– Значит, какая-то надежда еще есть?
– Нет. Капитан парохода Уильям Уайт говорит, что был сильный отлив. Их искали целый час, пока не сдались. Я считаю, их можно отпустить. Нет здесь ничего такого, на чем вы могли бы отточить зубы, сержант.
Второй констебль ухмыльнулся.
– Вы взяли показания свидетелей, находившихся на борту?
– Более или менее. Не все видели, что случилось… а те, кто видел, говорят одно и то же.
– Мне понадобятся ваши записи. Подождите здесь. – Димер подошел к Бенкендорфу и сел на корточки перед ним. – С вами все в порядке, сэр? Я из полиции. Вам нужна медицинская помощь?
Русский поднял голову. По его бледному лицу тянулись темные полосы – может быть, мазут? От него пахло сточной водой.
– Нет, я просто устал, только и всего.
– Вы поступили очень смело, сэр.
Он покачал головой:
– Нет, это музыкант был смелым. А я даже близко к ним не подобрался. Никогда раньше не сталкивался с таким отливом… как будто сам дьявол вцепился мне в ноги и тянул под воду…
– Вам нужно снять мокрую одежду и отправиться домой спать. Мы вас больше не задерживаем. Кто здесь мистер Асквит?
Бенкендорф повел головой в сторону человека, который растянулся во весь рост на причале, скрестив ноги, сложив руки на груди и надвинув цилиндр на глаза. Вероятно, он спал.
Димер подошел к нему и вежливо кашлянул:
– Сэр?..
Рука лежавшего по-крабьи проползла по груди и медленно сдвинула шляпу. У него были светлые волосы и тонкое чисто выбритое лицо с нежной кожей, а глаза голубые, как небо.
– Да?
– Я детектив-сержант Димер из полиции. Меня прислали убедиться, что с вами все в порядке.
– Со мной все в абсолютном порядке, спасибо, сержант. Я вовсе не тот, о ком вам следует беспокоиться. – Он сел и огляделся, потом поднялся на ноги и отряхнул фрак. – Ну ладно, думаю, лучше поскорее закончить со всем этим. Нужно сообщить матери сэра Дениса. Это должен сделать я. Но сначала я хотел бы отвезти домой жену.
– Понимаю.
К этому времени большинство свидетелей трагедии начали стекаться ближе, чтобы посмотреть, что здесь происходит. К Димеру подошел невысокий краснолицый мужчина, ведущий под руку женщину в наброшенном на плечи пиджаке кавалера.
– Леди Диане дурно. Ей нужно прилечь. Вынужден настаивать на том, чтобы нас отпустили.
– Не глупи, Дафф, – проворчал Реймонд. – Нужно пройти необходимые формальности. Пусть полиция делает свою работу.
– Офицер, я понимаю, то, что произошло с Денисом и этим бедным скрипачом, просто ужасно, но нас держат здесь уже не один час, – сказала женщина.
Ее большие голубые глаза казались странно пустыми, как у куклы. Димер даже подумал, не принимает ли она что-нибудь. Другие гости одобрительно зашептались. Но ему было наплевать на их высокомерие, будто они имели право на особое отношение к себе. Будь его воля, он задержал бы их еще на час-другой. Но Куинн распорядился отпустить их, прежде чем появится пресса.
– Вы можете идти, – сказал Димер и добавил, когда они уже готовы были разойтись: – Однако позже мы можем связаться с вами и взять показания. Мне понадобятся имена всех, кто находился на борту.
– У меня есть список гостей, если это как-то поможет, – вмешался один молодой человек.
– А как вас зовут, сэр?
– Эдвард Хорнер. Тот, кто нанял этот пароход вместе с графом Бенкендорфом. – Он достал из внутреннего кармана смятый листок.
Димер быстро просмотрел его и вернул вместе с карандашом:
– Не могли бы вы перед уходом вписать сюда рядом с именами ваши адреса?
Проходя мимо, они оставляли записи на листе, почти не глядя и не прерывая разговора. Какие же они эгоистичные! Димеру хотелось верить, что если бы это его друг погиб и тело до сих пор не нашли, то меньше всего он думал бы о возвращении домой.
– Простите! – Димеру пришлось повысить голос и поднять руку, чтобы привлечь их внимание. – Сэр Денис прыгнул в воду, правильно? А не мог ли кто-то столкнуть его?
– Боже милосердный! – воскликнул краснолицый мужчина. – На что это вы намекаете?
– Видите ли, мне его поступок кажется безрассудным. Он был пьян?
– Нет, он был трезв, – твердо ответил Реймонд, и то ли у Димера разыгралось воображение, то ли Реймонд действительно обменялся мимолетными взглядами с леди Дианой. – С его стороны это было полностью осознанное решение – прыгнуть в воду. Денис был хорошим пловцом. Он оставил часы и фрак на палубе, прежде чем нырнуть. Можете спросить у капитана. Таким уж Денис был человеком. В прошлом году в Италии он переплыл Гранд-канал. К несчастью, Лондон – это не Венеция, – добавил он, поводя плечами.
– Нет, сэр, – вежливо согласился Димер, хотя никогда не был в Венеции, да и вообще ни разу не покидал Англию. – Конечно же, нет.
Графу Бенкендорфу помогли подняться на ноги и увели его с собой. Димер проследил за тем, как они поднялись по ступенькам, попрощались друг с другом и разъехались, потом отправил констеблей писать рапорт, а сам занялся четырьмя оставшимися музыкантами. Они уверяли, что были увлечены игрой и не обращали внимания на то, что делают пассажиры. Когда они плыли обратно, то заметили, как Энсон прыгнул за борт, и перестали играть, а один из гостей крикнул: «Денис, как ты там?», и они услышали, как тот прокричал в ответ: «Скорее! Скорее!» Вот тогда-то Митчелл встал и начал снимать пиджак. А гостей словно парализовало.
– Я сказал ему, чтобы не валял дурака, – добавил дирижер. – Но он не послушался. Нырнул в воду, и больше мы его не видели. У него остался маленький сын. Всего год от роду.
– А как вам показалось, сэр Денис Энсон был трезв?
В первый раз за все время дирижер ответил без особой уверенности:
– Этого мы не знаем, офицер. Нас просто наняли развлекать гостей.
Димер записал их имена и адреса, а затем поднялся на пароход.
Капитану Уайту, в прошлом военному моряку, было около шестидесяти. Он показал сержанту все судно, от салона до кормовой палубы, где уже сложили парусиновый навес, под которым играли музыканты. Капитан показал на фальшборт:
– Вот здесь этот джентльмен и забавлялся. Трижды запрыгивал, а я каждый раз хватал его за ноги и говорил, чтобы он немедленно слез. Но стоило мне повернуться спиной, и он, должно быть, забрался туда снова. Когда я остановил машину, он находился ярдах в пятнадцати от нас и пытался подплыть к борту, но течение было слишком сильным. Когда на этом участке начинается отлив, от Восточного железнодорожного моста идет такой поток, что затянет под воду кого угодно. Вот тогда-то музыкант и прыгнул за ним, а немного погодя и русский. Наверное, он чертовски хороший пловец! Просто чудо, что нам удалось его вытащить.
– Как вы считаете, сэр Денис был пьян?
Капитан опустил взгляд к палубе:
– Этого я не знаю.
– Полно, капитан. Никто в трезвом виде не станет прыгать в Темзу в три часа ночи! Что они пили?
– Шампанское в основном. Они ужинали в салоне.
– Покажите его.
Капитан повел его обратно через весь корабль. Стол уже был убран, скатерти сняты, бутылки и тарелки уложены в коробки. Димер оглядел каюту и нахмурился:
– Вы сказали, что они пили шампанское.
– Верно.
– Где же пустые бутылки?
– Пустые бутылки? – Капитан изобразил на лице недоумение, а затем крикнул куда-то на палубу: – Мистер Льюис?
В дверях появился первый помощник.
– Да, капитан?
– Что случилось с бутылками?
Льюис замялся.
– Джентльмены побросали их в воду после происшествия, сэр.
Возникла пауза. Димер закрыл блокнот и положил во внутренний карман.
– Ну ладно. Что все-таки здесь произошло? Говорите начистоту, иначе я арестую вас обоих.
Уайт и Льюис переглянулись, а затем капитан сделал жест, будто бросает плохие карты на стол:
– Расскажи ему. Ты же все видел, а я нет.
– Это было пари, – начал Льюис. – Мистер Асквит поспорил с той красивой женщиной…
– Леди Дианой?
– Он поспорил с ней, что она не уговорит Энсона доплыть до берега. Я не слышал, что она сказала этому парню, но его не пришлось долго убеждать. Он отдал ей часы и фрак, а потом просто… нырнул в воду.
Димер обернулся к капитану:
– Его вещи у вас?
Уайт с минуту где-то пропадал и вернулся с фраком и золотыми карманными часами. Димер обыскал карманы, достал бумажник и связку ключей. Потом открыл часы. На внутренней стороне крышки было выгравировано: «Денису на двадцать первый день рождения, используй время разумно, с любовью, мама».
– Так бессмысленно потратить жизнь! – вздохнул он, возвращая часы. – Две жизни.
– Мы вам этого не рассказывали, – заявил капитан.
Внезапно Димер понял, что очень устал. Не сказав больше ни слова, он вышел из салона, сошел по трапу на причал и тяжело поднялся по ступенькам лестницы. Было начало седьмого утра, воздух уже нагрелся, на набережной и Вестминстерском мосту оживилось движение. В кабинете дежурного он уселся за стол и еще раз просмотрел список гостей: Асквит, Мэннерс, Бэринг, Кунар, Три… Словно страница светской хроники в газете. Двое, Расселл и Купер, в качестве адреса указали Министерство иностранных дел, Реймонд и Кэтрин Асквит – Бедфорд-сквер, 49. Только одна гостья не оставила вообще никакого адреса: Венеция Стэнли.
Глава 3
Морис позвонил ей с новостями рано утром.
– Боюсь, произошло нечто ужаснейшее… – пробился сквозь ее похмелье его гнусавый голос.
Едва ли не больше, чем сама трагедия, ее потрясло то, что она ничего особенного не почувствовала. Слушала Мориса, говорила ожидаемые слова: «О нет, бедный Денис, это так ужасно!», но с какой-то отстраненностью. Силы небесные, да что же с ней такое? Куда больше на нее подействовал рассказ о человеке, пожертвовавшем жизнью ради спасения другого, которого он даже не знал. Вот что поразило ее своей загадочностью, героизмом. Вскоре ее вопросы о музыканте начали раздражать Мориса, явно не посчитавшего нужным разузнать о нем.
– Да-да, конечно, я согласен, нужно как-нибудь помочь его семье… Уверен, Энсоны позаботятся об этом. Но послушай, Венеция, у Дениса все было еще впереди…