вернулись в Англию, отец составил новое завещание. Он сказал, что поделит свое состояние между нами. Из его слов вытекало, что речь идет о порядочной сумме. Мне вообще-то наплевать на все это, но факт остается фактом.
— Спасибо за откровенность. В ответ могу вас заверить, что мы никогда не делаем поспешных выводов. Кто бы не умер, всегда есть наследники. У вас к этому нечего добавить, мистер Кросс?
— Нечего, — сказал Кросс. Он всегда предполагал, что с самого начала — при полном отсутствии других мотивов — возникнет версия об убийстве с целью наживы. От этого никуда не уйдешь, что бы там инспектор ни говорил насчет поспешных выводов.
— Отлично. Теперь, господа, если вы не возражаете, расскажите, что вы делали сегодня вечером. Разумеется, вы не обязаны отвечать на мои вопросы, но… Впрочем, я не стану делать вам формальное предупреждение, как при допросе подозреваемых.
— Тем не менее мне не нравится ваша формулировка, инспектор, — сказал Кросс.
— Если вам приходит в голову более мягкая, перефразируйте для себя мой вопрос так, как вам больше по душе.
— Ладно, это неважно, — буркнул Кросс.
— Итак, мистер Холлисон, — обратился инспектор к Джеффри, — лейтенант Джексон сказал мне, что вы читали лекцию в колледже Генерального штаба. Что вы делали потом?
— В семь я пообедал в столовой колледжа и в семь тридцать поехал домой. Обычно я уезжаю гораздо позже, но я знал, что меня задержит туман, а в последнее время у меня что-то барахлит мотор. Так что я поспешил домой.
— Вы приехали около половины девятого, то есть дорога заняла у вас почти час. Вы всегда так долго едете?
— Нет, обычно я добираюсь за полчаса. Но вы же знаете, какой на улице туман, да и мотор меня подвел. Пришлось остановиться под фонарем и продуть карбюратор.
— Покажите руки, — вдруг резко приказал инспектор.
Джеффри растерянно протянул к нему руки ладонями вверх, смущенно улыбаясь.
— Боюсь, я был так ошарашен дальнейшими событиями, что забыл вымыть руки. У вас неплохо варит котелок, инспектор!
— Пожалуйста, запомните, мистер Холлисон, что все это — наша каждодневная работа. Кстати, вы могли бы и нарочно выпачкать руки — минутное дело. Вот если бы вы их вымыли, я был бы действительно удивлен. Итак, вернемся к вашему вечеру. Вы говорите, что поездка, на которую обычно уходит полчаса, заняла у вас час — из-за тумана и поломки в автомобиле. Там под фонарем вы ни с кем не разговаривали? Вы можете вспомнить какой-нибудь эпизод, который бы подтвердил ваши слова? Может быть, кто-нибудь видел, как вы возились с карбюратором?
Джеффри пожал плечами.
— В тумане? Может быть, меня и видели, но я не видел никого. На заправку я не заезжал. Ни с кем не разговаривал. Господи, инспектор, неужели вы думаете, что это я убил отца?
Джемс поднял руку.
— Мистер Холлисон, — сказал он, — я ничего не думаю. Я не строю никакой версии. Я понимаю, что вас постиг ужасный удар, но, пожалуйста, воздержитесь от столь драматичных заключений. Так на чем мы остановились?
— Вы спрашивали, кто может подтвердить мои слова.
— Ладно, оставим это пока. Если что-нибудь вспомните, сообщите мне. Теперь скажите — вы узнаете эту бумагу?
Он протянул Джеффри залитый кровью лист бумаги, не выпуская его из рук, но держа так, чтобы Джеффри мог его хорошенько рассмотреть.
Джеффри с изумлением смотрел на бумагу.
— Как на ней оказалась кровь? — спросил он. — Что это значит, инспектор?
— Я задал вам вопрос.
— Это страничка из моих заметок для лекции, которую я сегодня читал в колледже. Утром я готовился дома к первой лекции нового цикла. В ней говорится об операции на Окинаве. Я рассказываю, как мы управляли истребителями с помощью радаров, установленных на специальных судах. Вам нужны подробности?
— Боже сохрани, — ответил Джемс. — Получается, что, читая лекцию, вы обнаружили, что одной странички не хватает — так или нет? Говорите правду, мистер Холлисон, не раздумывайте! Обнаружили или нет?
— Конечно, обнаружил. Пришлось обойтись без нее, — ответил Джеффри. — Послушайте, инспектор, я работал утром вон там, за телефонным столиком, где сейчас сидит лейтенант. У меня было много бумаг — целая куча, да еще две карты, и все это было разложено на столике. Когда я кончил, то собрал бумаги — так мне, по крайней мере, показалось, а эта страничка осталась, по-видимому, на телефонном столике.
— Как вы думаете, миссис Армстронг могла ее обнаружить?
— Спросите ее, инспектор, но я в этом сомневаюсь. Я расположился за столиком уже после того, как горничная убрала комнату. Вряд ли сюда кто-нибудь заходил.
— Когда вы хватились странички?
— Когда уже читал лекцию. Я перевернул предыдущую страницу и тут обнаружил пропуск.
— Ну и что случилось — вы споткнулись, некоторое время собирались с мыслями?
— Во всяком случае, я не разрыдался. Не знаю, бросилась ли заминка в глаза. Я постарался вспомнить, что было на этой странице, и продолжал читать, опустив некоторые подробности. Может быть, кто-нибудь и заметил. Вам придется допросить моих слушателей, инспектор.
— Может быть, я так и сделаю. Вопрос довольно серьезный. Дело в том, что эту бумагу нашли — я нашел — под трупом. Если вы забыли ее на столике, она никак не могла оказаться там сама. Кто-то туда ее подсунул, возможно, специально, для того чтобы бросить на вас подозрение. Так часто делают, хотя убийце это обычно не помогает, наоборот, выдает его с головой. С другой стороны, если вы эту страничку не забыли дома и она была при вас на лекции и вы вернулись с ней домой, то можно себе представить, правда с натяжкой, что вы уронили ее в прихожей на пол, а уж потом на нее упал ваш отец… Стойте-стойте, мистер Холлисон, я знаю, что вы хотите сказать: у меня нет никаких доказательств, но я вас ни в чем не обвиняю. Просто надо будет заняться этим вопросом.
Инспектор вытер лоб большим белым платком.
— А теперь ваша очередь, мистер Кросс. Расскажите в общих чертах, что вы делали сегодня вечером.
Кросс, который напряженно слушал разговор инспектора с Джеффри, откинулся на спинку кресла. Он вдруг стал абсолютно спокоен.
— Что ж, пожалуйста. Я вышел из дома примерно в четверть восьмого. Мы привыкли собираться здесь в четверг втроем, так что я ехал сюда. Вы сами видите, какой стоит туман. На кругу я совсем потерял ориентацию, лейтенант, конечно, знает ричмондский круговой поворот. Чувство было такое, будто я заблудился в пустыне. Я остановил машину и решил спросить прохожих, где мне свернуть на Уелфорд авеню. Тут подошла пара — они тоже заблудились. Им надо было на Хейли крезент — более или менее по дороге.
Инспектор взглянул на Джексона, и тот кивнул, подтверждая, что пока все звучит вполне правдоподобно.
— После этого мы потерялись уже втроем, — продолжал Кросс. — Где мы только не плутали! В начале девятого мы оказались на улице под названием Хемли авеню. Забрались куда-то в тартарары! Я решил постучать в какой-нибудь дом и спросить дорогу, но мне попалась руина, где никто не живет. Сначала я этого не понял — постучал и крикнул: «Эй, есть там кто-нибудь?» Потом обо что-то споткнулся, падая, выставил руку вперед и порезал ее о битое стекло. Это было совсем не смешно.
Он протянул руку, все еще перевязанную носовым платком.
— Да, я заметил, что у вас поранена рука, — сочувственно сказал инспектор. — Дайте-ка я взгляну на рану.
Кросс снял платок, и инспектор пощелкал языком.
— Да, довольно глубокие ранки. В этих развалинах полно всякой дряни… А фонарика у вас не было?
— Он остался в машине, — ответил Кросс. — Да и какой от него прок в такой туман? После этого мы еще какое-то время поездили наобум, а потом я вдруг узнал дорогу, мы вернулись на круг и оттуда уже добрались до Хейли крезент. Я высадил пассажиров. Боюсь, что они опоздали на званый обед, но что тут поделаешь? Потом позвонил дяде, чтобы объяснить, почему я задерживаюсь, Джеффри сообщил мне о том, что случилось, и я поспешил сюда. По-моему, я был здесь около девяти. Вот и все.
— Все очень четко, — сказал Джемс. — Таким образом, примерно с половины восьмого до половины девятого вы были в обществе двух человек. А кто они, вы не знаете?
Кросс горько улыбнулся. Пока все шло как по писаному.
— Боюсь, что нет, инспектор. Если бы я знал, что они мне понадобятся как свидетели… Я знаю, что мужчину зовут Чарльз. Кажется, он служит в министерстве иностранных дел. Ах да, я знаю, куда они ехали. Их пригласил на обед сэр Джон Лутимер, он, наверное, сможет сказать, кто они. Кстати, если вы хотите получить от них показания, вам надо спешить: они сказали, что завтра утром улетают в Южную Америку.
— Вот как? — отозвался инспектор. — Хорошо, что вы меня предупредили. Поезжайте туда, лейтенант. Скажите, что я сейчас приеду, и попросите, пожалуйста, подождать. Я там буду через пятнадцать минут.
Инспектор встал.
— Ну что ж, господа, благодарю за помощь. На этом пока закончим. Завтра с утра я опять приду. Может быть, к тому времени что-нибудь прояснится. Пожалуйста, никуда не уезжайте: вы можете понадобиться в любое время.
— Меня можно найти на фабрике или дома, — сказал Кросс. — Хочешь, я останусь здесь на ночь, Джеффри? Кому-то надо встретить миссис Армстронг, а ты и так падаешь с ног.
— Спасибо, Артур, — сказал Джеффри. — Я буду рад, если ты останешься. Доброй ночи, инспектор. До свидания, лейтенант.
Когда полицейская машина ушла, Джеффри устало привалился к дверному косяку.
— Господи! — простонал он. — Что же это такое!
— Ложись-ка лучше спать, — сказал Кросс.
Сидя в машине, инспектор ожесточенно дымил трубкой.
— Похоже, это будет твердый орешек, Джексон, — сказал он. — Скверная история. Что-то этот молодой человек чересчур уверен в себе.
— Который молодой человек? — спросил Джексон.
— Тот, который рассказал нам такую складную историю.
Глава 7
В десять часов утра Джемс вошел в кабинет лейтенанта Джексона и уселся на стул. Вид у него был свежий и жизнерадостный, как будто, несмотря на неприятности, он отлично выспался.