— Рад, — говорит Колесо. — С удовольствием поучусь у тебя. Будем тренироваться вместе?
— Можно и вместе, — соглашается Жека, но тут же спохватывается. — Но лучше… отдельно, — испуганно говорит он и уходит с велосипедом дальше, чувствуя на себе взгляд стоящих позади ребят.
Улыбаясь, проходят тётушки.
— Да, — задумчиво говорит своим друзьям Колесо. — Соперник опасный. Темнит, путает карты…
— А по виду не скажешь, — говорит один из ребят. — Мелковат.
— Внешность часто бывает обманчива, — говорит Колесо.
Вечер. Столовая в доме тётушек. Тётя Маша сидит за роялем. Она негромко играет мелодию шубертовского «Мельника». Тётя Саша, стоя у рояля, задумчиво напевает:
Плохой тот мельник
Должен быть,
Что век свой дома
Хочет жить.
Весь век свой.
Весь век свой…
В комнату вошла тётя Даша.
— Спит? — спрашивает тётя Саша.
— Спит, — говорит тётя Даша.
— Так рано? — недоумевает тётя Маша.
— Устал с дороги. Спит как убитый.
…В комнате на втором этаже Жека поднялся с постели, подошёл к окну. Перед ним — река, пристань. В светлых сумерках летнего вечера видны огоньки проходящего парохода, загорающиеся огоньки бакенов.
А снизу доносится песня тётушек:
Колёса тоже не стоят,
Колёса.
Колёса тоже не стоят.
Колёса.
Стучат, кружатся и шумят,
С водою в путь они хотят,
С водою,
С водою.
Жека тяжело вздохнул и пошёл к кровати. Лёг и укрылся с головой.
Тётушки поют в столовой:
Вертятся, пляшут жернова,
Вертятся.
Вертятся, пляшут жернова.
Вертятся.
Кажись бы, им и не под стать.
Да ведь нельзя ж от всех отстать,
Нельзя же.
Нельзя же…
— Какое счастье, — говорит тётя Саша, — что приехал Валерик.
— Да. Даже не верится… — говорит тётя Маша.
— С какой лёгкостью он починил колодец, — говорит тётя Даша. — И как он всё-таки похож на Надю. Даже голос.
А Валерий спит в трюме на ящиках. По трюму с фонарём в руках идёт экспедитор в сопровождении помощника капитана.
Валерий проснулся от шума, прислушался.
— Цель нашей экспедиции, — вещает экспедитор, — точно объяснить не уполномочен, но есть сведения, что в озере ледникового происхождения живёт доисторическое животное… Динозавр… Дракон, одним словом.
— Ну да? — удивляется помощник капитана.
— Будем ловить, — хвастливо говорит экспедитор. — Куда это мой ящичек запихали? — ворчит он, освещая фонарём экспедиционные грузы.
— А что у тебя там? — спрашивает помощник капитана.
Экспедитор подмигнул помощнику капитана.
— Освежающее…
Помощник капитана улыбнулся.
Экспедитор с помощником капитана отодвинули большой ящик и в свете фонаря увидали Валерия.
— Это ещё что за… динозавр? — говорит экспедитор.
— Какой динозавр, обыкновенный заяц, — говорит помощник капитана.
— А… попутчик! — Экспедитор узнал Валерия.
— Я здесь… случайно… Меня заложили ящиками… Возьмите меня с собой.
Утро. Валерий стоит рядом с начальником экспедиции, высоким седым человеком в замшевой куртке на «молнии».
Пароход швартуется у незнакомой маленькой пристани.
— Динозавры, зауроподы… — всё это выдумки. Наш экспедитор неисправимый болтун. Трепач, понимаешь? — говорит начальник экспедиции. — Работа у нас тяжёлая, и заберёмся мы так далеко, что ты и в школу не поспеешь. Так что извини, дорогой. — Он протянул Валерию руку. — Всё понимаю, брат, всё. Но взять с собой не могу. А тётушкам кланяйся. Привет передавай.
Матросы сбросили трап, и Валерий сошёл на берег.
Грустно смотрит Валерий на уходящий по реке пароход. Лицо его вытянулось… Он прикусил губу.
…Лицо Жеки. Он серьёзен, даже торжествен.
— Тётя Саша, тётя Даша и тётя Маша, — говорит он проникновенно. — Я очень перед вами виноват. Вчера, когда вы меня встретили, я не смог сказать вам правду. Вы приняли меня за Валерия. А я не Валерий. Я тот самый Жека, который должен был с ним приехать. Я сразу хотел вам сказать об этом, но я понял, что вы очень огорчитесь, если узнаете, что Валерий не приехал.
Жека стоит перед зеркалом в пустой комнате, репетируя свою будущую речь.
На террасе завтракают Жека и тётушки. Жека нерешительно поглядывает на тётушек, готовится к признанию.
— Несчастный Жека, — сокрушённо говорит тётя Даша.
— Почему? — вздрагивает Жека, прожёвывая пирог.
— Тебе-то хорошо. Ты сидишь с нами, пьёшь чай с пирогом, а его режут! — говорит тётя Саша. — Бедный Жека!
— Жека, Жека, Жека! — закричал попугай.
Жека заёрзал на стуле.
На пустынной дороге, идущей вдоль берега реки, Жека учится ездить на велосипеде. Он влезает на пенёк, стоящий у обочины дороги, держась за руль, пытается сесть на велосипед, велосипед двигается вперёд, и Жека падает с пенька. Он быстро встаёт и, приподнимая велосипед за седло, вращает педали рукой, снова лезет на пенёк, садится на седло и решительно нажимает педаль одной ногой. Велосипед трогается, и Жека, объехав вокруг пенька, снова падает. Счастливый, он встаёт на ноги, поднимает велосипед и снова ведёт его к пеньку и пристраивает велосипед таким образом, что верхняя педаль не двигается до тех пор, пока он ногой не сбивает педаль с пенька. И опять падает.
Сидя на толстом суку, Жека прилаживает верёвку. Он несколько раз пробует её крепость и, тяжело вздохнув, берётся за неё… и спускается вниз. Под верёвкой на деревянных распорках стоит велосипед. Жека, раскачиваясь на верёвке, старается попасть в седло… Наконец садится, но не в седло, а на заднее колесо и соскальзывает на землю. Велосипед срывается с места и несётся под гору, он убегает от Жеки. А Жека бросается догонять велосипед. Но, поравнявшись с ним, не смог остановиться и пробежал мимо. А велосипед всё ещё катился за ним. Теперь уже Жека убегает от велосипеда…
В узкой придорожной канаве, отталкиваясь ногами от стенок, Жека пытается ехать на велосипеде.
За этим занятием его и застаёт проходящий мимо завмаг, у которого был куплен велосипед. Он внимательно смотрит на Жеку, узнаёт его.
— Здравствуйте, — говорит Жека смущённо. — Вот, катаюсь…
— Молчи. Всё ясно, — говорит завмаг, берёт велосипед и ставит его на дорогу. — Садись.
— Я сам… — лепечет Жека.
— Молчи. Садись.
Завмаг, придерживая велосипед, заставляет Жеку сесть на седло.
— Спасибо. Я сам.
— Молчи. Держи руль.
— Держу.
— Крути!
— Кручу.
— Езжай. — И завмаг, подтолкнув велосипед, идёт вслед за Жекой, который неожиданно для себя поехал.
— Еду! — радостно кричит Жека.
— Молчи! — кричит завмаг. — Крути педали! Не виляй рулём. Жми.
Жека, не веря самому себе, едет по дороге до тех пор, пока не въезжает в лужу и не падает. Перемазанный грязью, но счастливый, Жека поднимается на ноги.
— Спасибо, — говорит он завмагу. — У меня к вам просьба. Никому не говорите, что вы… видели, что я…
— Молчи. Всё ясно! Садись. Держи руль. Крути!
И Жека снова поехал.
Завмаг улыбнулся вслед и пошёл в другую сторону.
Жека едет по дороге. Он оказывается у развилки, одна из дорог ведёт направо, другая — налево. Но не в его власти выбирать дорогу — он едет прямо по траве вниз к реке. Велосипед несётся всё быстрее и быстрее, и Жека с ужасом видит, что он приближается к обрыву. Перед самым обрывом он резко поворачивает руль. Велосипед врезается в дерево. Небо, деревья, земля — всё перемешалось в глазах Жеки, летящего с обрыва в воду.
Жека попадает на глубокое место, отчаянно барахтается, кричит:
— Помогите! Спасите! Тону!
Он то скрывается под водой, то судорожно хватает воздух.
— Плохо дело. Плохо. Совсем никуда, — говорит милиционер Муравей, подплывая к Жеке на лодке. — Плавать не умеешь? Совсем никуда не годится.
Муравей протягивает Жеке весло, Жека, уцепившись за него, снова уходит под воду. Муравей отпускает весло и бросается в воду, забыв снять фуражку.
— Плохо дело, — приговаривает он, помогая Жеке забраться в лодку.
Вслед за Жекой он залезает сам, но, заметив плавающую фуражку, снова прыгает в воду. От прыжка лодка накренилась, и Жека, потеряв равновесие, снова падает в воду.
— Плохо дело! — кричит Муравей. — Руками работай, греби поживее! Потонешь, парень!
Жека изо всех сил размахивает руками, стараясь удержаться на воде.
— К лодке греби, к лодке! — кричит Муравей, подталкивая лодку к Жеке.
Жека плывёт, отчаянно размахивая руками.
Муравей снова помогает Жеке влезть в лодку. Жека в изнеможении растягивается на дне лодки.
— Твоё счастье, — говорит Муравей, — что я тут оказался.
— Спасибо, — говорит Жека, с тревогой поглядывая на мокрого милиционера.
— Вымок я тут с тобой, — ворчит Муравей. — А мне на дежурство пора идти. Плохо дело, плохо…
Лицо Жеки покрыто ссадинами. Волосы спутались. Жека серьёзен, даже торжествен. В руках у него останки велосипеда.
— Тётя Саша, тётя Маша и тётя Даша, — говорит он, — вы приняли меня за Валерия, а я не Валерий. Я тот самый Ручкин…
И вдруг Жека высунул язык и состроил рожу. Он стоит перед зеркалом в своей комнате на втором этаже… Один.
Он уныло прижал искалеченные спицы колёса к груди.
Надо признаваться!
Жека стоит в дверях террасы.
— Тётя Маша… — говорит он. — Тётя Даша, тётя Саша! Я… вы… мы…
— Ну что, милый? — спрашивает тётя Саша.
— Что ты хочешь сказать? — говорит тётя Даша.
— Забыл… — опустил голову Жека, так и не решившись признаться.
— Забыл, что хотел сказать? — смеётся тётя Маша.
Жека переминается с ноги на ногу, думая, как выйти из положения.