И тот факт, что Виктор спросил ее об этом, заставлял внутренности плясать. Он представлял ее в юбке? Мог хоть на минуту вместо друга увидеть в покоцанной Штат девушку?
Блондинка пожала плечами, насколько позволяло положение лежа. Натянула на нос солнечные очки. Слепая надежда на разрушительное начало отношений делу не поможет.
– Не знаю. Неудобно убегать в случае чего.
– И то вегно, – хмыкнул парень, бездумно перебирая волосы Штат пальцами.
Ясный сентябрьский день выдался необычно жарким. Участки одежды, не скрытые тенью, нагревались. Виктор поерзал на месте, вызывая недовольное бурчание Штат.
Ей нравилось, как он перебирал ее волосы. И Штат корила себя за это.
Она верила в дружбу между мужчиной и женщиной. Свято. С пеной у рта доказывала, что это возможно. На аргумент «всегда есть влечение» отвечала: «Почему ты тогда не хочешь трахнуть сестру или мать своей девушки? У мужчины и женщины же только на этом, по твоим словам, может строиться взаимодействие». И уходила довольная.
Штат верила в дружбу между мужчиной и женщиной, потому что она была у них с Виком. Настоящая, честная, без подводных камней. И желать разрушить эту связь даже самым светлым чувством… Штат считала кощунством по отношению ко всему человечеству.
Даже если?..
Нет. Не даже.
Штат сжатием челюстей заткнула внутренний монолог.
– Кстати, ты будешь все-таки сдавать на права? В этом году можно сдать от учебного заведения, чтобы не заморачиваться с бумажками, – лениво протянула она, разглядывая поломанные ногти.
Нужно надевать перчатки, когда в ход идет бита.
– Не вижу в этом смысла, – цокнул Вик, щурясь под очками от беспощадного солнечного света. – Зачем получать пгава, если нет машины? Куда я с их помощью отпгавлюсь? На хег? Это мне позволяют пгава конституционные.
Штат прыснула от смеха, ничего не ответила. Знала, что в семье у друга не лучшее положение: отец бросил их с сестрой десять лет назад, строгая мать не давала спуску и наказывала сына за все, что напоминало ей о бывшем муже.
Иногда отвешивала оплеухи и подзатыльники. Имела маленький магазинчик продуктов, но они не шиковали. Особенно Виктора раздражали мамины парни. Женщиной она была красивой и популярностью у мужчин пользовалась. Те же хотели детям показать авторитет и научить их жизни, хотя Вик на ребенка уже далеко не походил. Был тощим и озлобленным – Штат понимала его скептицизм.
– Что там Эдик говорил по поводу взломанных аккаунтов? – сменила тему Штат, смотря на Виктора снизу вверх.
Парня с темными волосами и коньячными глазами смело можно было назвать красавцем, если не знать, какая тьма скрывалась за оберткой. Однако это не мешало ей любоваться красивой линией губ друга в лучах полуденного солнца.
И новые татуировки ему невероятно шли. У воротника сползали на грудь черные линии, подстегивая фантазию, оба рукава уже были забиты языческими символами. Даже на фалангах пальцев, которыми Вик перебирал ее волосы, были кресты.
Он начинал выглядеть угрожающе. С незажившими ссадинами на лице, со сбитыми костяшками и с мягкой улыбкой в ее сторону Вик был неподражаем. С ним рядом Штат ощущала отголоски опасности: глубинной, темной, живущей в уголках души друга, о которых не догадывается он сам, – но… она всегда чувствовала себя защищенной.
Последние несколько недель сводили ее с ума. Он сводил.
Сердце опять заныло.
– Это были пацаны из Дгаконов, я уже беседовал с одним из этих выскочек, – проговорил парень, морщась от летающей в воздухе пыльцы.
– Драконов?
– Ага, они себя так называют, – пожал плечами Виктор, усаживаясь на скамейке поудобнее, когда блондинка резко поднялась с колен парня и села прямо.
– Это нормально вообще? – возмутилась Штат. – Ты посмотри, они за нами повторяют! И года не прошло, как мы назвались Якудзами, а они уже слизали как под копирку, охереть! Куда катится мир?! – Она зло фыркнула, подбирая под себя ноги.
Вик покосился на подругу сквозь солнечные очки, усмехнулся.
– Говогишь так, будто именно ты пгидумала понятие «банда». – Он засмеялся.
Вытянул ноги на дорожке из гравия, не обращая внимания на осуждающие реплики тех, кому мешал пройти.
– Мы – не банда. – Штат закатила глаза.
Сложила руки на груди, нахохлилась как воробей.
– А кто тогда?
– Люди с низкой социальной ответственностью.
– Так, вообще-то, называют пгоституток. – Вик засмеялся.
– Ой, все! – Она отвернулась, не желая находить новый выход из тупика.
Виктор улыбнулся, покачал головой, но прекратил подкалывать подругу: увидел приближающуюся фигуру парня.
Он не поменял положения – так же сидел, развалившись на скамейке. Штат встала, разминая ноги.
К их компании подошел паренек. Блондинка его видела пару раз. Мальчишка лет четырнадцати выглядел настроенным недружелюбно – сразу полез на рожон.
– Думаешь, ты самый крутой? – выплюнул он Виктору в лицо, кинув секундный сканирующий взгляд на Штат.
Видно было: пришел к конкретному человеку.
– Несомненно, я так думаю, – нагло ухмыльнулся Виктор, снова начав растягивать слова. Посмотрел на паренька снизу вверх, хотя по ощущениям было наоборот. – Но для начала позволь узнать: ты кто такой, сопляк?
Желудок Штат сжался от холода в голосе друга.
И неуместного восхищения его равнодушием.
– Я из Драконов, – гордо заявил мальчишка, – и хочу тебе сказать, что ты можешь засунуть в задницу свои правила о территории! – Он почти притопнул ногой для убедительности.
Виктор раздраженно вздохнул. Он не должен был знать, что эти дворняги распространяли экстази на школьных вечеринках. Но они ясно дали понять, что этот район неприкосновенен. Когда сестра Виктора с посиделок у подруги принесла «марку», честно доверившись брату, раскопать, кто девятиклассникам продал «кислоту», не составило труда.
Они были слишком тупы для даркнета, значит – с рук. По счастливому стечению обстоятельств небольшая цепочка из уличных ребят компанию Виктора знала и уже получала ломом по пальцам – они быстро сдали первоисточник.
– Язык могу на отсечение дать, что ты тут в «самоволке». – Виктор медленно поднялся со скамьи, разминая шею. – С вашими я… тему уже обсуждал. Получается, что ты сейчас – не один из банды, а… просто неизвестный школьник. – В полный рост парень оказался на полторы головы выше мальчишки, хотя тот был рослым для своего возраста. – А знаешь, что бывает, когда школьник хамит Якудзам? Тем более мне? – Виктор подмигнул парню. – Минус один школьник.
И отвесил такой силы пощечину тыльной стороной ладони, что мальчишка упал на землю, начал судорожно вытирать хлынувшую из носа кровь. Половина лица окрасилась в красный, Штат огляделась по сторонам: к их удаче, было безлюдно.
Штат замерла, беззвучно охнула, когда Вик добавил три удара в живот ногами. Оттолкнул парня на траву, заставив хромая и скуля скрыться из виду.
Реакция казалась необоснованно жестокой – на лице Вика сияла удовлетворенная улыбка, когда он повернулся к подруге. Кулаки они применяли нечасто, в крайних случаях и только с равными. Но избить зарвавшегося практически ребенка… Что ж, не ей судить.
Виктор подошел к Штат. Кивнул, мол, чего так смотришь? Она сглотнула, стараясь убрать дрожь из голоса.
– Не слишком?
Вик отмахнулся.
– Аггумент, не подкгепленный уггозами, никогда не выглядит достаточно убедительно, – весело цокнул парень, – пойдем, куплю тебе могоженого, ласточка. Смотги, как щеки на солнце гогят. – Он хохотнул, напевая мелодию себе под нос.
Приобнял Штат за талию, удаляясь от места происшествия.
Штат догадывалась, что такой херни он нахватался у первого отчима, только вот у алкоголика не было столько амбиций. Виктор натворит дел, Штат это чувствовала. Только они повязаны, и куда он – туда и она.
Его руки ее успокоили. Штат вторила улыбке друга, решилась задать вопрос.
– Планы на вечер есть? И почему Раисы давно не видно? – Отгоняя тревожные мысли, Штат старалась не оборачиваться, не высматривать побитого паренька среди деревьев. – Она – вторая после Есении, с кем ты мутил дольше одной ночи.
– Помнишь всех моих девушек? – Вик шкодливо хихикнул: настроение было на высоте.
Штат на секунду стало не по себе. Его избиение так позабавило?
– Из вежливости запоминаю имена наиболее долгосрочных, – фыркнула она.
Он ее в ревности заподозрил?!
– Ну-ну, ты и вежливость, конечно. – Виктор, не сдерживаясь, заливисто расхохотался. – Не знаю, надоела. – Отсмеявшись, он сам задумался над вопросом подруги. – Тгахнул, и все, неинтегесно больше. Некотогых пгосто больше газа… – Он шутливо подмигнул, Штат смутилась, не зная, отрешенно ли говорил друг или на что-то намекал. Спрятала смущение за закатанными глазами и тычком в руку. Вик улыбнулся, пожал плечами. – Все они одинаковые, – легкомысленно отмахнулся он. – Одногазовые или многогазовые девчонки для секса. Только ты в моей жизни навсегда.
Вик залился новой порцией смеха, чмокнул Штат в макушку, обнимая за плечо.
Она показала ему язык, любя обозвала животным, поспешила рассказать недавно прочтенный анекдот.
Сама шла в прострации. Ее прошибло озарение. Простое, идиотское, бесконечно важное.
Вот оно.
С тем, с кем спишь, не построить долгосрочную связь – это невозможно. Рано или поздно все надоедают. Люди расстаются, разводятся, прощаются.
Только то, что между ними, живет уже несколько лет и сможет жить дальше. Только так. Как дружба.
Любое другое проявление отношений убьет их связь. Даже если что-то получится, вечным не будет. Они разойдутся, и она потеряет все: банду, принадлежность к их компании, лучшего друга.
Никакие отношения, никакая симпатия не могут стоить этого. Слишком высока цена.
Два коротких предложения Виктора помогли расставить все по своим местам.
Отстав на пару шагов, Штат сделала свой выбор. Она выбрала то, что есть не у каждого, вообще мало у кого: ощущение поддержки за спиной в драке, настоящую человеческую привязанность, общие шутки, проблемы и радости. Ничего не может стоить того, чтобы это потерять.