– Но вы сами вынудили его бежать, – упрямо возразил я. – Кто-то пытается добраться до него, а вы делаете его убийцей и таким образом вынуждаете еще глубже уйти в подполье.
– Это его выбор, а не мой.
– Вы хотели помочь своей семье и для этого пожертвовали моей.
Пистилло в бешенстве отшвырнул стакан. Чай вылился на меня, а стакан упал на пол и разлетелся вдребезги.
– Не смейте сравнивать проблемы вашей семьи с тем, через что прошла моя сестра! Не смейте!
Наши глаза встретились. Спорить с ним было бесполезно. Тем более, что я не мог знать, насколько Пистилло искажает правду. Так или иначе, мне требовалась информация, а конфликт с ФБР только все испортит. Слишком много вопросов остались пока невыясненными.
Дверь открылась, и в кухню заглянула Клаудия Фишер, прибежавшая на шум. Пистилло жестом успокоил ее. Он снова уселся за стол. Фишер осмотрелась и исчезла.
Пистилло все еще тяжело дышал.
– И что произошло потом?
Он поднял глаза:
– Вы не догадались?
– Нет.
– Фактически нам просто повезло. Один из наших агентов был во время отпуска в Стокгольме. Счастливый случай.
– О чем вы?
– Наш агент встретил вашего брата на улице.
Я растерянно заморгал.
– Постойте, когда это было?
Пистилло быстро подсчитал в уме.
– Четыре месяца назад.
– И Кен скрылся?
– Нет, черт побери! Агент не стал рисковать и взял его тут же, на месте.
Пистилло сцепил пальцы рук и наклонился ко мне.
– Мы поймали его, – сказал он тихо, почти шепотом. – Поймали вашего брата и привезли сюда.
Глава 45
Филипп Макгуэйн плеснул в бокал коньяку.
Тело молодого юриста Кромвелла уже исчезло. Джошуа Форд лежал на полу ничком, раскинув руки, как медвежья шкура. Он был жив и даже в сознании, но не шевелился.
Макгуэйн передал бокал Призраку. Они сидели за столом. Макгуэйн сделал большой глоток, Асселта держал свой бокал в ладонях и улыбался.
– Ты что? – спросил Макгуэйн.
– Хороший коньяк.
– Да.
Призрак разглядывал янтарную жидкость.
– Я вспомнил, как мы тогда болтались по лесу за холмом Райкера и пили самое дешевое пиво, какое только могли найти. Помнишь, Филипп?
– «Шлиц» и «Старый Милуоки», – кивнул Макгуэйн.
– Ага.
– У Кена был какой-то дружок в оптовом магазине спиртного. Он так и не признался, кто это.
– Добрые старые времена, – вздохнул Призрак.
Макгуэйн поднял бокал:
– Наше время лучше.
– Ты думаешь? – Асселта отхлебнул немного из бокала, потом закрыл глаза и проглотил. – Ты знаком с теорией, по которой каждый твой новый выбор создает два альтернативных мира?
– Да.
– Я иногда думаю: существуют такие миры, в которых мы с тобой другие, или нам в любом случае предназначено быть здесь, вместе?
Макгуэйн ухмыльнулся:
– Ты, случайно, не воспылал ко мне нежными чувствами, Джон?
– Пока не похоже. Просто бывают моменты, когда мне кажется, что все в нашей жизни могло быть по-другому.
– Тебе нравится делать людям больно, Джон.
– Нравится.
– Ты всегда получал от этого удовольствие.
Призрак задумался.
– Нет, не всегда. Но главный вопрос – почему?
– Почему тебе нравится делать людям больно?
– Не просто делать больно… Мне нравится, когда они умирают в мучениях. Я предпочитаю душить. Пуля или нож – слишком быстро. А тут они в буквальном смысле слова испускают дух, мечтая о глотке живительного кислорода. Борются за последний вдох, бьются и умирают в муках. А я все это наблюдаю. Близко-близко…
– Боже мой! – Макгуэйн поставил бокал на стол. – С тобой, должно быть, не соскучишься на вечеринках, Джон.
– Еще бы! – Затем, помрачнев, Призрак добавил: – Но почему мне это нравится, Филипп? Что случилось со мной, с моими моральными принципами? Почему я чувствую, что живу полной жизнью, лишь когда отнимаю ее у других?
– Может, виноват твой папочка, а, Джон?
– Нет, это было бы слишком просто. – Асселта поставил стакан и взглянул на Макгуэйна. – Скажи, Филипп, ты бы убил меня? Если бы я не убрал тех двоих на кладбище?
Макгуэйн предпочел сказать правду.
– Не знаю… Наверное.
– А ведь ты мой лучший друг, – покачал головой Призрак.
– А ты мой. Наверное…
Призрак улыбнулся.
– Мы были парни что надо, верно, Филипп?
Макгуэйн молчал.
– Я встретил Кена, когда мне было четыре года, – продолжал Призрак. – Все соседские детишки знали, что от нашего дома лучше держаться подальше. «Асселта – это плохо!» – вот что им всегда твердили. Ты знаешь, как бывает.
– Знаю, – кивнул Макгуэйн.
– А Кена это, наоборот, притягивало. Он любил лазить по нашему дому и везде шарить. Как-то раз мы с ним нашли отцовский револьвер. Нам тогда было лет по шесть. Помню, как держал его в руках – удивительное ощущение! Чувство власти… Мы им пугали Ричарда Вернера. Ты его, наверное, не помнишь, он ушел в третьем классе. Один раз взяли его в плен и связали – он тогда штаны намочил со страху.
– А тебе это понравилось…
Асселта задумчиво кивнул:
– Пожалуй.
– Слушай… – начал Макгуэйн.
– Да?
– Если у твоего отца был револьвер, зачем было лезть на Скиннера с кухонным ножом?
Призрак покачал головой:
– Я не хочу об этом говорить.
– И никогда не хотел.
– Пожалуй.
– Почему?
Асселта замялся.
– Мой старик узнал, что мы играем с револьвером, и выдал мне по первое число.
– Он частенько это делал?
– Да.
– Тебе не приходило в голову отомстить?
– Отцу? Нет. Он слишком жалок, чтобы его ненавидеть. Так никогда и не оправился после того, как мать ушла от нас. Все ждал, что она вернется, готовился даже. Всегда, как выпьет, сидит один на диване, смеется, болтает – как будто с ней, – а потом начинает всхлипывать. Она разбила ему сердце. Я часто убивал мужчин, Филипп. Мне даже приходилось слышать, как они молили о смерти. Но я не помню более жалкого зрелища, чем плачущий отец.
Джошуа Форд, лежащий на полу, протяжно застонал. На него никто не обратил внимания.
– А где сейчас твой отец? – поинтересовался Макгуэйн.
– В Шайенне, штат Вайоминг. Он завязал. Нашел себе хорошую жену. Теперь помешан на религии. Обменял алкоголь на Бога – одну зависимость на другую.
– Ты хоть звонишь ему?
– Нет, – тихо сказал Призрак.
Они молча сделали по глотку.
– А ты, Филипп? Ты ведь не был бедным. И родители тебя вроде не били…
– Родители нормальные, – согласился Макгуэйн.
– Я знаю, что твой дядя был связан с мафией и взял тебя в дело. Но ты ведь мог и не пойти к нему. Что тебя заставило?
Макгуэйн рассмеялся. Асселта удивленно поднял брови.
– Не думал, что мы с тобой такие разные, – объяснил Макгуэйн.
– А что?
– Ты раскаиваешься. Делаешь все, что нужно, отлично делаешь, получаешь удовольствие, но считаешь, что это плохо. – Он внезапно выпрямился. – Ах вот оно что!
– Что такое?
– Да ты опасней, чем я думал, Джон!
– Почему?
– Ты ведь приехал не из-за Кена, – сказал Макгуэйн. И добавил, понизив голос: – Из-за девочки, так ведь?
Призрак сделал большой глоток. Он промолчал.
– Опять же все эти выборы и альтернативные миры, о которых ты толковал… Думаешь, если бы Кен умер в ту ночь, все бы пошло по-другому?
– Это и в самом деле был бы другой мир.
– Но вряд ли лучший, – парировал Макгуэйн. – Итак, что теперь?
– Нам потребуется помощь Уилла. Только он может выманить Кена.
– Уилл не станет помогать.
Призрак поморщился:
– Я тебя что-то не узнаю, Филипп.
Макгуэйн ухмыльнулся:
– Отец?
– Нет.
– Сестра?
– Слишком далеко, – махнул рукой Призрак.
– Но кого-то же ты имеешь в виду?
– Подумай…
Макгуэйн подумал. И расплылся в улыбке:
– Кэти Миллер.
Глава 46
Пистилло не сводил с меня взгляда, ожидая реакции. Но я пришел в себя быстрее, чем можно было ожидать. Все наконец начинало приобретать смысл.
– Вы схватили моего брата?
– Да, – кивнул он.
– Добились его выдачи и привезли в Штаты?
– Да.
– Тогда почему ничего не было в газетах?
– Мы это засекретили.
– Боялись, что узнает Макгуэйн?
– В основном поэтому.
– А еще?
Он только покачал головой.
– Вы по-прежнему хотели взять Макгуэйна?
– Да.
– А брата еще можно было использовать…
– Он мог помочь.
– И вы заключили с ним еще одну сделку.
– Скорее, возобновили старую.
Я увидел свет в конце туннеля.
– И включили его в программу защиты свидетелей?
Пистилло кивнул.
– Сначала мы держали его в отеле под охраной. Но дело в том, что за все эти годы многое из того, что знал Кен, устарело. Он по-прежнему был ключевым свидетелем – самым важным из всех, – но нам была нужна дополнительная информация. А значит – время. Мы не могли держать его без конца в отеле. Да и сам он не хотел. Тогда с помощью известного адвоката было заключено соглашение. Мы нашли для него уютное местечко в Нью-Мексико, он должен был жить там и ежедневно докладывать о себе нашему агенту. А когда придет срок – явиться сюда давать показания. При любом нарушении с его стороны мы возобновляли старые обвинения. Все, включая убийство Джули Миллер.
– И что же случилось потом?
– Об этом узнал Макгуэйн.
– Каким образом?
– Мы не знаем. Вероятно, утечка информации. Так или иначе, он послал к вашему брату двух громил.
– Два трупа в доме…
– Да.
– Кто убил их?
– Скорее всего Кен. Они недооценили его. Убил и снова скрылся.
– И теперь вы хотите его вернуть…
Взгляд Пистилло скользнул по фотографиям на холодильнике.
– Да.
– Но я не знаю, где он.
– Теперь я в этом убедился… Послушайте, может, мы где-то и напортачили… Всякое случается. Но Кен должен вернуться. Мы обеспечим круглосуточную охрану, надежное жилье… Все, что он захочет. Это, так сказать, пряник. А кнут – это то, что его тюремный срок сильно зависит от готовности сотрудничать.