«Бампус» оказался очень большим магазином. Вывеска у кассы похвалялась, что он самый крупный в Лондоне, и торговые помещения занимали пять этажей: в подвале продавали подержанные книги, на первом и втором этаже – редкие и коллекционные издания, а выше – обычные. День выдался слишком жарким для покупки книг, и в магазине было почти пусто, только облачка пыли плавали в лучах солнца среди ароматов старой бумаги. Премьер-министр стоял перед высоким стеллажом на первом этаже, изредка протягивая руку, чтобы вернуть на полку одну книгу и взять другую. Димер схватил первый попавшийся томик, делая вид, будто интересуется французской литературой XVIII века, и время от времени поглядывая поверх листов на премьер-министра. Тот, казалось, никуда не торопился, что довольно странно для лидера страны, втянутой в масштабную войну. Димер решил было, что он поджидает кого-то, но нет, похоже, премьер-министр просто увлекся чтением.
Примерно через четверть часа премьер-министр отошел от стеллажа с маленьким томиком в руке, но не направился к кассе, а поднялся наверх. Димер подождал немного и двинулся за ним по деревянной лестнице и нашел его сидящим в кресле с книгой на коленях и еще двумя, лежавшими на столике рядом. Премьер-министр то и дело клевал носом, немного задремав, потом резко очнулся, поднял голову и огляделся, словно опасаясь, что кто-нибудь видел, как он спит. Затем он выпрямился, забрал две другие книги и прошел мимо Димера, который спустился несколькими ступеньками ниже и наблюдал из-за поворота лестницы, как премьер-министр несет небольшую стопку к кассе. Он переговорил о чем-то с молодым продавцом, открыл одну из книг и указал пальцем на страницу. После еще одного недолгого разговора он написал что-то в журнале, достал бумажник, отсчитал изрядное количество банкнот и вышел из магазина. Димер проследил через стеклянную дверь, как премьер-министр сел на заднее сиденье «нейпира» и машина уехала.
Димер подошел к продавцу и предъявил удостоверение:
– Тот джентльмен, который только что ушел, – не подскажете, кто он такой?
– Нет, его имени я не знаю.
Присутствие полиции нервировало молодого продавца, но он искренне старался оказаться полезным.
– Он часто заходит сюда?
– Довольно часто. Очень образованный человек. Настоящий библиофил. Он сделал что-то плохое? А с виду такой респектабельный!
– Можно мне узнать, что он купил.
Продавец нагнулся под прилавок, достал четыре книги, разложил их в ряд корешками из тонкого красного сафьяна наружу:
– «Критик» Шеридана, изданный в тысяча семьсот семьдесят пятом году, и трехтомник «Оливера Твиста», опубликованный в тысяча восемьсот тридцать восьмом году. И то и другое – первые издания.
– Дорогие, судя по виду.
– Да, дорогие, – подтвердил продавец и внезапно побледнел. – О господи! Этот человек – преступник? Он расплатился фальшивыми деньгами?
– Нет, ничего такого. А почему он не забрал их с собой?
– Мы предлагаем услугу доставки. Это подарок ко дню рождения. Он попросил доставить книги от его имени.
– Куда их нужно доставить? – (Продавец нерешительно промолчал.) – Если хотите, я могу поговорить с вашим управляющим.
– Его сейчас нет.
– Ну раз так… – улыбнулся Димер.
Продавец открыл журнал и развернул, чтобы Димер смог прочитать запись, оставленную рукой премьер-министра: «Достопочтенной Венеции Стэнли, Пенрос-Хаус, Холихед, Англси».
Вернувшись к себе на Даунинг-стрит, премьер-министр написал письмо Венеции. Мысленно он представлял, как она открывает его подарок. Как бы он хотел видеть ее в этот момент!
В такие времена, как наши, человек не должен сетовать на несовершенное устройство жизни. Иногда, в свободную минуту, я предаюсь фантазиям, рисую в воображении картины и условия, которые, будь они осуществимы, сделали бы все более простым, раздвинули бы неумолимые барьеры времени и пространства, свели бы на нет расстояния… Всей душой, каждый день и каждую ночь я мечтаю, чтобы Пенрос сделался на двести миль ближе к Лондону… Я бы отдал куда больше, чем способен написать на бумаге, за возможность… Некоторые фразы лучше оставлять незаконченными.
Димер встретился с Келлом тем же вечером, но, по настоянию шефа, не в Уотергейт-Хаусе, а в клубе на Пэлл-Мэлл. Они сели в углу у окна, утонув в креслах с обивкой из чинца. Келл раскурил трубку, заказал себе виски с содовой и спросил у Димера, что тот будет пить. Пол выбрал то же самое. Он подождал, пока официант не отойдет на расстояние, откуда уже ничего не будет слышать, раскрыл блокнот и вкратце пересказал Келлу содержание беседы с шофером на Даунинг-стрит.
– По существу, Хорвуд подтвердил, что возил премьер-министра в те места, где были найдены телеграммы, а когда я спросил, не было ли у него спутников в этих поездках, шофер переменился в лице и отказался отвечать. У меня создалось впечатление, что он знает больше, чем рассказал. И я решил проследить за ним.
– За Хорвудом?
– Нет, за премьер-министром.
Келл вынул трубку и разинул рот от удивления:
– Вы сели на хвост премьер-министру? И куда он поехал? – (Димер описал шефу свой визит в книжный магазин.) – И вы считаете, что спутницей премьер-министра, той, кому он показывал телеграммы, могла быть Венеция Стэнли? – спросил Келл.
– Думаю, это вполне вероятно. Она подходит под описание молодой женщины, сидевшей на заднем сиденье машины, проехавшей в субботу по Рохамптону. И это еще не все.
– Продолжайте.
– Так получилось, что я уже опрашивал ее раньше в связи с тем несчастным случаем на речном пароходе. Помните, там на борту были еще сын и невестка премьер-министра?
– Так она из этой компании? Как они себя называют? Котерия?
– Да. Справедливости ради нужно сказать, что она тогда так и не поплыла с ними, почему-то передумала. Но я снова видел ее пару недель спустя, когда был назначен охранять большой садовый прием на Даунинг-стрит. Она беседовала с премьер-министром, и у меня возникло ощущение, будто их связывают какие-то особые отношения.
Келл пожал плечами:
– Что ж, может быть, и так, раз уж он потратил целый час на покупку дорогого подарка к ее дню рождения. – Официант принес напитки, и они замолчали, а потом Келл сказал: – Должен признать, это дело начинает дурно пахнуть. Что нам известно об этой женщине? Она замужем? Сколько ей лет?
– Я совершенно уверен, что она не замужем, сэр. Думаю, она все еще живет с родителями. Ее отец – лорд Шеффилд. У них большой дом неподалеку от Портленд-плейс, фамильное поместье в Чешире и еще одно в Уэльсе.
– Ей лет двадцать пять, а премьер-министру – за шестьдесят. Боже правый, она ему в дочки годится! – Келл откинулся на спинку кресла и шумно запыхтел трубкой, на мгновение его лицо скрылось в облаке дыма. – Он точно рехнулся. Помимо всех прочих соображений, он подставляется для шантажа. Разумеется, вам должно быть известно, что слухи о нем ходят уже много лет – он много пьет и любит компанию молодых женщин.
– Этого я не знал, сэр.
– Ах да. Такие вещи никогда не попадают в прессу, но и не проходят незамеченными. Ему удается удерживаться у власти лишь благодаря ирландцам и социалистам. Он дьявольски ловок в политических играх. Месяц назад всем казалось, что с ним и его правительством покончено. Спасла его только война.
Келл глотнул виски, Димер последовал его примеру. Пока разговор затих, он окинул взглядом зал. Джентльмены в креслах читали вечерние газеты. Двое офицеров в мундирах разговаривали у барной стойки.
– Сегодня днем мне позвонил Тиррелл, – сказал Келл. – Министерство иностранных дел завершило свое расследование. Ни один из пяти министров не признал вину, и по линии министерства на этом все. Дело закрыто. Дальше хода нет. Но, честно говоря, Димер, я не намерен это так оставлять. Много ли толку от нашей службы, если она не будет расследовать случай, который может нанести сильнейший вред безопасности страны? По крайней мере, мы должны выяснить как можно больше насчет мисс Стэнли. Судя по тому, что мы знаем о ней, может оказаться, что она симпатизирует немцам. Но нужно действовать очень скрытно. Что вы скажете, если я пошлю вас на несколько дней в Холихед? Посмотрим, сможем ли мы там что-нибудь разведать.
– Думаю, стоит попытаться, сэр. Я еще могу успеть на вечерний поезд. К утру буду на месте.
– Мне нравится, как вы рветесь в бой! – похвалил его Келл и взглянул на часы. – Нет, уже поздно. Отправитесь утром. И лучше не заходите на службу. Я скажу капитану Холт-Уилсону, что дал вам поручение. А это вам на расходы. – Он достал из кошелька три пятифунтовые банкноты, но, когда Димер потянулся за ними, быстро одернул руку. – Но учтите, я потребую чеки.
– Конечно, сэр.
Димеру не нравилось такое обращение. Так взрослые обычно подшучивают над детьми.
Он аккуратно сложил банкноты и поместил их в блокнот.
Придя вечером домой, он обнаружил в ящике письмо от брата. Оно было написано на маленьком официальном бланке. Без даты и обратного адреса.
Привет, старик, просто хочу сообщить, что прибыл во Францию. Не могу сказать, куда именно, но догадываюсь, что ты сам все быстро разузнаешь. Настрой у нас с ребятами бодрый, так что не волнуйся, скоро увидимся. Береги себя. Вечно твой, Фред. P. S. Вот это поможет тебе сохранить в памяти мою противную морду.
В конверт была вложена павильонная фотография цвета сепии с Фредом в военном мундире. Он стоял, положив руку на простой деревянный стул, на фоне нарисованной стены с увитыми плющом дорическими колоннами.
Димер внимательно рассмотрел ее. Перед камерой Фред выглядел скованным и неловким, совсем непохожим на себя. Димер поставил фотографию на каминную полку и вышел в сад. Лето подходило к концу. Солнце уже опустилось за ломаную линию соседних крыш, небо горело алым и пурпурным, как будто город был охвачен огнем. Димер полил цветы и попытался представить, как Фред устраивается на ночлег где-то во Франции. В палатке, или на постое в каком-нибудь деревенском доме, или прямо в поле. Все это казалось нереальным – его брат собрался воевать с немцами.