– Эти пятеро – наши главные подозреваемые.
За исключением Колфакса, список совпадал со списком Эндрю.
Там был мистер Уинкотт, преподаватель английского, которому каким-то образом удалось сделать свой британский акцент привлекательным для всех школьниц. Доктор Филдс, преподававший химию Эндрю и Гэбби, знаменитый тем, что считался одним из самых требовательных учителей. Учитель информатики и технологий мистер Манцетти, широко известный как Потный Манцетти. Мистер Шредер, учитель испанского, с вкрадчивым голосом и без чувства юмора. И, наконец, мистер Гринли, который, очевидно, был социопатом. Только его Эндрю считал способным на убийство.
– Пока нам не удалось найти никаких существенных прямых связей между кем-то из этих преподавателей и Лили, Девоном или ФБР, – сказал Нэш. – Из видения Гэбби мы знаем, что Девон считал одного из них своим другом.
– Он сказал, своим единственным другом, – добавила Гэбби.
– Эндрю, начни искать какие-либо связи, которые пока не обнаружены.
Эндрю кивнул.
– Уже делаю.
– Также мы пытаемся найти хоть что-то подозрительное у каждого из этих пяти учителей, – продолжил Нэш. – Кто мог узнать о сыворотке? Говорил ли кто-то из них с Лили, даже если это случалось просто на фермерском рынке в городе? У кого из них был веский мотив? Причина, по которой он считал бы, что ради сыворотки можно убить? Есть ли у них криминальное прошлое или связи с каким-нибудь иностранным правительством?
– У наших учителей? – с недоверием спросил Джастин.
– Многое в мире не то, чем кажется, – напомнила им Патриция, подойдя к другой половине экрана. – Мы нашли о ваших учителях немало сведений, которые вы вряд ли ожидаете услышать.
Она показала на старое фото учителя химии Эндрю, доктора Филдса. Эндрю никогда не видел его без лабораторного халата, так что костюм и галстук смотрелись на нем почти как маскарадный наряд. Не было нужды доказывать очевидное – учитель химии мог оказаться единственным из всей группы подозреваемых, кто смог бы приблизиться к пониманию научных теорий, на которых основывалось создание сыворотки.
– Прежде чем Филдс перебрался в Седар-Спрингс, он работал в центре теоретических и прикладных исследований одной из крупнейших биохимических компаний мира. Я вспомнила это имя, как только увидела его. Лили ездила на конференцию, где доктор Филдс был одним из ведущих докладчиков. Я помню, как она восторженно рассказывала об этом следующие несколько недель.
– Связь с Лили. Это круто, – откликнулся Эндрю.
– И да, и нет. Конференция проходила по меньшей мере пятнадцать лет назад. Но есть еще один немаловажный факт: доктор Филдс неожиданно уволился из биохимической компании три года назад и занялся преподаванием химии в старшей школе. Он переехал в Седар-Спрингс в том же году, что и Лили.
Уволиться и начать преподавать в старшей школе – в высшей степени необычный шаг для человека с такими данными, как у него. Если доктор Филдс действительно ощущал страстную тягу к преподаванию, он мог бы стать профессором в колледже. Его переезд в Седар-Спрингс был странным… И время переезда не походило на простое совпадение.
Нэш показал на мистера Шредера.
– Мы обнаружили, что за Шредером числится закрытая судимость в годы несовершеннолетия.
Сабрина нахмурилась.
– Судимость? За что? В классе он даже голоса почти не повышает.
Нэш сделал паузу, вероятно, раздумывая, признаваться ли в том, что он влез в закрытые записи.
Тут Эндрю позавидовал ему, потому что сам такого доступа не имел.
– Он два года провел в колонии для несовершеннолетних, – наконец сказал Нэш, – за нападение с отягчающими обстоятельствами. Я еще не выяснил всех деталей, но известно, что в шестнадцать лет он чуть не убил человека бейсбольной битой.
Эндрю был потрясен. Было трудно поверить, что этот мягкий учитель, который ни разу не упрекнул Эндрю за многочисленные прогулы, способен на кого-то напасть. С другой стороны, у каждого есть тайны. Стоит только подумать об огромном секрете, который Эндрю и все они хранили от остального мира. Кто бы мог догадаться, что он работает на ФБР?
Эндрю мысленно отметил Шредера. Каким бы ни казался его темперамент со стороны, насильственные действия в прошлом – это определенно тревожный сигнал.
– А что насчет Гринли? – спросил он, надеясь, что в его голосе не слишком много энтузиазма. Он бы не удивился, если бы у этого человека обнаружилось неприглядное прошлое.
– Ничего важного, ничего незаконного, – ответила Патриция, и Эндрю попытался скрыть разочарование. – Мы знаем, что он вырос и учился в Альбукерке, в том же городе, где жила Лили, хотя это может быть просто случайным совпадением. Но нет никаких признаков, что они вообще были знакомы.
– А как насчет Потного… – Джастин осекся. – Я хочу сказать… мистера Манцетти. Этот мужик всегда меня пугал.
– Пока насчет него тоже не обнаружилось ничего особенного, – сказал Нэш. – Но, как и остальные, он подходящего возраста и телосложения, и насколько мы можем судить, у него нет алиби на ночь убийства Девона.
– Я разыскал кое-что, – заговорил Эндрю, стараясь не показывать своего торжества. – На Манцетти тонна долгов. Мне пришлось покопаться, потому что он постоянно переводит деньги между множеством кредиток и банковских счетов. Но когда я все просуммировал, оказалось, что у него долг больше тридцати тысяч долларов.
– Если у него нет денег, это еще не значит, что он убийца, – отрезал Джастин.
– Понимаю. Я хотел сказать, что если ему отчаянно нужны деньги, то были и все основания украсть сыворотку. Он мог продать ее за миллиарды, верно?
– О, – сказал Джастин. – Ага, верно подмечено.
Нэш записал эти сведения, что означало, что до этого любопытного факта он сам еще не докопался. Небольшая победа для Эндрю.
– А что насчет мистера Уинкотта? – спросила Гэбби, рассматривая его лицо на экране, как будто увидела впервые.
– Уинкотт один из первых в моем списке, – ответил Нэш.
Зи оживилась.
– А он что сделал? Я имею в виду, помимо того, что он ходит вокруг с таким видом, будто мы должны возводить алтари в его честь.
– Этим больше занимался его отец, а не он сам, – ответила Патриция. – Его отец-британец пятнадцать лет назад отсидел в тюрьме за контакты с «Во Шин», гонконгской триадой. Они невероятно могущественны, хорошо вооружены и очень опасны – и это мягко сказано. У них есть группировки повсюду, от Лондона до Иордана и Австралии. Считается, что они стоят за несколькими успешными убийствами и попытками убийства членов китайского правительства.
– Похоже, сыворотка как раз пришлась бы им кстати, – сказала Зи. – Представляете себе группу наемных убийц, которые могут читать мысли, как я? Мы бы выдавали им информацию, даже не осознавая этого.
– Родители Уинкотта много лет значились в списке наблюдения Интерпола, – добавил Нэш. – И за ними пристально следил английский аналог ЦРУ.
Эндрю мысленно отметил, что нужно попросить у Нэша доступ к международным базам данных.
– Ну и когда мы собираемся их допрашивать? – спросила Зи. – Я буду сидеть рядом, как мы делали с Сэди?
– Не получится, – ответил Джастин. – Все эти учителя знают, кто ты. Они никогда не станут говорить в присутствии ученика, верно?
Он посмотрел на Патрицию и Нэша в поисках подтверждения.
– Сейчас ситуация слишком деликатна, чтобы устраивать официальный допрос, – ответила Патриция.
– Что вы имеете в виду? – спросил Эндрю. – Вы не вызовете никого из них? – Нэш скептически посмотрел на Патрицию. Да уж, Эндрю уловил, что между ними определенно есть какие-то трения.
– Мы не будем допрашивать их по нескольким причинам. Во-первых, у нас нет достаточного количества прямых улик, – торопливо ответила Патриция. – Мы не можем привлечь кого-то на основании прозрения экстрасенсов.
– Может, вам стоило подумать об этом раньше? – пробурчала Зи себе под нос, но достаточно громко, чтобы все расслышали.
Патриция не стала прерываться и отвечать на эту реплику.
– И во-вторых, мы не можем рисковать, раскрывая наши карты. У одного из этих людей сыворотка. Если до него дойдет слух, что мы вызываем на допрос других учителей, он может сбежать – и сыворотка исчезнет вместе с ним.
– Так что мы будем делать? – спросила Гэбби. – Эндрю проверит, что он может найти в Сети? И как быть со школой? Мы остаемся дома?
Ненадолго повисла тишина.
– Нет, – наконец ответила Патриция. Она посмотрела на Нэша, будто надеясь, что он поддержит ее, но тот промолчал. – Вы пятеро можете видеть все изнутри, а мы с Нэшем не можем.
– Вы хотите, чтобы мы сократили список подозреваемых? – спросила Сабрина. – В школе? – Эндрю ощутил приступ волнения. Он не хотел прекращать работу над делом прямо сейчас, когда они были так близки к тому, чтобы раскрыть его… Но теперь, зная больше о биографиях этих учителей, он почувствовал реальный масштаб опасности.
– Но один из этих пятерых учителей – убийца. И он знает, кто мы такие, – обеспокоенно возразила Гэбби.
– Необязательно, – сказала Патриция. – Мы не знаем точно, кто вел тот фургон. Но даже если все так, как ты говоришь, и за рулем был убийца, тогда именно он вел фургон, который приезжал к дому Зи на прошлой неделе. Он вычислил тебя уже некоторое время назад.
– Чем это лучше? – спросила Гэбби, сама не своя от страха.
– Если он на самом деле знает о вас пятерых, тогда в настоящий момент он только следит за вами, не пытаясь вступить в контакт. Не кажется ли вам, что если вы внезапно не явитесь в школу, это привлечет к вам больше внимания, чем если будете следовать обычному распорядку? Внезапное необъяснимое отсутствие пяти людей, за которыми он следит, выдаст его еще больше и побудит изменить образ действий.
Эндрю неожиданно осознал, что она права. Он осмотрелся по сторонам и увидел, что Зи и Сабрина кивают. Они обречены и если согласятся, и если нет. По крайней мере, в школе у них есть шанс выяснить что-то важное.