– Доброе утро, – пробормотал Адам. – Или ты ранняя пташка, или я неисправимый лентяй.
– Уже половина девятого, – улыбнулась Кэт. – Так что второе предположение вернее.
– Иди сюда, – позвал Адам, похлопывая по одеялу. – Посиди со мной.
Кэт неохотно подчинилась, и это лишний раз напомнило ей, насколько ее тянет к Адаму. Гормоны уже включились в работу. Ее захлестнуло желание.
– А ты ночью мне снилась, – сказал Адам, слегка поглаживая ее по спине.
– Адам… То, что было минувшей ночью…
Она не договорила, млея от наслаждения, когда его рука, проникнув под халат, добралась до ее груди. Кэт резко встала и отошла от кровати подальше.
– Ничего не получится, – качая головой, сказала она.
Адам не произнес ни слова. Он лишь смотрел на нее. Его взгляд слишком откровенно предлагал утешение.
Кэт принялась метаться по спальне, только бы не встречаться с Адамом глазами.
– Я прихожу в вашу ванную. Вокруг – мрамор и золото. Французское мыло. Набор полотенец. Они все одинакового размера. – Она засмеялась. – У меня никогда не было двух одинаковых полотенец.
– Ничего не получится из-за моих полотенец?
– Нет, конечно, не из-за них. Я просто… не вписываюсь в ваш мир. Вряд ли ваши друзья меня примут. Вряд ли вы меня примете. Сейчас, наверное, да. Я вас интересую.
– Вне всякого сомнения.
– Но новизна отношений с подружкой из Южного Лексингтона постепенно пройдет. Адам, вы заботливый, деликатный мужчина. Я знаю, что у вас и в мыслях нет сделать мне больно. Возможно, вы даже испытаете чувство вины, когда все закончится. Но я не из тех женщин, кому можно сделать больно. Понимаете? Я отрицаю само это состояние. И потому я охотнее останусь вашим другом.
– Ты думаешь, наши отношения обречены на провал?
– Увы, да.
Адам обдумывал ее слова. Его лицо не отражало никаких эмоций. Потом он вполне спокойно сказал:
– Думаю, так действительно лучше для… вас. Мы оба знаем, как непросто женщинам бывает с этими богатыми придурками. А потому девиз женщин: люби их, но не забудь вовремя бросить.
– Адам, ну не надо так, – вздохнула Кэт.
Он встал, потянулся за одеждой.
– А ведь вы меня обидели. Всерьез обидели. Мы занимались любовью… во всяком случае, я думал, что это было проявлением любви. И вдруг вы подаете мне сценарий дальнейшего развития наших отношений!
– Просто я уже играла эту роль. С Эдом. С другими мужчинами.
– С такими же богатыми придурками?
Неожиданный стук в дверь заставил их вздрогнуть.
– Что там еще? – резко спросил Адам.
Вошел Томас, весьма удивленный таким тоном хозяина.
– Я подумал… вас необходимо поставить в известность. В нашем доме… полиция.
– Кто?
– Сержант Сайкс и тот краснощекий детектив. Подать им завтрак?
– А что еще вам остается? – вздохнул Адам. – Не забудьте рогалики для Рэтчета.
– И побольше сливочного сыра, – уходя, пробормотал Томас.
Адам и Кэт переглянулись. Напряжение между ними не исчезло. Желание тоже.
Маятник качнулся. Влечение и страх. Кэт чувствовала и то и другое.
Она собрала свою одежду.
– Встретимся внизу, – сказала Кэт и пошла в гостевую комнату одеваться.
Полицейские сидели за обеденным столом. Сайкс потягивал черный кофе. Рэтчет вовсю уплетал яичницу с колбасой. В их поведении ничего не изменилось, если не считать некоторой настороженности. Как будто сегодня им придется тщательно взвешивать каждое сказанное слово.
«Должно быть, они что-то узнали, – подумала Кэт. – Что-то, не слишком приятное для Адама».
Они с Адамом сели рядом, напротив копов. Адам держался отрешенно. Он даже ни разу не взглянул на нее. Расстояние между ними с каждой минутой увеличивалось.
– Мы по поводу убийства Эстерхауса. Рокбрукская полиция передала дело нам.
– Почему? – спросил Адам.
– Сейчас вы поймете.
Сайкс достал большой конверт и подвинул его к Адаму.
– Мне очень неприятно показывать вам подобные вещи. Но я должен услышать ваше подтверждение.
Заинтригованный, Адам потянулся к конверту и достал с десяток фотографий. Едва увидев заснятую женщину, он побледнел. Аппарат запечатлел ее обнаженной. Снимки были черно-белыми, довольно зернистыми. Любительская съемка. Проявляли и печатали тоже дома. На одном женщина призывно разлеглась на постели. Ее волосы разметались по подушке. Руки прикрывали грудь. На другом фото она соблазнительно улыбалась, сидя на барном стуле и держа в руке бокал виски. Где-то фотограф пытался придать снимку элементы художественной эротической фотографии, а где-то тупо нажимал спуск. С каждого снимка на Адама смотрело худенькое девичье лицо. Только позы менялись.
Адам отвернулся и низко опустил голову.
– Это она? – спросил Сайкс.
– Да, – почти шепотом ответил Адам. – Это Мэв.
Сайкс кивнул:
– Я так и подумал. Я узнал ее. Вы же давали мне фото.
– Где вы это нашли?
– В спальне Герберта Эстерхауса.
– Что-о?
– Они лежали в ящике комода. Там было немало и других… интересных вещей.
– Эстерхаус и Мэв… – качая головой, прошептал Адам.
– Мы пытаемся ее найти и допросить. Но нам к ней не подобраться. Она скрывается где-то в Южном Лексингтоне, в какой-то очень замкнутой группе. Как туда проникнуть – этого нам не скажут ни за какие деньги. Однако Мэв нечего опасаться. Обычные вопросы. Когда случаются подобные убийства, полиция всегда опрашивает бывших подруг.
– Но вы же не думаете, что Мэв каким-то образом к этому причастна?
– Я же вам сказал: рутинная процедура. Правило, которое мы обязаны выполнять.
– А мне кажется, сержант, что у Мэв на этих снимках вид жертвы, – с заметным раздражением бросил Адам.
– Я очень хорошо понимаю ваши чувства, мистер Куонтрелл, – сказал Сайкс. – У меня самого есть дочь. Еще совсем девчонка. Но я бы, не задумываясь, сломал шею любому подонку, который посмел бы обойтись с ней так. Кем бы ни был Эстерхаус, он убит. И теперь нам необходимо пройти все стадии расследования.
– Я знаю Мэв! Она бы никогда…
– А вы знали о ее отношениях с Эстерхаусом?
– Нет, – помолчав, признался Адам. – Я и подумать не мог.
– Люди очень многого не знают о тех, кто рядом. Даже о своих ближайших родственниках. Не впадайте в панику. Возможно, вы правы и Мэв совершенно непричастна к убийству. Учитывая вещественные доказательства, которые мы нашли, я на девяносто девять процентов уверен в непричастности вашей дочери. И тем не менее…
– Какие вещественные доказательства? – спросила Кэт.
– Вещи из дома убитого.
– Что-то, кроме откровенных фото его бывших подруг?
– Да. – Сайкс поглядел на Адама. – Что вы знали об Эстерхаусе, когда нанимали его на работу?
– Только то, что содержалось в его резюме. Прекрасные отзывы. На прежнем месте все были им очень довольны. До «Сигнуса» он работал в каком-то калифорнийском исследовательском центре.
Рэтчет потянулся за новой порцией яичницы.
– А вам ничего не показалось странным? Ну кто в здравом уме согласится переехать из солнечной Калифорнии в Альбион?
– Вы хотите сказать, его блестящие характеристики подделали? – спросила Кэт.
– Стараниями американского правительства, – кивнул Сайкс.
– Как?
– Видишь ли, Герберт Эстерхаус – вымышленное имя. В доме мы нашли его старые документы. На самом деле убитого звали Лоренсом Хеброном. Он действительно был биохимиком, но в Калифорнии никогда не работал. А работал он в Майами. В лаборатории, где создавали синтетические наркотики. Лаборатория принадлежала местной мафии. По слухам, его считали настоящим гением. Затем – полицейский налет на лабораторию. Хеброн дал показания. Его включили в программу защиты свидетелей. Дали новое имя, новые документы, блестящее резюме, с которым он и устроился в «Сигнус». Он ведь и на новом месте не вызывал нареканий?
– Да, – кивнул Адам. – Он был одним из наших лучших специалистов.
– Думаешь, его убила флоридская мафия? – спросила у Сайкса Кэт.
– Как один из вариантов. Ему явно не простили сотрудничество со следствием. Возможно, люди мафии искали его и, если нашли, церемониться не стали.
– Мы считаем Эстерхауса ключевой фигурой, – сказал Рэтчет, вытирая рот салфеткой. – Возможно, ему понадобились деньги. Зная о наркотических свойствах зестрона-Л, он похитил из лаборатории сколько-то крупинок препарата и продал уличным нарикам. В результате – несколько трупов. А тут еще прежние дружки из Майами вышли на его след, приехали и свершили правосудие по законам тридцать восьмого калибра.
Кэт с Адамом молча обдумывали гипотезу Рэтчета.
– Мы должны поверить, что какие-то парни из Майами приехали в Альбион и облегчили вам задачу? – спросила Кэт и покачала головой. – Как-то уж больно просто. И остается другой вопрос: кто взорвал мой дом?
– Эстерхаус был биохимиком, – напомнил ей Рэтчет. – Что ему стоило сляпать бомбу?
– Зачем? Чтобы заткнуть мне рот?
– Знаешь, Новак, иногда я сам с большим удовольствием заткнул бы тебе рот, – рассмеялся Сайкс. – Представь себя на его месте. Настырная прозекторша лезет с вопросами. Обвинения в краже. Убийство наркоманов, пусть и не его руками. Не сегодня завтра открылось бы, что он живет под чужим именем. Не жизнь – ад кромешный.
– А Мэв? – спросила Кэт, глядя на снимки голой падчерицы Адама. – При чем здесь она?
– Этого мы не знаем, – признал Сайкс. – Мы надеялись, что мистер Куонтрелл нам что-то расскажет.
Адам замотал головой. Чувствовалось, он еще не оправился от шока.
– Мэв никогда не посвящала меня в свою личную жизнь.
– Вы догадывались, что у нее роман с Эстерхаусом?
– Говорю вам: у нее была своя жизнь. И своя квартира. Я подозревал, что у нее кто-то есть, но имени не знал. Да она бы мне и не сказала.
Он брезгливо собрал фотографии и запихнул в конверт.
– Не будь этот мерзавец мертв, я бы задушил его собственными руками.
Кэт заметила, как многозначительно переглянулись Сайкс и Рэтчет.