Его руки порхали как птицы, то вверх, то вниз, то симметрично, то каждая сама по себе, то вперед, то назад; он разговаривал всем телом, слова, перемежаясь паузами, выскакивали из него быстро и гневно; выражение лица постоянно менялось, подчеркивая ту или иную степень отвращения; слова взлетали и разбивались друг о друга, смыслы налетали на смыслы, чтобы затем быть выплюнутыми в лицо так называемой человеческой цивилизации. Это был целый театр, и он мог часами продолжать выступать в том же духе, пока мы, в полном изумлении, сидели рядом с ним.
На другой день он зачитал нам пророчество Нади, полученное им много лет назад: удивительно, как точно оно описывало события его жизни за много лет до того, как они произошли. Пророчества Нади – древняя индийская астрологическая практика. Листья Нади представляют собой высушенные и свернутые пальмовые листья, имеющие длинную, узкую, похожую на линейку, форму, на которых написаны предсказания. Грамотный чтец может перевести написанное человеку, пришедшему за пророчеством. У Юджи в блокноте было несколько таких предсказаний. Когда он был еще ребенком, его дедушка взял для него такое чтение, и оно оказалось очень точным, но Юджи всегда напоминал, что подобное же пророчество, сделанное его дедушке, не сбылось вообще. Благодаря этим записям Юджи мы могли прикоснуться к осознанию того феномена, который видели перед собой. Возможно, это покажется преувеличением, но именно так и было.
«Интеллект данного человека выходит далеко за рамки обычных академических исследований. У него прекрасные способности к языкам. Где бы он ни находился, язык той местности будет ему понятен».
Пролистав немного дальше и пропустив некоторые детали, он продолжил: «По нему невозможно определить, беден он или богат, человек он или Бог». Здесь он остановился, чтобы подтвердить данные слова мнением одного из членов его семьи: «Мне нравится, как говорит моя правнучка: „Его мышление – самая загадочная вещь в мире, никто ничего не может сказать о нем. Он знает все, он само воплощение мудрости, и ничего подобного ему не существует ни в одной из восьми сторон света“».
На этом моменте он задержался, чтобы поздравить себя, сделав шутливую гримасу и пожав плечами.
«У него есть собственные ресурсы, но обращается он с ними так, словно они не принадлежат ему. В этом рождении он женился ради дружеского общения».
Сделав паузу, пролистав еще несколько страниц, он тихо произнес в пустоту: «Понятно?»
«Этот человек никогда не работает. Идущий дорогой мудрости, он совершенно уникален, такого больше в мире нет. Он абсолютно бескорыстен!»
Он еще пробежался по страницам и остановился на месте, где глава страны убит «в среду», – мы огорчились, что это событие еще не произошло. «Ваш Буш!» Затем: «Интересно, да?»
«Он не верит в хиромантию и астрологию, он не верит в чтение Нади, он не верит в чудеса, ему наплевать на существование Бога, но он очень сострадателен по отношению к человечеству. Он наделен способностью достичь чего угодно в этом мире. В его распоряжении все сверхъестественные способности, но он не смог спасти собственного сына, кровного родственника, от смерти».
Еще с минуту он читал текст про себя. Затем, не обращаясь ни к кому, произнес: «Ну и?» и прочитал вслух отрывок, с которым мы были хорошо знакомы по собственному опыту.
«Он истинный Брахман, просветленный высшего порядка, но большинство людей не могут принять прямоту и непосредственное выражение его достижений, они уходят от него, наполненные пренебрежением к нему. Те же, кто постоянно находится рядом с ним, кто сделал выбор прийти к нему, получают помощь, о которой и не мечтали».
Доказательство этих слов сидело рядом с ним во всех комнатах по всему миру.
Несмотря на свои недавние травмы, он не снижал темп жизни. У нас было несколько поездок в Италию. Как-то утром я отвез одного из его родственников в аэропорт в Цюрихе, а по возвращении он решил, что девочкам обязательно нужно поесть пиццы в Италии. Рэй проделал один из своих опасных трюков на дороге в Италии в час пик, несмотря на то что за ним ехало еще пять наших машин, резко съехав с шоссе сразу по выезде из туннеля и влетев в грязь на обочине. Остальным машинам пришлось последовать его примеру, в то время как мимо нас на огромной скорости неслись большие грузовики. Он выскочил из машины только для того, чтобы сообщить нам, что перед следующим въездом нужно будет свернуть с дороги. Затем он прыгнул обратно за руль и, не глядя по сторонам, рванул на шоссе, едва не столкнувшись с выезжавшей из туннеля машиной. Сидевшей за рулем женщине пришлось резко уйти в крайнюю полосу, машины чудом разминулись.
Проведя к тому времени за рулем хороших двенадцать часов, я взорвался гневом. Ругаясь на чем свет стоит, я выехал на соседнюю полосу, поравнялся с его машиной и, нажимая на клаксон, показал ему палец и заорал во всю мочь что-то типа: «Какого… пи…пи…пи…пи…пи… нас всех угробить… пи…пи…пи…пи…пи… мать!»
Бедные пассажиры в моей машине смотрели на меня с ужасом. Еще бы. Впереди нас еще ждало многочасовое возвращение назад. Пока я орал на него, он пожимал плечами, показывая всем своим идиотским видом, мол: «Ты чего? Что я такого сделал?», а затем просто уставился на дорогу.
Юджи смотрел на меня своим блаженным пустым взглядом.
В конце концов я успокоился, но ночной кошмар продолжился еще одним его «неправильным поворотом» на горной дороге. Мы вернулись в Гштаад в два часа. К тому времени я провел за рулем примерно двадцать часов.
Я жил в его квартире до 22 августа. К тому моменту у меня уже было полно свободного времени, я только ждал его указаний. Со всеми делами по дому он уже справлялся без меня. В конце концов однажды утром, когда собрался весь народ, он начал ругать мою показную добродетельность и делал это до тех пор, пока у меня внутри все не закипело.
– Твоя работа здесь закончена. Ты думаешь, я сам о себе не могу позаботиться? Я мог заполучить десять медсестер, справляющихся лучше, чем ты, просто разместив объявление! – сказал он холодно. – Тебе нравится чувствовать себя полезным! Мне не нужна твоя помощь. И ничья помощь мне не нужна!
Я знал, что он делал это специально, устраивая маленький театр, чтобы обрубить мою привязанность к роли опекуна. Он хотел, чтобы я избавился от него с радостью. И надо сказать, действовал он очень эффективно. К моменту моего ухода я уже проклинал его. Однако уходил я не с пустыми руками: в знак благодарности он подарил мне кашемировый свитер, DVD-проигрыватель и напутственное проклятие. Я знал, что на самом деле он был мне благодарен, и знал, что проклятием он освобождает меня от чувства вины по поводу покинутого корабля. Поэтому я снова вернулся к своей постоянной, без перерыва на обед, несчастной жизни.
На следующий день я набросал несколько вариантов ухода из жизни:
1. Многократное нанесение ударов в шею швейцарским армейским ножом.
2. Повешение в дверях на ремне.
3. Повешение на перекладине в шале.
4. Нырок головой вниз с высокого водопада на камни.
5. Цианистый калий.
6. Пистолет в рот.
7. Обезглавливание при помощи устройства моментальной смерти Руби Голдберга.
8. Въезд в стену на высокой скорости.
9. Шаг навстречу несущемуся грузовику. (Много грязи, участие невиновной стороны.)
10. Смерть от голода. (Плюсы: мистические видения. Минусы: слишком долго.)
А между тем я понял, что, совершенно не думая о себе и таская его по комнате, я нанес урон своему здоровью. Мое яичко опухло, и я немедленно поставил себе диагноз: «рак яичка». Несомненно, это был самый желаемый прогноз, который, впрочем, не мешал мне горько себя оплакивать. Разве могло со мной быть по-другому? Ланс Армстронг вот-вот должен был выиграть «Тур де Франс» в седьмой раз, и его борьба с болезнью «посеяла во мне зерно» (простите). Однако между нами была разница. У Ланса имелась медицинская страховка, которой не было у меня. Я представлял, как буду умирать медленной мучительной смертью в каком-нибудь богом забытом Орегоне без страховки. Почему именно в Орегоне? Не знаю. Наверное, северо-западная территория была последним прибежищем моей фантазии, поскольку я там никогда не был. В этот раз он меня действительно поймал. За яйца. Что мне было делать?
Самое плохое, что я не мог отделаться от постоянного потока направленных на него гневных мыслей, я не мог справиться со смесью обиды, благодарности и зависти – да, я завидовал его способности справляться с собственным физическим телом. Я говорил себе: «Он бы никогда не подставил себя под удар и не причинил себе вред», и чувствовал себя еще более глупо. Когда начались дальние поездки, вибрация машины и длительное сидение за рулем действительно вызывали сильную боль. Но разве мог я сказать ему об этом? Я был слишком горд и слишком смущен. Я продолжал страдать, переживая еще одно вселенское доказательство собственной никчемности и невозможность как-то это изменить. Как я мог сказать людям, что у меня от поездок болят яйца? Казалось, именно тогда, когда мое унижение было максимальным, под ним оказывался еще один слой, с ухмылкой поджидавший в засаде.
Глава 45
«Описание этого состояния очень опасная вещь, потому что вы пытаетесь связать это с тем, как вы функционируете».
День 31 августа был наполнен суетой, поскольку Юджи решил избавиться от половины народа. Лето закончилось, и он гнал всех от себя. Я упаковал вещи на бешеной скорости, поскольку перепутал даты, и вместо суток у меня в распоряжении оказался всего один час. Я помог Израильтянину собрать палатку, посадил его на поезд, побежал назад за своими вещами, на обратном пути выкинул на помойку чемодан с дополнительной одеждой, захватил с собой еще одного человека в «Кабане» и отправился к Юджи. Нам нужно было еще посадить одну пару на поезд в Шпице и потом можно было отправляться в Кельн.
Во время утреннего кофе в кемпе Фрайбурга Юджи решил, что женщина из Венгрии должна арендовать машину. Она так и сделала, и Немка отвезла ее на арендованной машине в Кельн. Преподобный надеялся, что Юджи захочет использовать его машину: тогда бы он отвез его на север, а сам на следующий день вернулся в аэропорт Женевы. Однако Юджи избавил европейские магистрали от потенциального убийцы и отправил его с его молчаливой спутницей назад в Женеву.