«Будь осторожен, Адам, – подумала она. – Они ищут подозреваемых. Не давай им повода подозревать тебя».
– Думаете, Мэв знала правду об Эстерхаусе? – быстро заговорила Кэт. – Они же не ладили. Помните ссору в лаборатории? Возможно, причина была не в плохой работе Мэв. Вдруг она узнала правду об Эстерхаусе? И ушла. Не с работы. От него.
– Могла бы мне рассказать, – вздохнул Адам. – Но я от нее и слова не услышал. Какое же чудовище она во мне видела?
Кэт взяла его за руку. Этот жест не перекрывал пропасти, разверзающейся между ними. Возможно, пропасть уже не перекрыть. Но Адам должен знать, что ей не все равно.
– Она не могла вам рассказать. Наверное, стыдилась. Ведь стыдно признаваться, что так обожглась. А может, боялась.
– Чего?
– Того, что она, по сути, спала с преступником. С тем, по чьей вине на улицы попала страшная отрава. Было чего испугаться.
– Ну почему она не пришла ко мне? – повторил риторический вопрос Адам. – Я бы в считаные секунды вышвырнул его из «Сигнуса». Он бы и опомниться не успел.
– Вот и ответ на ваш вопрос, – сказала Кэт. – Если бы она испытывала к Эстерхаусу хоть какие-то чувства, она бы не стала устраивать скандал в лаборатории. Получается, Эстерхаус был ей безразличен. Она предпочла исчезнуть. Скрыться в таком месте, где он ее не найдет.
– В Южном Лексингтоне, что ли? – фыркнул Рэтчет. – Есть места и поприятнее.
Сайкс подвинул к себе конверт со снимками и встал.
– Мы попытаемся ее найти, – сказал он. – Но боюсь, уж слишком это похоже на игру в прятки. А Мэв здорово умеет прятаться. – Он взглянул на Адама. – Вы это и без меня знаете.
Адам устало покачал головой, признавая поражение.
– Вы ее не найдете. И никто не найдет… пока она сама не захочет объявиться.
Селесту они заметили еще издали. Вероятно, прыжки через скакалку были ее главным развлечением. Вот и сейчас она неутомимо крутила веревку, а ее волосенки подпрыгивали и опадали. Конечно же, девчонка видела их машину, но и не подумала остановиться, а продолжала прыгать, монотонно считая подскоки:
– Сто двадцать восемь, сто двадцать девять, сто тридцать…
– Вы считаете это удачной затеей? – шепотом спросил у Кэт Адам. – Может, лучше было снова обратиться к Энтони?
– И впустую потратить еще двести долларов? – Кэт покачала головой. – Эта пигалица знает здесь все ходы и выходы. И еще не научилась требовать деньги за каждый шаг. Вдруг нам повезет?
– Сто тридцать восемь, сто тридцать девять…
– Здравствуй, Селеста, – окликнула ее Кэт, приоткрыв окошко. – Можно с тобой поговорить?
– Сто сорок четыре, сто сорок пять.
– Нам нужна помощь.
– Сто сорок восемь…
Веревка вдруг зацепилась за обтрепанный нос туфли. Прыжки прекратились. Девчонка сердито топнула ногой:
– Я хотела двести раз проскакать. На рекорд.
Явно расстроенная своей неудачей, она повернулась к Кэт:
– Так чего вам надо?
– Хотим поговорить с Джоной. С большим человеком, – ответила Кэт.
– О чем?
– Просто поговорить. О ближайшем будущем.
– Джона не говорит с чужаками.
– А вдруг согласится? Новая скакалка подсказывает мне, что он согласится.
– Тогда лучше часы. С такими симпатичными стрелочками и циферками.
– Вы думали, что здесь только Энтони страдает жадностью, – пробормотал Адам.
– Хорошо, – согласилась Кэт. – Будут тебе часы. Но только если Джона поговорит с нами.
Селеста довольно заулыбалась.
– Ждите здесь, – сказала она и побежала по улице.
Вскоре девчонка куда-то свернула и исчезла из виду.
– Думаете, у нас получится? – спросил Адам.
– Иного способа встретиться с Мэв у нас нет. Приходится обращаться к тому, кто здесь главный. Если она женщина Джоны, значит она рядом. С ним.
– Мэв не станет с нами говорить. Даже близко к себе не подпустит.
– Но обстоятельства изменились. Эстерхаус мертв. Мэв – в числе подозреваемых. Ей всяко лучше поговорить с нами, потому что в полиции с ней будут не говорить, а допрашивать… И потом, это ваш шанс прекратить вражду. Ваша отчужденность зашла слишком далеко. Вы не думаете, что для вас и для Мэв настало время восстановить родственные отношения?
Адам смотрел в неприметный переулок, где скрылась Селеста.
– Вы правы… давно пора.
Прошло десять минут. Пятнадцать.
Вместо Селесты из переулка вынырнул их старый знакомый Лиланд. Парень неспешно подошел к машине, заглянул внутрь:
– Опять вы.
– Мы хотим видеть Джону, – сказала Кэт.
– Зачем? – спросил Лиланд.
– Здесь скоро появятся копы. Я подумала: быть может, он захочет узнать почему.
Вид у Лиланда был скептический.
– Услугу ему оказываете?
– Да. Услугу за услугу.
Услуга за услугу – это укладывалось в рамки понимания Лиланда. Парень открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья.
– Лады. Пойдешь одна. Чувак останется здесь.
– Кэт, подождите!
Адам открыл дверцу со своей стороны, тоже собираясь вылезти.
– Или она одна, или никто, – отрезал Лиланд.
– Она не пойдет туда без меня.
– Значит, вообще не пойдет.
– Если нам ставят такие условия, мы не…
– Адам, послушайте меня! – Кэт схватила его за руку и оттащила в сторону. – Не рушьте нашу единственную возможность.
– Вы даже не знаете, кто этот Джона и что за нрав у него!
– И не узнаю, если с ним не встречусь.
Адам мельком взглянул на Лиланда, равнодушно стоящего возле заднего бампера.
– Этот оболтус вдвое выше вас. Он даже выше меня. Если ему взбредет в голову, он с вами…
– Вы хотите пообщаться с Мэв или нет?
– Только не такой ценой.
Кэт сощурилась:
– А я не боюсь этого парня.
– Что заставляет меня усомниться в твердости вашего рассудка.
– Адам, здесь существует свой кодекс чести. Вам трудно поверить, но эти люди действительно играют по правилам большого человека. Если Джона сказал, чтобы меня провели к нему, меня проведут, и никто пальцем меня не тронет.
– А если правила изменились?
– Рискну предположить, что нет.
– Вот именно. Рискнете. Я не хочу, чтобы вы рисковали.
– Так мы идем или как? – спросил Лиланд.
– Я иду, – сказала Кэт.
Она была уже готова последовать за парнем, когда Адам схватил ее руку:
– Кэт, один вопрос. Почему вы это делаете?
– Потому что вам нужна дочь. И мне думается, вы ей тоже нужны.
Кэт высвободила свою руку и догнала Лиланда.
Они свернули в переулок, из которого появился Лиланд, затем в другой. Через какое-то время Лиланд остановился, достал из кармана повязку и бросил Кэт.
– Надень на глаза, – велел он.
– У вас тайное убежище?
– Считай, что так.
«Глупые подростковые игры», – подумала Кэт, надевая повязку.
Это была черная тряпка, пропахшая дешевым лосьоном после бритья.
– Теперь я слепа, как летучая мышь. Пожалуйста, сделай так, чтобы я ни за что не зацепилась и не упала.
– Я бы тебя вообще с удовольствием выбросил в окошко, – признался Лиланд. – Идем.
Его пальцы довольно грубо сжали руку Кэт.
Они пошли дальше. Под ногами хрустело битое стекло. Лиланд ни на секунду не ослаблял хватку. Кэт пробовала считать шаги, но вскоре оставила эту затею. Шли долго, либо парень намеренно водил ее кругами. Она зацепилась за порог и чуть не упала. Лиланд удержал. Все его движения были нарочито грубыми. Судя по эху шагов, они находились внутри здания. Слишком много поворотов. Лестницы вверх и вниз. Снова холодный ветер в лицо. Опять улица? Или переход? Скорее всего, второе, поскольку эхо шагов вернулось.
Эхо становилось все более гулким. Помещения, по которым ее вели, были просторными. К звуку ее шагов примешивались другие. Потом Кэт услышала негромкие голоса.
Лиланд остановился.
– Где мы? – спросила Кэт.
– В моем замке, – ответил незнакомый голос.
Он звучал громко, как в театре с хорошей акустикой.
– Ты – Джона?
– Посмотри сама, – велел тот же голос. – Снимай повязку.
Кэт не торопилась. Она медленно развязала узел и сняла с глаз тряпку.
12
Место, куда ее привели, когда-то было складом. Плотно занавешенное окно пропускало очень мало света, что не помешало Кэт разглядеть разбросанные ящики, покосившиеся столбы и силуэты собравшихся. От двигавшихся теней ей стало не по себе.
«Моя аудитория», – подумала Кэт.
Вспыхнул свет – обычная лампочка, висевшая на проводе.
Щурясь, Кэт вглядывалась в лица людей Джоны. Их тут было десятка полтора. Все внимательно следили за ней, ожидая прочитать на ее лице растерянность или страх. Кэт старалась их не показывать.
– И кто из вас Джона? – спросила она.
– Там видно будет, – ответил ей кто-то.
– Когда будет видно?
– Когда мы узнаем, кто ты такая.
– Меня зовут Кэт Новак. В свое время я тоже жила в Южном Лексингтоне.
– Полицейская ищейка, вот кто она, – заявил Лиланд. – Шастает тут, вынюхивает.
– Нет, я не из полиции. Я работаю в судебно-медицинском экспертном бюро. Вскрываю трупы. Люди умирают, и моя работа – узнать отчего. Насколько мне известно, в вашем районе недавно умерли трое.
– Велика важность! – загоготал кто-то. – Люди все время помирают. Ничего особенного.
– Смерть Никоса Бьяджи – ничего особенного? Смерть Зинии – тоже? И смерть Элайзы?
Стало тихо.
– А тебе-то какая печаль, Кэт Новак?
Еще не повернувшись к спросившему, Кэт поняла: это и есть Джона. Безоговорочная властность в голосе. Этот рослый человек с неестественно бледными глазами и львиной гривой каштановых волос умел произвести впечатление. Его люди молча смотрели, как их предводитель идет к кругу света, в котором стояла Кэт.
– Тебе не верится, что мне может быть дело до этих смертей? – спросила она.
– Не верится, потому что всем остальным наплевать.
– Я же сказала: я выросла в Южном Лексингтоне. Ходила по тем же улицам, по каким ходите вы. Я знала ваших матерей. Росла вместе с ними.