ам иметь прекрасное образование? Юзали, вероятно, что-то крепкое. Деменция началась в двадцать.
Злость зарождалась в глотке. Штат искренне не понимала, как Вик мог оставаться холодным и собранным. Ей уже хотелось плюнуть в лицо каждому.
– А школьники сами к нам приходят, никто их не заставляет, – разнузданно чавкнул Модник. Златовласка поддакнул. – Наркоконтроль, тоже мне. У них судьба такая – торчами быть. – Челкастый развел руками. – Мы просто волшебники, исполняющие желания.
– Бодяжа стафф?
Виктор поднял бровь. Штат коротко улыбнулась. Мажоры закапывали себя своей же борзостью.
– Им срать, – отмахнулся Челкастый, манерно закатал рукава куртки. Наверное, думал, что со стороны кажется альфачом. Штат сделала мысленную заметку на такие разговоры приходить трезвой, чтобы не выглядеть смешно. – Все довольны. Просто отвалите, и закроем тему. Если все пойдет хорошо, это будет долгосрочный пакт мира. – Он подмигнул Штат. Та поморщилась. – Пока клиенты не откинутся. – Парни снова загоготали. – Заметано?
К глупости добавилась мерзость. Штат не считала их компанию образцом морали, но она правда сейчас услышала фразу о смерти детей от наркотиков? Серьезно?
В груди потеплело, заштормило. Вот кого мало пороли в детстве. К черту законы о домашнем насилии – слушая чавкающие размышления мажоров, Штат сжимала нагретый металл кастета в кармане куртки. Вик будто почувствовал ее настрой, бросил короткий взгляд на подругу через плечо. Они друг друга поняли.
– Отнюдь.
– Че?
Штат пожалела, что не снимала происходящее на видео. Абсурд и несоответствие образов смешили и раздражали одновременно.
Ветер завыл сильнее. Кинул под ноги желтые листья. Гравий перестал хрустеть – хрустела эмаль под сжимающимися челюстями Штат.
– Бодяжьте у себя на тусах. К нам не лезьте. – Виктор не моргал. – Только так. И мы к вам не полезем.
Челкастый изумленно охнул. Шагнул вперед, руки по-прежнему держал в карманах, выгнулся навстречу Вику, будто демонстрировал свое хозяйство.
– Это че, ты мне запрещаешь что-то? – Его ситуация, как и Штат, веселила и бесила одновременно. Улыбка сменилась оскалом, взгляд потемнел. – Грязь, ты понимаешь, с кем разговариваешь? – Штат дернулась от резких слов. Откуда такие эпитеты? – Идите долбить свое говно и девку вашу. – Парень шмыгнул носом, облизнулся, кивая в сторону Штат. Сердцебиение блондинки участилось. – Закончили.
Вик мотнул головой.
– Нет.
– Это почему?
Челкастый хмыкнул, открыл и закрыл рот в ожидании ответа, будто жевал невидимую жвачку. Один его вид вызывал у Штат отвращение. Его слова же были индульгенцией на убийство.
Виктор снова посмотрел на подругу. Уже иначе. Она все поняла. В ситуациях, наполненных адреналином, даже сложные беседы могут вестись телепатически.
Она часто заканчивала за него фразы в компании. Сейчас был такой случай. К тому же Вик затылком почувствовал, что Штат уже не может молчать.
– Потому что теперь мы вам и правда запрещаем.
Она осталась стоять на месте. Подняла голову, произнесла слова негромко. Посыл передавала глазами, в которых разгоралось пламя.
Челкастый презрительно прыснул, липким взглядом обдал девчонку.
– Общая шавка голос подала?
Штат не отреагировала на выпад. Но мысленно поблагодарила за эти слова: фитиль был подожжен.
– Запрещаем в нашем районе продавать, – повторила она. – Малолеткам в первую очередь. Вот теперь мы закончили.
Штат поравнялась с Виком, не теряя зрительного контакта с собеседником. С удовольствием читала сменяющие друг друга эмоции на его лице: насмешка, раздражение, растерянность, гнев.
– Я не расслышал? – Челкастый прислонил ладонь к уху. – Прогавкай еще раз, шалава, – выплюнул он слова, не отрывая взгляда от девчонки. – Последние мозги его хер выбил? – Он кивнул на Вика. – Ты на кого лезешь? Вы, шваль, закройтесь, пока шанс даю.
Он сплюнул на ботинки Штат. Она переглянулась с Виктором, пока мажоры хихикали над удачно сыгранным жестом.
Ветер завывал сильнее. Уже не в сентябрьской ночи – в груди Штат. Сердце гнало кровь по венам со скоростью звука, Штат заносило на поворотах. Темнота парка сгущалась, светлым пятном очерчивая шестерых. Кожа, казалось, лопалась, собравшихся накрывало куполом ярости Штат.
Схлопнувшаяся тишина давила на виски. Термоядерные реакции ждали своего часа.
– Я в замешательстве. – Штат картинно вскинула брови, обращаясь к другу. – Виктор, вы чувствуете удушающий запах иронии?
– Всем своим существом, – улыбнулся Вик.
Банда с кастетами в карманах обратилась к ним словом «господа», аристократы же ответили «швалью». Ирония и правда щекотали щеки вместе с ночными заморозками.
– Че ты вякнула? – Челкастому не понравилась насмешка в словах оппонентов.
Не понравилась их расслабленность. Не понравилось отсутствие страха и согласия с его словами.
– Ну вот, опять. – Штат раздосадованно всплеснула руками. – Стоит ли разглагольствовать далее, если волки и агнцы не могут дружиться велением сердца?
Они раньше не дрались. Друг с другом устраивали дружеские потасовки, отлично владели битами, но не в открытой схватке. Вик был прав: ни у кого не было опыта «стенка на стенку».
– Отнюдь, полностью с вами согласен. – Виктор повторил жест подруги.
Все бывает в первый раз.
Штат прожевала, проглотила злость. Уверенность, берущая начало в желудке, осколками врезалась в пищевод. Ветер выл очень кстати: Штат слышала в шелесте листвы призыв к действию.
Не оглядываясь, она спиной почувствовала стоящих рядом друзей. Сквозь куртку ощутила тепло Вика рядом. Небо под разогнанными ветром облаками выплюнуло растущую луну. Та подсветила черту. Ее видела только Штат, но шагнула навстречу.
К черте она подбиралась давно. Каждый шаг отдавался дрожью в теле, но предвкушение от райских садов спокойствия за ней толкало вперед.
Смелость бежала по венам. Не страшен был ни черт, ни Бог. Боялась Штат только самой себя. До первой крови драться не собиралась. Только до смерти. Настоящей, страшной, неисправимой.
– Че это зна…
Челкастого перебил кулак Штат.
Она сорвалась с места неожиданно, быстро, влетела всем весом на конце самодельного кастета парню в челюсть. Тот кувыркнулся назад, заматерился, но реакции Штат ждать не стала – опять всем телом прыгнула на Модника, хватаясь руками за корпус. Толкнула плечом в живот, завалилась на парня. Кулаки зудели, саднили с непривычки, голова закружилась от смазанного удара по подбородку снизу: Модник отбивался.
Штат, сидя на парне, целилась кулаками в лицо, а когда тот руками его прикрывал, била по ребрам.
Дыхания не хватало, легкие горели. Боковое зрение улавливало возню рядом: друзья не остались стоять на месте.
Было страшно. Но сейчас страх действовал как топливо, а не тормоз. Ярость пылала в ее зрачках и рассеченной губе, термоядерные реакции выплескивались злыми визгами и рыком.
Штат замерла, когда в затылок прилетел крепкий удар чем-то тяжелым. Перед глазами поплыло, руки опустились. Парень под ней не стал ждать – скинул девчонку с себя четким ударом в челюсть.
Рот заполнила кровь, Штат упала на землю. Казалось, гравитация исчезла: сколько она ни пыталась встать, гравий все время располагался вертикально. Будто она попала в мир снов.
Звуки просачивались в сознание словно сквозь вату. Ладони жгло от мелких камней, Штат затошнило, но мысль, что сейчас не время отдыхать, не давала отключиться.
Штат перевернулась на спину. Как в замедленной съемке, увидела приближающуюся к лицу подошву «мартинса». Была уверена, что на затылке у нее остался тот же след. Кровь попала в дыхательные пути, Штат закашлялась, не смогла вдохнуть.
Трезвый кусочек сознания зацепился за холодный металл кастета на пальцах. Не время отступать. Металл цепи, сдерживающей внутреннего зверя, тоже похолодел. Штат задержала дыхание.
Инстинкты выбросили ногу вверх. Лицо осталось целым – обладатель ботинка скрючивался, оседал на землю, держась за пах. Удар вышел удачным.
Штат мотнула головой, давление в висках сжало мозг, но заставило вернуться в реальность. Вата исчезла, чувство времени вновь стало нормальным. Она проморгалась, огляделась по сторонам. Эдик сцепился в комок со Златовлаской на земле. Шатаясь и держась за звенящую голову, Штат поднялась, чтобы прийти на помощь другу, но сделать шаг не успела.
Ее перехватили поперек живота, она не смогла дернуться. Перед глазами кадр потасовки отдалялся: ее тащили в сторону. Блондинка начала извиваться ужом, закашлялась, но заметила знакомые ботинки и куртку.
В сторону ее оттаскивал Виктор.
Штат расслабилась, стала помогать, перебирая ногами. Даже вопроса, что происходит, не возникало.
Вик оттащил подругу метров на семь, усадил, как тряпичную куклу, на газоне у дерева. Ничего не сказал.
Шмякнувшись задом на холодную, мокрую траву, Штат пришла в себя. Начала подниматься вслед за уходящим другом, но тот будто почувствовал ее намерение спиной, обернулся, припечатал ледяным: «Сиди».
Колени подогнулись. Штат снова плюхнулась на жопу. Они все равно выигрывали.
Глава 4. Целеустремленный человек
– Какого хрена?
Кассир в хачмагазе покосился на покоцанных молодых людей, закупившихся десятком упаковок замороженного горошка. Штат на косые взгляды было плевать, она обращалась к Виктору.
– Тебя бы там убили, – просто ответил он, с наслаждением прикладывая холодную упаковку к щеке.
Их помяли неплохо. Но мажоры выглядели куда хуже.
Ребята расселись на ступеньках жилого комплекса у круглосуточного магазина, Вик отошел дальше всех. Штат последовала за ним.
– А ты у нас в пророки херовы записался?
Ей было обидно. Да, она – не лучший боец, но уложила двоих в первые секунды драки! Не будь третьего, она бы не валялась с, кажется, сотрясением.
Голова кружилась, ребра и кулаки ныли. Но все было неплохо. Кровь во рту оказалась последствием прокушенной изнутри щеки. Плеваться красной слюной было даже весело. Вероятно, был сотряс. И то не сильный. А тому мудаку она яйца крепко отбила. Было чем гордиться.