– Самая практичная вещь для меня – уехать отсюда двадцать шестого. Я еду на юг Франции, я работаю, я приезжаю в Валлекрозию, я отдаю тебе деньги и все!
– Неа. У тебя есть чековая книжка?
– Нет. У нее есть, – сказала она, указывая на Нью-Йоркершу.
Не пошевелив и мизинцем, просто улыбаясь и отказываясь, он загнал ее в угол. Женщина все еще смеялась, но чувствовала себя очень неловко. Йогиня злилась на то, что я позволил ей воспользоваться своей кредитной картой при бронировании билетов, и решила взять небольшой реванш:
– У нее есть карта «Бонк».
– Я имею карта «Бонк», но она почти пустая.
– Пустая? А если в банкомат?
– Ты много не снимешь с нее, точно…
Юджи улыбался, откинувшись на спинку, с чашкой воды в руке.
– Что? Каждый день ты можешь снимать…
– Угу, – она нервно засмеялась, – но там не есть много, что можно снять.
Маджор рассмеялся.
– Там ничего нет.
– Не пытайся хитрить. Две тысячи евро это сколько будет в долларах США или в швейцарских франках?
– Ты помнишь, эти две тысячи евро почему ты дал мне? Потому что у меня уже не было денег. Вот почему.
Чувствуя себя в ловушке, она начала нервничать и объяснять то, что он и так прекрасно знал.
– Ты что, хочешь получить деньги из того, что нет?
С длинными театральными фразами он медленно ей разъяснил:
– Я хотел, чтобы ты получила у-у-у-до-о-о-во-о-ольствие… твой первый визи-и-и-т… в Америку. Мне было больно видеть, как ты борешься… поэтому я дал тебе две тысячи евро, а ты обещала вернуть их мне немедленно!
– Нет, Юджи! Я не обещала! Как могла я?
– Обещала! Или ты что, хочешь сказать, что я дал бы такую сумму де-е-е-нег… – он выдержал паузу для эффекта, – такой сучке, как ты?
Смеялись все, кроме нее. Юджи улыбался, как кот, держащий канарейку в своих острых зубах. Он окинул всех взглядом и увидел, что ее друг записывает разговор на видео.
– Смотри, он пишет!
– Да, он это любит, – произнесла она с капризной ноткой в голосе.
Юджи посмотрел в камеру и спросил:
– Мне стоит продолжать называть ее сукой?
Молча покачав головой в подтверждение, ее друг рассмеялся вместе с Юджи, а она ответила вместо него:
– Угу, почему нет…
Юджи пожал ее другу руку в честь присоединения к команде:
– Он на моей стороне!
– А кто нет!
– Только ты! Ты – сука.
– Я тоже на твоей стороне.
Заходя с другой стороны, он снова начал:
– Сколько у тебя денег? Сейчас?
Направив взгляд вверх, она что-то подсчитывала про себя.
– Ну вот смотри… Я имею пятьдесят евро наличными и еще, может быть, сотен пять на счете.
Она нервно постукивала пальцами по журнальному столику. Он предложил:
– Ну давай пойдем сейчас и снимем…
– Эй! Мне нужно во Франция!
На этом месте Эллен посоветовала ей:
– Эй! Доверяй гуру!
– Я знаю! Я доверяю! Я почему тут сижу?
Юджи продолжал сидеть, откинувшись на спинку дивана, поигрывая ложечкой и делая небольшие глотки воды. Он сказал с улыбкой и знакомым хитрым видом:
– Ты не знаешь, во что ты ввязываешься.
– Знаю. Я уже в этом.
– Когда ты последний раз была здесь?
– Когда?
– Это было в прошлом году.
– Где? Здесь? – сказала она, по-прежнему постукивая по столу… Становилось жарковато… Она видела, что обстановка накаляется, поэтому старалась быть милой.
– В любом случае спасибо тебе.
– За что? Почему тебе нужно меня благодарить?
– Чтобы ты отпустил меня!
– Нет! Я тебя не отпускаю!
– Эй! Юджи!
– Нет! Ни за что!
Еще раз красиво произнеся «Неа!», он поставил чашку на стол и сделал взмах рукой, означавший, что игра окончена.
Она попробовала привести другой довод:
– Я спрашиваю тебя, когда мне заказать билет, и ты говоришь: «Не заказывай билет, потому что я не знаю, когда я поеду». Я снова тебя спрашиваю: «Юджи, какой день хороший?» – «Ах, я не знаю», а потом: «Ах, двадцать шестое – хороший день»… Я так и сделала.
В раздражении она вперилась в него взглядом:
– И ты отменяешь все! Сегодня – двадцать шестое!
Он передразнил ее:
– Аххх! Оххх!
Смешно пародируя ее насмешливый тон, он взмахивал руками, как фокусник, показывающий, что у него в рукавах ничего нет, – просто невинный шутник.
– Ты сказал двадцать шестого! И…
– Ни за что!
– А потом ты говоришь мне: «Скажи тем индийским парням из авиакомпании, они могут помочь, и я говорю им, и он весь день помогать мне и он звонить в Бомбей, большой босс и все такое…
– Кто? Ты сочиняешь, сука!
– Не сочиняю! Не сочиняю!
– Гони деньги! – скомандовал он, хлопнув ладонью по столу. – Две тысячи плюс проценты, ты должна отдать три тысячи евро!
Чем дальше это продолжалось, тем невыносимей становилось…
– Да!
Она начала играть с его чашкой на столе, пытаясь, возможно, отвлечь его внимание этим простым трюком.
– Хочешь воды?
Он наклонился вперед и предупредил ее:
– Эй! Я тебе не позволю! У меня есть вышибалы! – Он показал на место, где я сидел.
– Я знаю…
Я спросил его бандитским голосом:
– Босс, хотите, чтобы я выдворил ее из комнаты?
Маджор вставил:
– Луис, он хочет, чтобы ты проводил ее к банку!
– Пройдемте, девушка! – сказал я, строя из себя вышибалу…
Но Юджи по-прежнему был сфокусирован на своем:
– Деньги!
– У меня только деньги на самолет… Я должна быть двадцать седьмого!
– Это ложь!
– Нет, это не ложь!
– Ты – лгунья!
– Юджи…
– Я люблю лжецов, но не таких, как ты!
Она начала играться салфеткой Юджи, шлепая ей по столу, становясь все более и более раздраженной.
– Ну давай же! Я прощу тебе одну тысячу, и ты отдашь мне две тысячи, которые ты взяла у меня в Америке! Ина-а-а-аче…
– Юджи, я отдам их тебе.
Теперь Юджи игнорировал ее, на ходу сочиняя список возможных вариантов:
– Выпрашивай…
– Я это и делаю!
– Бери в долг, подделывай, кради! Делай что угодно, чтобы добыть деньги!
Нью-Йоркерша начала выписывать чек.
– Что она делает?
– Она выписывает чек…
– Где наличка?
– Это чек! – сказала Нью-Йоркерша.
– Твой чек будет отвергнут!
В конце концов он пошел в свою комнату и принес деньги, которые требовал, – две тысячи пятьсот долларов. Он отдал их ее другу-израильтянину, у которого никогда не было денег, чтобы тот одолжил их ей, чтобы она могла оплатить свой долг. Затем тот передал их Нью-Йоркерше в качестве «ссуды» – хорошая шутка, учитывая, сколько денег она «заставила его взять» за эти годы. В итоге «сучка» оказалась должной денег своему нищему приятелю, который их никогда не потребует, а Юджи передал сумму истинному кредитору.
Еще несколько часов после этого события люди чесали затылки.
Но ее рейсы были все отменены, и в конце концов она так и не получила работу. Это было странно, он не мог этого знать заранее. Как многое другое, что случалось в его присутствии, описывалось его фразой: «Это не зависит от тебя, это не зависит от меня. Просто оставь это в покое».
Глава 54
«Культура сделала невозможным для человека по-своему проявлять себя, потому что у культуры есть различные идеи».
Он подчеркивал, что был скорее функционирующим, чем идейным существом. У него оставались предпочтения и вкусы, он по-прежнему любил определенную марку йогурта, ему все так же хотелось, чтобы цвета сочетались друг с другом. Я как-то утром вслух заметил, что он ссылался на какую-нибудь традицию, если та совпадала с его мнением. Мне хотелось знать, что он на это ответит.
– Юджи, для нерелигиозного парня ты, кажется, любишь ссылаться на традиции.
– Мне нравятся традиции, когда они мне подходят.
Он в сотый раз попросил меня почитать по его руке, и я продолжил игру. Ладони Юджи могли превратить в верующего кого угодно. На них были совершенно удивительные линии, даже если смотреть на них с точки зрения дизайна. На правой руке на линии жизни имелся огромный разрыв, означавший «катастрофу». Другие линии, коих было множество, брали свое начало в самом основании руки и практически беспрепятственно поднимались вверх, уходя в пальцы. Во всех значимых местах были звездочки, а вдоль главных линий шли защищающие квадраты. Чтобы импровизировать, материала было более чем достаточно. Я сказал, что он никогда не путешествовал, поскольку уничтожил пространство и находился одновременно повсюду. Джидду Кришнамурти был на левой руке, а Рамана Махарши – на правой.
– А как насчет Рамакришны? – спросил кто-то из местных.
Я ответил, что он был вписан в обе руки.
Юджи ничего не говорил, только улыбался. Затем я взял его за оба запястья, он вытянул вперед руки и вывернул их под прямым углом. Его ловкость впечатляла. Он сказал, что после «катастрофы» его запястья стали более гибкими. Чандрасекар рассказывал, что во время беседы Юджи с небольшой группой в Швейцарии вскоре после «катастрофы» кто-то спросил его, достиг ли кто-либо еще такого состояния. Юджи встал, сложил руки в пранам, поблагодарил на телугу всех, кто был в этом состоянии до него, и вышел из комнаты. Позже он сказал, что желает им всем скатертью дорогу, поскольку теперь они выброшены из его системы. Я слышал, как в ранних записях он утверждал, что его руки сами собой стали складываться в пранам, притягиваясь друг к другу так, что их невозможно было расцепить. Он объяснял этот феномен сухо и по-научному: «В конце концов, все тела представляют собой магнитные поля».
День был прекрасным: в помещении было жарко, но на улице дул приятный прохладный ветерок. После обеда мы сидели и слушали нападки Юджи на Джидду Кришнамурти. В комнате присутствовала женщина, которую он знал как преданную Джидду Кришнамурти, и все то время, пока она находилась там, он продолжал, не останавливаясь. Он выбирал и читал самые гнусные ссылки о нем из Интернета, смаковал самые шокирующие абзацы, все время улыбался или смеялся.