Сеня хмыкнул, щелчком отбросил окурок.
– Просто поговорите.
– Легко сказать, – недовольно усмехнулся Вик, но кивнул.
Сеня постепенно «прирастал» к их банде, оттого на подобные замечания Виктор не реагировал остро. Но все же парень еще не состоял в близком кругу. Посвящения как такового не существовало, но Вик знал, что время расставит все по своим местам
– Пошли. – Они направились на кухню.
Народу в квартире на этих выходных было значительно меньше обычного: настроя на шумную вечеринку не было, ребята собрались узким кругом поиграть в карты, в холле и на балконе было лишь несколько гостей.
Вик их не знал, но остановить приток новеньких уже не представлялось возможным: знак качества предыдущих вечеринок обязывал принимать тех, кто хотел заглянуть на эксклюзивную, закрытую тусовку. Хотя бы на пару часов.
Штат сидела на кухне за шахматной доской напротив Эдика, рядом лежала колода карт, ребята ждали опаздывающих. Вик коротко улыбнулся: несмотря на их ссору, она все равно пришла, эта квартира и эти люди были ее домом. Виктор был рад, что она это понимала. С остальным они разберутся.
– Шах и мат, блять! – Штат довольно скрестила руки на груди после заключительного хода.
Она была не из тех, кто благосклонно принимает победу. Каждый в этот момент должен был знать, кто здесь лучший.
Эдик сморщился.
– Ты же девочка. Давай без мата?
Штат ухмыльнулась, заново берясь за фигуру на доске.
– Без проблем. Шах и блять!
Парни рядом улюлюкнули, Эдик со смехом поднял руки в жесте «сдаюсь».
Виктор поймал взгляд Штат, кивнул на коридор. Девчонка показала Эдику язык, вышла из кухни.
Облокотилась на стену в узком проходе, засунула руки в карманы треников. Его треников.
Вик смотрел на Штат сверху вниз: на ее темные глаза, шею и ключицы, виднеющиеся под воротом футболки, на обкусанные пухлые губы, – и в животе поднимался жар.
Она даже не представляла, что с ним делала одним взглядом, но надо было принять, что это и правда не ее вина.
– Я это, тогда…
– Я тоже, – согласилась Штат.
Вздохнула и улыбнулась.
И он все понял. У него никогда не будет никого похожего на нее. Того, с кем он двумя словами может решить конфликт. Злые слова между ними растаяли в воздухе, связь, тянущаяся нитью от сердец, снова заискрилась теплом. Ради этого он сможет унять огонь в груди. Ему не привыкать скрывать эмоции. Главное, что она была рядом. Все остальное не имело значения.
– Отлично. – Вик облегченно выдохнул.
Штат еще раз кивнула, направилась обратно на кухню к ребятам, по пути нежно царапнула покрытое чернилами предплечье парня.
«Я рядом, – читалось в жесте. – Все хорошо».
Вику этого было достаточно.
– Так во что играть будем? – Она обратилась сразу ко всем, хлопнув в ладоши. – Я хочу в дурака.
– А я…
– В покер, да-да, я знаю. – Она закатила глаза и отмахнулась.
А у Виктора от тепла расплавилось сердце.
Для всех – пренебрежительный жест, доступный лишь ей одной, потому что только Штат могла так бесцеремонно перебивать Виктора. Для него – целая вселенная. Потому что она специально закончила фразу за него. Потому что знала его, как никто другой. Потому что синонима к слову «покер» без буквы «р» не было. И она знала это.
Вик испугался того, что почувствовал на мгновение. Будто желание, толкнувшее его на мысли о Штат сильнее положенного, желание, поссорившее их, больше ничего не значило. Будто даже если он никогда не стянет с нее футболку, не поцелует в пухлые губы, она все равно будет самым значимым человеком в его жизни.
– Ну, покер так покер. – Штат плюхнулась на стул. – Как с тобой поспоришь, большой босс, – улыбнулась она.
Глава 13. Fuckтически все замечательно
– Бита!
Они все-таки играли в дурака…
Штат, сама того не понимая, была права: никто не хотел спорить с боссом.
Она изнеможенно уронила голову на стол, затем подорвалась с места, убежала в туалет. Ее тошнило. Очень зря Штат решила угнаться за парнями в распитии коньяка за картами, потому что ее буквально за час размотало до «вертолетов».
Какое-то время она держалась, даже между забегами в туалет, но в итоге под тяжелым взглядом Виктора сдалась, разрешила увести себя спать.
Вик укутал девчонку одеялом, и в этот момент уже он чувствовал себя самым значимым человеком на планете. Удивление прострелило виски.
У него были амбиции. Ему всегда было мало. Виктор хотел заработать авторитет, деньги и власть.
Чувство ничтожности, когда его избивали во дворе, заставляло вставать и учиться драться. Беспомощность, когда новый ухажер мамы учил жизни, заставляла учиться заводить связи и двигаться по направлению к самостоятельности.
И он думал, что чувство удовлетворения настигнет его не раньше, чем он доберется до самой вершины своих планов.
Но сейчас… глядя на свернувшуюся в комочек Штат, подтыкая ей по бокам одеяло, ставя рядом с кроватью стакан воды, он уже чувствовал все, чего когда-либо хотел достигнуть. Будто она и была его вселенной, в которой он был королем.
Вик, озадаченный, вышел из комнаты, последний раз задержав на девчонке взгляд.
Коньяк заканчивался быстро. Парни рубились в карты до часу ночи, Сеня отлично вписывался в их компанию. Они болтали обо всем и ни о чем одновременно, ум и тело этим вечером отдыхали.
Важны были лишь стриты и каре, все проблемы банда оставила за пределами кухни.
– А говорил, она ни с кем не спит. – Сеня вернулся с перекура, недовольно взглянул на Вика, пробубнив слова ему на ухо.
– Ты о чем? – От выпитого сознание расплывалось, сложно было сосредоточиться и на разговоре, и на картах. Поэтому никто уже давно не играл на выигрыш.
– О ней. – Сеня нахмурился, кивнул в сторону двери в спальню, куда несколько часов назад завалилась спать пьяная Штат. Вик не понимал, о чем речь. Арсения это инстинктивно напрягло, он пояснил: – К ней в комнату зашел пацан, рыжий такой, не из ваших? Я думал, мужик ее.
Вик медленно покачал головой. Нарастающее напряжение главы банды почувствовали все за столом: разговоры стихли, карты перестали шуршать.
С места все подорвались мгновенно вслед за Виктором.
Он с грохотом распахнул дверь в спальню, за шкирку выбросил парня из комнаты. За секунду просканировал помещение: Штат не проснулась, одеяло по бокам все так же было подоткнуто.
Самое главное было в порядке. Она была в порядке.
Холодный ум больше не требовался.
По трахее поднялась ярость. Страшная, испепеляющая, она запустила сердце на двести оборотов и впрыснула ненависть в кровь.
Вик захлопнул дверь спальни, вылетел в холл, куда Сеня за шиворот оттаскивал не успевшего подняться с пола рыжего. Виктор его не знал: видел пару раз на вечеринках с девушкой, которая сейчас возмущенно пищала у стены, пока немногочисленные гости инстинктивно собрались в круг в центре комнаты.
В этот раз Вик не собирался разговаривать, ничего не хотел выяснять. Оправдания были бы ложью. Даже если парень скажет, что перепутал двери, ища туалет, это будет лишь блеющим бредом. Поэтому передышки от променада через коридор Виктор парню не дал.
Он обрушился на рыжего прямым ударом, не позволив встать. Голова парня отскочила от кулака, он ударился об пол затылком, из разбитого носа хлынула кровь, но тот не успел ее вытереть.
Голенью Вик добавил несколько ударов по ребрам, поднял парня за воротник, доломал окончательно нос. Возни вокруг не слышал, пульс шумел в ушах, он лишь хотел рыжего казнить.
За то, что покусился на святое. Самым отвратительным способом. За то, что полез к его Штат. И хотел сделать то, что, если когда-то и случится, будет принадлежать ему.
Виктор избивал парня с полминуты, сев сверху, не давая опомниться. А больно было самому. Будто ему врезали по ребрам, будто его голова гудела от ударов, будто он сам через кулак в кровавом месиве лица напротив хотел наказать себя.
Потому что если бы… удар.
Если бы Сеня не вышел покурить… сломана надбровная дуга.
Если бы он не вышел из кухни в первую же секунду… парень прикусил язык, когда клацнули зубы.
Он мог бы… с ней… рыжий закашлял кровью.
На плечо Вика невесомо легла рука. Он остановился. Обернулся, взглянул на Сеню за спиной. Тот ничего не говорил, но Вик все понял. С парня хватит. Нельзя навлекать проблемы появлением избитого в больнице. У рыжего наверняка сломано несколько костей, но это вполне может зажить и само. Урок он усвоил.
Но каждая мышца до сих пор чесалась подкожной яростью. Сердце качало дурную кровь по венам, казнь не была окончена.
То, что он сделал с этим парнем, – само собой разумеющееся. Так поступили бы все на его месте. Но он – не все. И каждый здесь, а потом и дальше по цепочке слухов должен был это уяснить. На собственность Виктора покушаться нельзя. Даже в мыслях, тем более – в действиях.
Темный, накачанный ненавистью взгляд метнулся к людям вокруг, выцепив из десятерых собравшихся скулящую девчонку – девушку недочеловека, лежащего под ним. Вик посмотрел на Сеню. И тот повел себя правильно: оттащил в сторону слабо стонущего в полубреду избитого парня, когда Вик поднялся на ноги. И вытащил за локоть девчонку вперед из ряда наблюдающих.
Та дрожала, выла что-то сквозь слезы, но замерла, когда оказалась в десяти сантиметрах от Виктора. Сеня убедился, что та стоит как вкопанная, отошел на два шага назад.
А Вик улыбнулся. Наклонил голову вбок, как потусторонний Джокер, стесанными в кровь костяшками провел по щеке уставившейся на него в шоке девушки. Вытер слезу с ее скулы, облизнулся.
– Мужика своего на пгивязи надо дегжать. – Сейчас он не задумывался о плавности речи, никто и не слышал журчащих букв, все слышали только злобу. Всепоглощающую. Беспощадную. – Ты виновата так же, как он. Никто не смеет тгогать мое.
И, откинув голову, разбил ей нос своим лбом. Девчонка взвизгнула, как и ее рыжий парень до этого, схватилась за лицо, за секунду залившееся кровью. Вик не закончил: удержал жертву за плечо, три раза тяжелым окровавленным кулаком ударил в живот.