Белый воротничок на сиреневой ткани платья с биркой подмигнул Штат из мусорки. Она только сплюнула и закурила.
Хорошо, что вовремя все поняла, не наделала ошибок. А с чувством в груди как-нибудь разберется. Растаптывать нужно уметь не только оппонента в драке.
Хочешь преуспеть – начинай с себя.
Глава 8. Душа компании
Голые ветви деревьев застывшей колючей проволокой опоясывали небо над домом. Только Штат не чувствовала себя как в тюрьме: природа на даче бабушки Вика пахла сырой свежестью, прополотые грядки успокаивали душу продуктивно проведенным временем.
Она не задумывалась, зачем согласилась поехать. Чтобы назвать работу в огороде отдыхом, была еще слишком молода. Просто Виктор спросил: «Ты со мной?» – и она кивнула не раздумывая.
Вику нужно было помочь бабушке с приготовлением к заморозкам, а Штат нужен был Вик. Теплое чувство не только при взгляде на друга, но и мысли о нем не покидало грудь до сих пор. Штат смирилась. Так же по расписанию корила себя за то, что втайне предает их дружбу, но утешала себя тем, что это так и останется тайной.
– Как ты?
Она внимательно посмотрела на друга, взглядом указывая на область сердца. Спрашивала не про физическое состояние.
– Ногмально.
– Неплохо выглядишь. – Штат уселась на крыльце деревянного дома, как воробей на жердочке, кивнула на сходивший со скулы парня синяк.
– Пгосто я кгасивый, – подмигнул Вик.
Штат хихикнула. Он в своем репертуаре.
Кофе в старой со сколами чашке грел руки. Плетеный коврик под задом, который бабушка Виктора заставила взять, и правда был удобным. А в пространстве вокруг не происходило ничего.
Трава, согнутая недавними ливнями, блестела. Серые облака плыли низко, березы за домом шумели на ветру. Было что-то особенное в загородной, деревенской жизни. Даже если ты приезжал на один день, мир за пределами видимости переставал существовать.
Казалось, нет в часе езды на электричке никакого города. Нет автострад, мерцающих ночных огней, кофеен. И нет той жизни, от которой они сбежали на сутки, распивая пиво на жестких лавках пригородного поезда.
Когда Штат смотрела на холмы, остатки листьев на деревьях, спрятавшиеся среди скал домики соседей, не существовало драк, проблем, учебы, даже семьи. Были только кофе в фаянсовой кружке, сигарета в зубах и друг рядом.
Она взглянула на копающегося в телефоне Виктора. Этот профиль она могла бы нарисовать с закрытыми глазами, так часто на него смотрела в последнее время.
Он улыбнулся пришедшему сообщению. Штат затянулась. У друга была новая пассия, третья по счету, если не брать одноразовых. Она Вику нравилась. Было приятно смотреть на их взаимодействие, он мог быть действительно очаровательным – неудивительно, что девушки на него велись.
Штат с удивлением отмечала, что не ревновала друга. Была на грани влюбленности, но ей все еще удавалось балансировать, как канатоходцу, не падая в омут окончательно. Единственное, чего ей хотелось, – быть с ним. Просто быть рядом. Большего ее сердце не требовало.
Не заходилось галопом, когда она провожала очередную девушку утром после вечеринки. Обида не сжимала горло, когда последние пару недель Вик больше времени проводил с… Настей? Женей? Неважно. Штат не понимала природу собственного чувства: разве ее не должно разрывать от удушающего собственничества?
Но Виктор позвал на дачу с собой ее. Может, в этом было дело. Штат чувствовала, что она в приоритете, пусть и как друг. Курить рядом с дорогим ее горячему сердцу человеком было достаточно.
– Знаешь, что общего у кофе и сигагет?
Вик наконец отложил телефон, медитативно выдохнул дым струйкой вверх. Облокотился на ступени крыльца позади, с прищуром взглянул на подругу.
Штат пожала плечами.
– И от того, и от того хочется срать?
Виктор взрывом смеха спугнул синичку с грядки. Смеялся он красиво, заливисто. Но слова Штат, видимо, показались ему слишком забавными, потому что звонкий хохот в итоге перерос в истеричные крики чайки. Штат улыбнулась.
– Ты должна была ответить не так. – Отсмеявшись, Вик вытер проступившие слезы.
– Правда?
Штат лукаво дернула уголком губ, обожгла горло дымом с кофе.
– Да! – Хихикая, Вик в шутливом возмущении всплеснул руками. Капли кофе из его кружки ударились о деревянные доски. – Ты бы сказала, что общего у них ничего. А я бы сказал: «Пгямо как у нас, но они отлично дополняют дгуг дгуга». – Он отсалютовал чашкой с Винни Пухом.
Штат хмыкнула себе под нос. Тепло в груди, казалось, излучало пар, как чашка с крепким американо из турки. Ей нравилось, что она не ревновала. Быть рядом – все, что ей было нужно. Штат была бесконечно благодарна странным внутренним механизмам за то, что они помогали, хоть и с оговорками, не предавать их дружбу.
Она была уверена, что лучшего они с Виком создать бы не смогли.
– Ничего не говорит лучше о нашем различии, чем то, что ты думал, будто можешь предугадать ход моих мыслей.
Штат улыбнулась со снисхождением и сочувствием. К другу и собственным чувствам. Знала, что в итоге ветер возьмет ее за руку и все будет хорошо. Даже когда они вернутся в несуществующий город.
Вик усмехнулся в замешательстве, затянулся. Штат была права. И в этот момент так безразлично, с легкой ностальгической улыбкой смотрела за горизонт, что заставила рассматривать себя внимательнее.
Она была красивой. Жизненной, характерной красотой. Все черты по отдельности: глаза, губы, брови, нос, – были обычными. Но вместе… приправленные ее острым языком, жутким, тяжелым характером и бесконечным запасом любви к друзьям, делали ее особенной. По крайней мере – для Вика. Штат была единственной, кто никогда, сколько бы времени вместе они ни провели, ему не надоедал.
Она затянулась, бросила бычок в кружку, махом допила кофе вместе с пеплом, отрыгнула. Рассмеялась собственной громкости. Вик улыбался.
Штат говорила, если ей что-то не нравилось, умела поддержать беседу и в моменты настоящих эмоций не строила из себя оперную певицу – с ней все было трезво и естественно.
Виктор знал ее настоящую. Штат только хотела казаться язвой. Конечно, ею и была, но после посиделок на крыльце сходила в душ и надушилась освежителем воздуха. Не чтобы не ругали за курение, а чтобы бабушке Вика не доставлять дискомфорт.
Отложила ему в тарелку лучший блин. Правда, рассказала несколько сальных анекдотов семидесятилетней Эльвире Степановне. Пнула его под столом, когда Вик доел последнюю ложку джема, но также спросила по обыкновению «как ты», когда он задумался и впал в прострацию, пялясь в стену.
Вопрос «как ты» по любому поводу был ее кредо. Она на самом деле никогда не плевала на окружающих. Не все, только близкие ей были важны. Поэтому людей в узкий круг она отбирала тщательно. И круг этот оберегала любой ценой.
Виктор дорожил их дружбой. И непосредственной Штат.
– Почему ты в одних тгусах? – Они готовились ко сну, застилали диван в гостиной.
– В двух жарко.
Вику нравилось, что она чувствует себя рядом с ним как дома. Даже если это выражалось в отсутствии пижамных штанов – только старая мужская футболка и трусы с Бэтменом.
Они до полвторого ночи смотрели нарезки стендапа на телефоне, легли спать в обнимку.
Штат уснула позже. Неизвестное количество минут – кажется, вечность – водила кончиками пальцев по предплечьям парня. Изучала рунические символы, впитывала тепло его тела. Хотела запомнить каждый оттенок чувств, заполняющих душу.
Теплый, большой Виктор рядом с ней ужасно громко храпел, но лежать на его груди было спокойно. Будто ее защищала гора. И Штат знала, что это не голословное утверждение.
Нить, связывающая их сердца на уровне понимания, с ее стороны узелка натягивалась сильнее. Только прижавшись к мужской груди, Штат чувствовала настоящий покой. Натяжение уходило, трепет разливался по телу.
Возможно, поэтому она не ревновала. Эту нить невозможно было порвать словами или действиями. У них всегда будут их связь и их сигареты.
Штат не помнила, когда в последний раз смотрела на парня с тем самым интересом, заставляющим щеки алеть, а внутренности скручиваться в ожидании чего-то… чего-то. Только ей ничего не было нужно.
Виктор лежал рядом, под пальцами горели его татуировки, а сердце азбукой Морзе отстукивало, что происходящее организму нравится. Она знала, что время расставит все по своим местам. А они слишком молоды, чтобы думать иначе.
– Ского выходим. – Виктор тряхнул плечом, на котором дремала Штат.
Блондинка сонно потянулась, огляделась, кивнула на телефон, от которого парень не отлипал с самого утра. Даже бабушка за столом сделала ему замечание.
– Чего тебя так туда засосало? – сквозь зевок лениво поинтересовалась она.
Очарование сумерек прошло с рассветом. Звонкие уведомления на телефоне Вика заставили вернуться в реальность. Прикосновения к татуировкам парня, его запах остались в ночи. Им пора было на электричку, а еще завтра сдавать эссе. Надо найти, у кого скатать.
– У меня к тебе пгосьба есть на самом деле, – вместо ответа сказал Вик, вздохнул и растянул губы в извиняющейся улыбке. – Настю помнишь? – Штат кивнула, в непонимании нахмурилась. – Пишет она. Мы неделю уже не виделись. А на вокзале меня встгетит Инна. Помнишь, тусовка полгода назад была, где Эдик на тачку еще помочился? Она там была. Написала мне сама, мы встгетились. Боже, ты бы знала, как она сосет. – Вик мечтательно закатил глаза.
– И?
Штат скривилась. Ей было плевать на измены, правило жизни – поддерживать друзей. Мораль читать Виктору она не собиралась. Но эти подробности… фу. И ревность была ни при чем, просто Вик умел быть мерзким.
– Можешь, когда пгиедем, пегед Настей мне сцену помочь газыграть? Ну, мол, мы долго были дгузьями, а тут поняли, что любим дгуг дгуга и бла-бла-бла? – Он умоляюще посмотрел на подругу. Штат в шоке слушала самый идиотский план расставания на свете. – Не хочу ей ничего объяснять, а тебя она знает и даже побаивается. Может, даже благословит нас, эту истогию можно подать очень мило.