– Жизнь как маятник – ты возвращаешься, но не всегда осознаешь, тебе кажется, что сработала интуиция. На самом деле это забытый опыт, ты почему-то знаешь – это можно, а этого нельзя. Я позвала тебя, мне не пришло в голову позвонить Инге или… – Она осеклась.
«…Никите!» – мысленно закончил Шибаев, мрачнея.
– Ты искал меня? Раньше…
– Нет, – коротко ответил он. – Я оставил телефон, ты могла позвонить, если бы захотела. – Он удержался от того, чтобы добавить: «Может, я умер!» – понимая, что это прозвучит, как скулеж обиженного щенка. Недовольство собой усугубляло незримое присутствие жениха Никиты.
Она пожала плечами:
– Я хотела, но…
Ему казалось, что она смотрит на него так же, как тогда, в первый раз, с любопытством, азартом игрока и ожиданием. Похоже, она уже пришла в себя. Продираясь через двусмысленность интонаций, слов и взглядов, он рубанул:
– Проверяла, столкнет нас опять или нет?
Она рассмеялась, глядя на него все с тем же выражением:
– Откуда ты знаешь?
– Догадался. Ты привела к себе пьяного, избитого мужика… Ты игрок! Или это психологические эксперименты? Интересно было?
– Обычно я не привожу к себе пьяных избитых мужиков, честное слово! Это в первый раз. Да, мне было интересно, что будет дальше и когда нас столкнет снова. В третий раз.
– Нас столкнуло только один раз, после драки. Случайно. Я не снимал тебя с колокольни. Сегодня ночью ты позвонила мне сама.
– А то, что Инга обратилась к тебе? – Она все еще надеялась.
– Она спросила, кто лучший… – Шибаев пожал плечами, чувствуя себя брюзгливым тяжеловесным неудачником. Его внутренний голос вопил: да скажи ты ей, что рад, счастлив, с ума сходил! Она хочет чуда, так дай ей это! Знаки, судьба, мальчик из детства… всякие женские штучки! Пусть, если ей так хочется. Она едва осталась жива. Какое тебе дело до ее жениха!
Он приказал голосу заткнуться…
Юлия отвела взгляд, от ее живости не осталось и следа. Она снова выглядела уставшей и поникшей. Шибаев испытывал странную враждебность, ему хотелось сказать ей грубость; в то же время он понимал, что ведет себя как глупый малолетний пацан.
Лучше бы она позвонила не ему, а жениху, этому высокомерному… козлу!
Пауза затягивалась, сцена не имела разрешения, но тут прозвенел спасительный звонок в дверь!
Оба вздрогнули и уставились друг на дружку. Спустя минуту они услышали, как загремел ключ, открылась дверь и кто-то торопливо пробежал по коридору. На пороге появилась Инга. Охнув, она бросилась к ней с криком:
– Юлька! Как ты нас напугала! – Чмокнула в макушку, прижала к груди. – Ты обрезала волосы? И покрасилась? А похудела как!
– Захотелось чего-то новенького, – сказала Юлия. – Сашу ты уже знаешь.
– Знаю! Мы вместе тебя искали. Никита уже летит. Где ты была? Чуть с ума не посходили! Мы с Сашей прочесывали морги и больницы! – возбужденно говорила Инга, присматриваясь к Юлии. – Между прочим, Ник уверен, что это твои обычные штучки. Вроде пещер! Что случилось? Сидите тут с коньячком, как ни в чем не бывало… Неужели правда? Саша, где ты ее нашел? А можно мне кофе? С коньяком! Господи, Юлька, скорее бы свадьба, пусть за тебя муж отвечает! Они считают, что это как-то связано с «Коломбиной»! Полиция в смысле.
– С «Коломбиной»? – Юлия взглянула на Шибаева. Тот пожал плечами. – При чем здесь клуб?
– Понятия не имею! Со мной говорил капитан Астахов, мы пили кофе. Расспрашивал про коломбин, не верил, что мы их не знаем. Где же ты была? А с рукой что?
Они услышали, как хлопнула дверь. Инга пробормотала: «Кажется, я не заперла!» На пороге появился еще один гость. Это был Никита Любский. Он сорвал Юлию с табуретки, притиснул к себе, приговаривая:
– Юлька, девочка моя! Где ты была? Что случилось? Опять твои выверты? Теперь я с тебя глаз не спущу! Под замок! Когда-нибудь это плохо закончится!
Он выпустил Юлию и повернулся к Шибаеву:
– Спасибо! – Протянул ему руку; тот, помедлив, протянул в ответ свою, и они обменялись рукопожатием, хотя все в нем восставало против этого лощеного красавчика. Великодушен, умеет быть благодарным, везде хозяин положения… лидер!
– Мне пора. – Шибаев поднялся.
– Мне тоже! – вскочила Инга. – Еще увидимся! – Она чмокнул Юлию в щеку. – Ник, присмотри за ней!
– Теперь я за Юльку спокойна, за Никитой, как за каменной стеной! – Инга рассмеялась; они шли по улице; Шибаев угрюмо молчал. – Можно выдохнуть. Не против по кофейку? Что это было, Саша? Где ее держали? Неужели киднеппинг? У нас в городе? С какой целью? Выкуп? Выглядит она плохо… как после пещер. Как ты ее нашел? Расскажешь? Ты мне должен интервью, помнишь?
Она была возбуждена, сыпала вопросами, смеялась и хватала Шибаева за руку, не замечая его каменного молчания.
– Она сама расскажет. Извини, у меня встреча, – соврал Шибаев.
– Хоть что-то скажи! – закричала Инга. – Я же ничего не знаю!
– Опаздываю, извини. Тебя забросить куда-нибудь? Машина за углом.
– Я пройдусь, спасибо, – ответила разочарованная Инга.
Он ушел; она смотрела ему вслед со странным выражением…
Глава 47. Горечь познания
Человеку надо мало:
чтоб искал и находил.
Чтоб имелись для начала
Друг – один и враг – один…
Шибаев добрался домой в начале десятого, совершенно вымотанный физически и морально, с одним желанием: принять на грудь и завалиться на диван до следующего утра. Он зашел в магазинчик рядом с домом и купил бутылку водки. Вытащил айфон, убедиться, что сожитель убыл на работу, – ему не хотелось слушать Аликовы крики и отвечать на его дурацкие вопросы. Чертыхнулся – села батарейка. Полный сомнений, идти домой или переждать – Алик уходил в девять пятнадцать, – Шибаев присел на скамейку у подъезда. Спустя минуту над головой у него хлопнула балконная дверь, и Алик, свесившись с перил, закричал:
– Ши-Бон, тебе плохо? Что случилось? Ее убили?
Чертыхнувшись вторично, Шибаев задрал голову и помахал, потом поднялся и пошел домой.
– Значит, Черникову все-таки убили? Убийцу поймали? Где ты был? Неужели так трудно было позвонить! Я сам не свой, всю ночь на ногах! – Алик взволнованно смотрел на него, перегораживая телом вход в гостиную.
– Уже уходишь? – спросил Шибаев, отодвигая его. – Не буду задерживать.
– Ты скажешь наконец, что случилось? – закричал Алик. – Где ты был всю ночь? Кто ее убил? Шоколадный убийца?
– Пожрать есть? Я приму душ. – Шибаев ткнул ему в руки торбу с водкой и нырнул в ванную.
– Так ее убили или нет? – прокричал Алик ему вслед, но ему никто не ответил. Он постоял еще немного и отправился на кухню готовить завтрак.
– Тебя еще тут не хватало! – замахнулся он на Шпану, поедавшего на столе сосиску. – Кыш, скотина!
Он поставил на стол бутылку, достал из холодильника мясо, сел и принялся ждать Шибаева. Шпана не обратил на Алика внимания и продолжал пожирать мясо, тряся головой и урча.
…Они сидели за столом, Шибаев разлил водку. Алик поморщился, но возражать не стал.
– Убили не Черникову, а другую женщину, – сказал Шибаев. – Он привез ее к себе домой…
– Другую? Была еще одна? Это шоколадный маньяк?
– Не знаю. Шоколада не было. Когда я приехал, та женщина оказалась мертва. Твое здоровье, Дрючин!
– Удрал! – ахнул Алик. – Убил и удрал! А тебе кто позвонил?
– Позвонила… – Шибаев запнулся, не зная, что сказать.
– Кто? Инга?
– Инга?
Долгую минуту она смотрели друг на друга, и Шибаев наконец пробормотал:
– Понимаешь, Дрючин…
– Что у тебя с ней? – прокурорским тоном спросил Алик.
– С кем? – изумился он.
– С Ингой!
– Дрючин, мне звонила не Инга! А Черникова.
– Черникова? – Алик вытаращил глаза. – Тебе? Как это… откуда у нее твой телефон?
Шибаев пожал плечами; снова налил себе, долил Алику. Тот отодвинул рюмку и в упор уставился на сожителя:
– В чем дело, Ши-Бон? Что происходит?
– Я оставил ей свой телефон, когда уходил. Я рассказывал тебе… это Лина.
– Какая… – начал было Алик, но осекся и уставился на Шибаева. – Лина?! Которая после драки… и ты провел с ней ночь… та самая?
– Та самая. Когда я увидел записи «Коломбины», узнал ее.
– И ничего не сказал?! Ты знал, что Черникова это Лина, и молчал? Ну и кто ты после этого?
– Дрючин, иди к черту! Что я должен был сказать? – Шибаев пошел в атаку. – Она не перезвонила, соврала насчет имени… значит, не хотела, понимаешь? Не проводил я с ней ночь! А ты растрепал бы Инге… Ты же у нас… коммуникабельный! Ты бы на моем месте рассказал?
– Я? Рассказал бы!
Шибаев махнул рукой, хватил рюмку и потянулся за бутербродом. Некоторое время они молча жевали; Алик обиделся всерьез. Он сказал примирительно:
– Ее чуть не убили!
– Почему? – пересилив обиду, спросил Алик, умиравший от любопытства. – Выкуп?
– Нет. Она думает, что ее собирались выдать за ту женщину.
– Черникову за ту, убитую? Зачем?
– Ей не сказали! Как по-твоему?
– Они скрывались? Что они натворили?
– Этого тоже не сказали.
– Она так похожа на нее? Черникова?
– Что-то есть, насколько я могу судить. Ей покрасили волосы и сделали тату…
– Покрасили волосы? – ахнул Алик. – О господи! Уже известно, кто они такие?
– Не знаю. Там Коля Астахов, они разберутся. Я ее увез, она была совсем плохая. Почти четыре дня ничего не ела, только пила из-под крана. Боялась, что отравят. Я думаю, ее все-таки травили небольшими дозами, говорит, почти все время спала… Привез домой, позвонил Инге. Она примчалась, и я ушел. – О том, что он ушел вместе с Ингой, Шибаев умолчал, чтобы лишний раз не травмировать Алика.
– Не понимаю, как можно выдать одну женщину за другую, если они не близнецы! – Алик размышлял вслух. – И анализ ДНК всегда можно сделать…