустил её, сбросил остававшуюся на мне одежду и упал на диван рядом с ней.
- Возьми меня, любимый! - Она подняла на меня глаза, в которых читалась мольба.
Я поднял её на руки и, как пьяный, прошел в спальню. Но даже в состоянии радостного предвкушения я не забыл прихватить свою неразлучную Бетси. Марта лежала на розовых подушках и, когда я склонился к ней, больно укусила меня за ухо. Я сильно шлепнул её по округлой ягодице, и она издала негромкий крик восторга.
Спустя час, а может, и меньше, она, свернувшись калачиком, лежала в моих объятиях - прелестная, усталая, мечтающая лишь об отдыхе. Мы уснули.
Последнее, что осталось у меня в памяти, была музыка - чарующие звуки «Лунной сонаты».
Солнце стояло высоко в небе, когда я проснулся на следующее утро. Свет слепил глаза, и я, встав с постели, поспешил задернуть шторы. Затем глянул на розовые простыни. Марта спала, как младенец, подперев рукой щеку и улыбаясь во сне. Я произвел тщательный обыск в спальне, не забыв заглянуть и в её сумочку. Из неё вытащил поочередно пудреницу, небольшую расческу, кошелек с мелочью и несколькими банкнотами, а также ключ на серебряной цепочке. На ключе я прочел название мастерской, где он был изготовлен: «Эйс». Обернув цепочку вокруг пальца, я задумчиво посмотрел на ключ и опустил его себе в карман. Там он составил компанию пуле из револьвера Салтини.
Из гостиной я прошел в кухню. Достав продукты из стенного шкафа, я сварил кофе, приготовил яичницу с беконом и поджарил тосты. Завтрак получился на славу. Я расположил всё на большом подносе и вернулся в спальню. Марта продолжала спать.
- Просыпайся! - крикнул я, целуя её в лоб. - Тебя ожидает очередной сюрприз.
Она медленно открыла глаза, и в них я прочел то же болезненное желание, что и несколько часов назад. Сейчас, однако, у меня не было времени для любовных утех. Слишком многое предстояло совершить.
- Завтрак, моя сладкая?
Кивнув, она села, и розовые простыни в очередной раз упали, обнажив молодую грудь. С трудом поборов искушение, я вернул простыню на прежнее место. - Угощайся, - сказал я, поставив поднос ей на колени, - я всё приготовил сам.
- Гм! Да ты отличный повар, - улыбнулась она, беря в рот кусочек бекона.
Она поглощала еду с жадностью голодного ребенка, я, пристроившись на краешке кровати, старался не отставать от нее. Полчаса спустя, выкурив сигарету, я отнес поднос в кухню.
- Марта, - сказал я, вернувшись в спальню, - мне надо задать тебе пару вопросов.
- Для моих друзей я Марти, - улыбнулась она. - Что тебя интересует?
- Книжка!
- Какая книжка?
- Из твоего сейфа. Красная книжица с адресами.
- Из сейфа? - эхом отозвалась она. - Она у тебя? - Очевидно, она не могла поверить своим ушам. - Роки, - сказала она, нахмурившись, - что у тебя на уме?
- Босс, который заправляет сбытом отравы в Нью-Йорке. Красная книжечка - это как ведомость на выплату жалования.
- Господи, - простонала она, - и угораздило же тебя всё испортить, украв книжку! Кто сообщил тебе, что она у меня? И как ты сумел её выкрасть? Книжка тебе не нужна, я расскажу все, что тебя может интересовать.
От удивления у меня приоткрылся рот. С трудом верилось, что мои проблемы можно решить так просто.
- Кто всем заправляет, Марта? - отрывисто спросил я. - И почему книжка оказалась вдруг в твоей квартире?
- Её дала мне Мэри за день до смерти. - Она содрогнулась. - Накануне того дня, когда её вытащили из реки. Они думали, что книжка у Мэри, и, когда ничего не нашли, убили её. Мне она сказала, что похитила её у Хэннинга, своего мужа, когда поняла, что книжка нужна ему, чтобы шантажировать беззащитных людей. Ей надоело жить с преступником, а хранить книжку у себя она не рискнула. Бедная девочка! Она была честным и добрым человеком.
- Так кто же босс? Кэллоувей? - требовательно спросил я, чувствуя, что приближаюсь к разгадке.
- Разве ты слышал о нем?
- Не только слышал, но и знаю, что ты уже много лет спишь с ним. А сейчас выкладывай правду, всю правду. - Я заметил тревожное выражение в её глазах.
- Не отрицаю, мы с ним действительно встречаемся. Но мне непонятно, как об этом стало известно тебе. Роки, ты заставляешь меня чувствовать себя голой, даже когда я полностью одета. Ты слишком много знаешь, и в один прекрасный день это погубит тебя. Как случилось с моей сестрой.
- Что ты знаешь о Кэллоувее?
- Поверь, Роки, раньше я даже не подозревала что он один из главарей наркомафии. Думала, у него всё в рамках закона.
- Содержать птичку в золотой клетке и не переступить закон?
- Но я действительно так считала. Он непрерывно твердит о своих делах и планах, о том, как ликвидировать преступность в Нью-Йорке, реформировать администрацию, и я…
- Сколько лет ты сидишь на игле? - я прервал её на полуслове, и глаза Марты внезапно стали величиной с серебряный доллар.
- Я?! - Она так искренне изумилась, что можно было подумать, будто я спросил её, не летала ли она на Луну. - Боже, да я никогда…
- У тебя исколот весь скальп, Марта, и некоторые укромные места, поросшие темными волосами.
С потерянным видом опустившись на край кровати она быстро-быстро захлопала ресницами.
- Ты и правда знаешь слишком много, - пробормотала она. Потом, глядя в сторону, сказала: - Да, я кололась и приучила к этому Мэри. Мы обе дружили с Кэрол Кэллоувей, и именно благодаря ей я стала наркоманкой. А она, в свою очередь, следовала примеру отца. Я попробовала разок, а ты знаешь, как бывает в таких случаях, - за первым уколом второй, третий… Скоро я поняла, что не могу жить без морфия или героина. - На несколько секунд она умолкла. - Потом Кэрол свела счеты с жизнью, а Ричард, её отец, едва не сошел с ума от отчаяния и угрызений совести. Я делала всё от меня зависящее, чтобы успокоить, утешить его, и он привязался ко мне, я стала ему необходима… У тебя найдется сигарета? - Я вытряхнул парочку «Лаки», прикурил обе сигареты и одну протянул ей. - Потом он уехал, чтобы пройти курс лечения в специальном санатории, а когда вернулся, предложил мне жить с ним, хотя и был вдвое старше меня. Он мне нравился, у него были благородные помыслы, согласилась. Мэри всё время твердила, что он возглавляет в Нью-Йорке преступный синдикат, но я ей не верила.