Виктор сказал, что это – последняя ставка, после чего они поедут в еще один клуб, Штат согласилась. Переглядывалась с противником друга, улыбалась, что-то строчила в телефоне подруге.
Ставки повышались, оппонент Вика, тоже весьма нетрезвый молодой человек с зелеными глазами и лукавой улыбкой, вывалил все фишки на центр стола.
Виктор замялся, но ответил тем же, затем поднял взгляд на подругу.
– У меня отличные кагты, – заверил он.
– Конечно отличные! – согласилась Штат. – Я в тебе не сомневаюсь.
Виктор пристально посмотрел на блондинку.
– Мы можем взять почти миллион с этим. Пгикинь – миллион! – Штат рассмеялась от задора в крови. Такой ему она нравилась. Безоговорочной. – Но надо добавить, чтобы ур-равнять счет. – Он кивнул на парня напротив. – У меня только двести с победы.
Штат взглянула на оппонента, тот игриво сощурился, Штат наклонила голову вбок.
– Удачи, сладкая. – Он растянул губы в приторной, едкой улыбке и послал картинный воздушный поцелуй.
Штат скривилась, передернула плечами от гадкого ощущения. Но прямо взглянула парню в глаза, самодовольно усмехнулась.
– Удача – сука переменчивая. Мы надеемся только на себя. – Она гордо вздернула подбородок, довольная своим ответом.
Посмотрела на Вика.
Штат воспринимала реальность будто сквозь плотную вату, но совершенно точно почувствовала, что этот зеленоглазый красавец ей не нравится. Она кивнула Виктору, доставая телефон.
– У меня есть пароль от сберегательного счета на обучение, родители туда не заглянут еще года два, но мы их сразу же вернем, как выиграем все, окей? – прошептала она на ухо Вику, и тот уверенно кивнул.
– Конечно.
– Онлайн-переводы принимаете? – Она с вызовом взглянула на зеленоглазого и крупье.
После недолгих уговоров деньги приняли. Хотелось сделать все быстрее: Штат опять становилось нехорошо, нужно было бежать на очередное свидание с унитазом.
Вик вскрыл карты.
Штат отключилась.
Глава 17. Помятая жизнь
В нос ударил запах чистоты и свежести. Штат с трудом открыла тяжелые, отекшие веки, огляделась. Залитая утренним солнцем светлая комната слепила глаза, тело было деревянным, пошевелилась она через тяжкую ломоту в костях.
На белых простынях Штат смотрелась грязным черным пятном. Рядом в прозрачном пакете лежала серая кофта, заляпанная не то рвотой, не то едой. События вчерашней ночи мелькали перед глазами калейдоскопом, провалов в памяти не было.
Дом Виктора, танцы, разговоры и выпивка. Долгая дорога в клуб, споры с охраной. Опять танцы, выпивка, туалет, белые дорожки.
Карты, фишки, смех, зеленые глаза оппонента Виктора. ПИН-код на телефоне, сберегательный счет. Они вроде выиграли.
Дальше – темнота.
Штат села на кушетке. Рукой мешала двигать капельница в вене. Девчонка с кряхтением встала, пошатываясь, вышла из палаты сразу к стойке регистрации. Поинтересовалась, где туалет. Ей указали за угол.
С грехом пополам она умылась, скривилась, увидев опухшее отражение в зеркале, нетвердым шагом вернулась в палату, легла на кровать. Штат была очень уставшей, но ее сознание было кристально трезвым, а вот тело не слушалось, будто опьянело позднее, и перед глазами все плыло. На часах было семь утра.
Второй раз она проснулась в девять. Опять спросила, где туалет, подумав, что первое пробуждение было сном, снова вернулась в палату. Сбросила грязный топ, осталась в спортивном лифчике и ставших тесными от отеков джинсах. Капельница все еще была в вене, руки слушались уже лучше.
Салфетками Штат стерла оставшийся макияж, кажется, вместе с верхним слоем кожи, через ругательства под нос накрасилась заново, обнаружив сумку со своим барахлом на тумбе.
Макияж положение не исправил, но улучшил. Грязные волосы она затянула в тугой хвост. В палату вошла медсестра.
– Как тебя угораздило? – Женщина смотрела на девчонку укоризненно, строго. – У меня дочь почти твоего возраста, поэтому и не пускаю на всякие… тусовки.
Штат хотела ответить что-то едкое, но ей вдруг стало страшно и неловко. Только сейчас до нее дошло, что она попала в больницу из-за вчерашних гуляний. И в тайне это уже будет не оставить.
По спине мурашками пробежал ужас – до этого момента измученное сознание воспринимало картинку перед глазами с ледяным спокойствием и отрешенностью.
– Я… – Штат запнулась под суровым взглядом женщины, та требовательно уперла руки в бока.
– Что «я»? Допилась, да?
– Я выпила немного… – на автомате пробормотала оправдания Штат, медсестра посмотрела на нее со скепсисом.
– Немного? Дорогуша, в твоей крови было четыре промилле, смертельная доза, вообще-то. – Ком паники подкатил к горлу. – Это как бутылку водки разом выпить. Тебе промывание желудка делали, отравление было. Вроде даже сердце останавливалось.
– Сердце?
Штат замерла, глотая беззвучные слезы, во все глаза глядела на женщину. Та осуждающе кивнула.
– Сердце, сердце, – поддакнула она. – Ладно, если говоришь, что пила немного, сделаю еще один анализ крови, вдруг тебя опоили чем…
И вышла за дверь.
Штат расплакалась. Мгновенно, отчаянно, с ужасом прокручивая в голове сценарий грядущих событий. Родители точно узнают. Узнают и повесят ее тут же, на белой простыне. Их дочь, надежда и опора, всегда поддерживающая семейную идеологию о ЗОЖ, оказалась в больнице с алкогольным отравлением. Браво. Они ее никогда не простят.
Успокоилась она только через полчаса, когда в дверях появился Виктор.
Выглядел он так же, как она, если не хуже: опухшая, разбитая губа, грязь на одежде, взгляд усталый и бешеный одновременно, волосы сальные. Он сел на стул рядом с койкой, Штат ему вяло кивнула.
– Как тебя пустили?
– С тгудом.
– Круто потусили… – невесело усмехнулась она.
Вик обреченно, с такой же улыбкой принятия на губах кивнул.
– Это да… – прохрипел он сорванным, будто чужим голосом, протер ладонями лицо. – Твои ского пгиедут. – Он вздохнул.
– Хреново. – Штат пожала плечами.
А что еще она могла сказать? Панику и отчаяние уже выплакала, торг неуместен, осталось только смирение. Нервозность все еще стучала в висках, но не портила настроение: хуже было уже некуда.
– Ласточка… – Виктор прокашлялся, поднял на Штат отчаянный, сдавшийся взгляд. – Мы пгоиггали.
Штат только вздохнула, подняв глаза к потолку. В этот момент в палату зашла медсестра с бумагами, без слов что-то подкрутила в капельнице, брезгливо оглядела Виктора и отрицательно покачала головой, смотря на Штат.
Не подмешали – допилась.
– Жопа… – горько вздохнула блондинка и поджала губы: матов не хватило бы для описания ситуации. – Иди, чтобы папа тебе не втащил. – Она грустно усмехнулась, Вик криво улыбнулся в ответ. Бросил на подругу долгий, многозначительный взгляд. Странная смесь вины и ликования заполнила нутро на пару с оставшимся алкоголем.
Он ненавидел себя за то, что облажался, но радовался реакции ласточки: она его не обвиняла, не злилась. Штат была на его стороне. Наконец дала то, чего он заслуживал после пережитого. Пусть и таким путем.
Он сделал это не специально, но благодарил фортуну за грязный, эффективный прием. Их это сплотит, они будут решать проблему вместе. И Штат придется согласиться на его условия. Сначала будет винить себя за это, но потом привыкнет. Поймет, что соглашаться с ним – правильно.
Вик вовремя вышел из палаты: через пару минут в дверях показались взволнованная донельзя мать и злой, серьезный отец Штат.
– Как ты? – Было видно, что мама сдерживает изо всех сил слезы волнения, на отца было жутко взглянуть.
– Нормально, все хорошо, – тихо прошептала Штат, – все не так страшно, как кажется.
Оставалась слабая надежда на то, что родители каким-то образом не обратят внимание на количество выпитого в диагнозе. Может, хоть они, в отличие от медсестры, смогут поверить, что Штат оказалась в такой ситуации из-за неопытности.
– Ты хоть представляешь, что с тобой могли сделать в таком состоянии? – Мама не унималась: схватилась за голову, присела на край кровати.
Штат нахмурилась, заглядывая ей в глаза, а когда поняла, что мама имеет в виду, ужаснулась.
– В смысле – что могли сделать? – возмутилась она, чувствуя мерзость предположений. – Я была с друзьями!
Мать изумленно взглянула на дочь, и взгляд ее стал холодным. Она покачала головой.
– Может, они и не друзья, раз ты сейчас здесь, а не с ними. Подумай об этом, солнышко.
Теплые слова, сказанные очень холодно, больно ударили по сердцу. Штат снова заплакала.
Виктор вывалился из дома сонный и разбитый: мать четвертое утро подряд выедала ему мозг десертной ложкой. Хотелось выть. Единственное, что вызвало у него за последние дни хоть и кривую, но улыбку, – подруга, привалившаяся к ограде с другой стороны улицы.
Она пускала во влажный утренний воздух струйки дыма и выглядела вполне сносно. Светлые спутанные волосы виднелись под капюшоном, фигура была скрыта под бесформенной черной курткой, только тонкие ножки в джинсах выдавали в ней девчонку.
Штат отсалютовала сигаретой в знак приветствия и тут же зашагала рядом, не размениваясь на объятия. На учебе ее не было неделю после случая с больницей, Виктор был рад, что хоть сейчас ее выпустили.
– Я звонил.
– Родители отобрали телефон. – Она пожала плечами.
Вик кивнул.
– Понятно. Не вздегнули тебя?
Штат хмыкнула, крепко затянувшись, качнула головой.
– Как ни странно. Даже не орали. Расстроены, понятное дело, но все не так ужасно, как я себе представляла. Хотя я даже не знаю, что представляла, но точно не это. – Она сделала неопределенный жест в воздухе рукой и вздохнула. – Я наплела про то, что первый раз алкоголь попробовала, переборщила, не поняла и все в таком духе. Поверили.
Еще бы не поверить: прецедентов-то не было.
– Это хогошо, – кивнул парень. – Пго деньги узнали?