Он переставал находить объяснения этому. Особенно когда недавно отшил на вечеринке красавицу, представившуюся подругой Есении. Его бывшие рекомендовали Вика своим подругам! А он сказал, что устал, распустил гостей и лег на диване со Штат.
Вик был единственным, кого она не выгоняла со своего священного лежбища. Это порождало в груди теплое чувство уникальности. Он – не как все для нее. Что бы она ни говорила.
Вик понимал, что у него потекла крыша. Но ничего не мог с собой поделать. Обнимал подругу в сонном опьянении, пересчитывал пальцами ребра и клал между их телами подушку, чтобы не был заметен стояк.
Он чувствовал себя переполненным гормонами пятнадцатилеткой и не мог понять, в чем дело. Штат всегда была его корешем. Вик не мог понять: почему внезапно ее захотел?
Он учился чувствовать кожей и не дышать, учился самообладанию без сбитого дыхания и алеющих щек. Он еще не знал, но в будущем ему это пригодится, его будут спрашивать: «Вик, как ты научился так мастерски скрывать эмоции?» А он будет отвечать одними глазами: «Уйма практики, господа».
Виктор ощущал море внутри себя, но затем разбивался о волны и шел ко дну, стоило только обладательнице темных глаз спросить: «Как ты?»
«Нормально, ласточка, спасибо».
Хреново на самом деле. Ему было очень хреново. Даже рыбы из моря внутри него исчезли, оставив его одного.
– Ненадолго же тебя хватило, парень. – Штат беззлобно усмехнулась, кивая на то, как Сеня отодвинул от себя бутылку мартини. Враждебность пропала, но и принимать его в близкий круг она не спешила. Виктор хмыкнул. – Понимаю, возраст уже почтенный, но все же…
– Ты все сводишь к грязным намекам? – Сеня с улыбкой прищурился.
– Только когда поблизости мудаки. – Штат расплылась в саркастичной улыбке. – Но ты не такой мудаковатый, как остальные мудаки, может, и не выбесишь меня окончательно. – Она хмыкнула под улюлюкание Сени, прося ей тоже налить.
Виктор молчал и курил, наблюдая за смешной сценкой. Блондинка отпила из кружки мартини, сильно поморщилась, посмотрела на друга, кивнула, одними губами спрашивая: «Как ты?»
Виктор понял, что пора звонить знакомой девчонке с прошлой тусовки. Чувства надо кому-нибудь отдавать.
Глава 12. Добрачный блуд
На балконе лестничного пролета многоэтажки было тихо. Бесплатный вид на миллион с одиннадцатого этажа был шикарен, бесплатный старый диван прилагался. Штат только надеялась, что в нем не обитает живность.
– Блин, я что-то загрузилась. – Она задумчиво закусила губу, отточенным движением разделяя проездной карточкой кучку порошка на четыре дорожки.
– По поводу? – Виктор кинул на блондинку короткий взгляд, взял из ее рук потрепанную шариковую ручку.
Раскрутил ту на запчасти, вынул стержень, зубами отсоединил крышечку с тыльной стороны. Продул получившуюся пластиковую трубку от остатков старого порошка, протянул Штат.
– Думаю, у меня рак груди. – Она пожала плечами и разом, затыкая вторую ноздрю, снюхала дорожку с зеркальца пустой пудреницы.
– Чего? – Вик изумленно выгнул бровь, вопросительно смотря на подругу, та жестом показала, что скоро пояснит.
Вторую дорожку она вдохнула почти сразу, для симметричности. Штат прикрыла глаза, расплываясь в блаженной улыбке. В основание переносицы ударила мягкая свежесть, глаза чуть заслезились, сознание затянуло приятной поволокой.
Ощущение накрыло такое, будто встал по будильнику, дико не выспался, голова болит, и ты решил на все забить и лечь доспать. Концентрированный чудесный момент, когда напряжение отступает, голова касается подушки, и ты чувствуешь настоящий кайф.
Тело расслабилось, появилась легкость, кончики пальцев онемели от удовольствия.
Штат открыла глаза, повернулась к другу, сфокусировала на нем взгляд. Эффект от того, что они нюхали, ей нравился особенно тем, что из реальности не выдергивал. Почти. Действие было чем-то похоже на травку. Только если эффект от косяка она называла красным, здесь он определенно был синим.
– Читала статью, пощупала, а там уплотнение. – Она развела руками, передала другу пудреницу с порошком. – Но не знаю, может, надумала себе. – Она знала, что симптомы в Интернете искать нельзя, но убедиться все же хотелось, для безопасности. Штат понимала, что иначе не сможет успокоиться. – Потрогай ты. Есть что-то?
Виктор запрокинул голову, вдыхая порошок, в этот момент Штат забрала зеркало с корпусом ручки из его непослушных рук. Парень не успел понять, как его ладони оказались под кофтой и лифчиком на груди девчонки, которые придерживала она сама, требовательно и с опаской глядя на парня в ожидании вердикта.
– Что ты… – От неожиданности действие порошка затронуло не только мозг, но и сердце: оно заколотилось сильнее.
Он представлял этот момент не так. А он представлял. Сотни раз. Мозг, будто ватный от порошка, не успевал за сердечной мышцей. По телу прошел ток, но не от кайфа – от происходящего.
Он держал в ладонях ее маленькую грудь, под пальцами ощущал соски. Он привык к большему, но ситуация была из ряда вон. Это происходило с ней. И это было волшебно.
Тысячи сверхновых взорвались в сознании, сердце заныло, руки вспотели. Но это должно было быть иначе. Совсем не так.
На какой-нибудь вечеринке они должны были стоять рядом на балконе, курить, и Штат посмотрела бы на него снизу вверх своими темными глазами. В них блеснула бы похоть, Вик взял бы ее за шею и притянул к себе.
Обжег бы ладонями кожу блондинки, забрался ладонями под футболку и сделал то, чего не делал никто до него.
Мир вокруг распался бы на атомы, и единственное, что бы они чувствовали, – горячие языки друг друга, губы, прикосновения и магию момента.
Но реальность обрушилась на него высотным домом под ее взглядом. Виктора закидало кирпичами и пылью, а Штат стояла наверху и смотрела на него, как и сейчас, – с безразличием.
Во взгляде Штат не было желания. Она не видела в нем мужчину. Не хотела его. Просто началась паранойя на фоне порошкового марафона, и она, как платонического друга, попросила проверить уплотнение.
Не было в ее взгляде и оттенка тех чувств, что он хотел разглядеть. Разочарование ударило под дых. Будто если бы во сне она потянулась к нему, поцеловала, дала то, чего Вик так ждал, то, от чего в животе становилось нестерпимо жарко, а на утро забыла.
Вот только в эту секунду на потрепанном диване многоэтажки Штат не спала. Сделай она то же самое во сне, Виктор хотя бы мог надеяться на бессознательное желание, скрытое под кодовыми замками ума.
Сейчас Штат находилась в реальности. И даже, сука, не подозревала, что делала. Не намекала ни на что, не хотела посмотреть на его реакцию, не язвила – просто в пьяном умате не думала ни о чем. О нем – тем более.
Его будто буквально вернули с небес на землю, размазывая в лепешку об асфальт вместе с костями, мышцами и его никому не нужными чувствами, и разочарование закислило обидой.
В первую очередь – на себя. Конечно, она ни о чем не догадывается. Он – ее друг. А напридумывал невесть что. Несколько лет они вместе спокойно спали на раскладном диване после вечеринок, и вдруг он захотел большего. И Штат не была в этом виновата.
Не была виновата в том, что теперь взгляд Вика регулярно задерживался на ее ногах. Не была виновата в том, что его окутывало тепло даже от ее случайного прикосновения. Не была виновата в том, что он чувствовал себя сильным и значимым, когда на грани драки она отступала назад и плечи ее расслаблялись, ведь она чувствовала, что он – именно он – стоит за ее спиной. Всегда.
Но она могла хотя бы попытаться прочесть его более чем поверхностно и не терзать его душу и тело. Сука!
Отвращение подкатило к горлу. С ним так себя не ведут.
Но руки Виктор убрать не мог. Полярные эмоции вызывали тахикардию.
– Должно быть уплотнение, – сосредоточенно, совершенно не видя проблемы, проговорила Штат.
Своей рукой надавила на ладони друга, заставляя тщательно прощупать грудь.
Виктор вспыхнул. Она должна понимать, что творит! Она либо хочет его – должна об этом хотя бы задуматься, – либо пусть отставит в сторону свои провокации!
Разрушительная обида накрыла его с головой.
– Что за хегня! – Штат подпрыгнула от неожиданности из-за вспышки гнева друга. Вик отдернул руки, поднялся, нервно зашагал по балкону. – Если у тебя недотгах – иди найди мужика или убейся об стену, а не лезь ко мне со своими пгиколами! Психопатка, мать твою, на всю голову!
Ярость перекрыла обзор и дыхательные пути, ее безразличие встало костью в горле. Недоумение после его выпада задевало особенно. Она не усмехнулась, не попросила прощения за неуместную шутку – она искренне не понимала, почему он психует.
И почему, черт возьми, Штат не могла быть как все нормальные бабы и прочесть подтекст? Почему она думала, что он и правда злится?!
Вик замер, несколько секунд глядя на растерянную Штат. Не знал, что сказать. Не хотел извиняться. Его гнев был справедливым. Несколько недель она сидела в его сознании обнаженная и тут так подставила, даже не поняв, что натворила. Она заслужила злые слова.
Штат поднялась с места. Исподлобья тяжело взглянула на друга. Кайф от порошка будто испарился под напором Вика, она была напряжена.
Вскинула подбородок, усмехнулась. Не весело – разочарованно. Подняла с дивана телефон парня. И отправила через перила в полет с девятого этажа.
– Извинишься в следующий раз, мудак, – спокойно резюмировала Штат.
Развернулась и ушла, оставив Вика с разрывающейся внутри вселенной одного.
– Ты че такой нервный? Из-за нее? Что-то не поделили? Я ее ругань отсюда слышу. – Сеня облокотился о перила балкона.
Вик вздохнул, покачал головой.
– Да дело не в этом. – Он скривился, сплюнул, затянулся. – Но и в этом тоже, – нехотя признал он. – Когда мы конфликтуем, я плотнее завинчиваю все банки на кухне, чтобы она… воззвала к моей помощи. – С кухни послышался звон разбитого стекла. – Пока эффекта нет, но я не сдаюсь.