– Она называла какие-нибудь имена? – спросила Кэт.
– Нет. Но у нее наверняка кто-то появился. А иначе с чего бы она вдруг стала сорить деньгами? Я пыталась выведать у нее. Мэнди отвечала уклончиво. Дескать, ей повезло, напала на золотую жилу и все такое. Мы продолжали видеться. Она забрасывала мне Мисси, а сама ехала развлекаться. Потом возвращалась под таким кайфом – мама не горюй.
– Вы имеете в виду наркотики?
– Ну да. Любила она иногда вмазаться по полной. Не постоянно, конечно. Какое-то чувство ответственности у нее все-таки сохранялось.
– А когда все это началось? – спросила Кэт. – Деньги. Наркотики.
– Около полугода назад.
– То есть одновременно с ее уходом с работы.
– Да. Почти одновременно.
– А что было потом?
Лила пожала плечами:
– У нее появились… странности.
– Какие именно?
– Начала озираться. Домой ко мне приезжала и сразу все шторы закрывала. Я считаю, это все из-за наркотиков. Что бы там ни говорили, а от ширева крыша съезжает. Я пыталась с ней говорить. Она отмахивалась. Отвечала, что мне кажется, что у нее все замечательно. А несколько недель назад завезла мне Мисси и попросила: пусть ребенок немного поживет у меня. Сказала, что собирается оттянуться по полной.
– А конкретнее?
– Кайф словить. Решила попробовать новое зелье, которое купила у какого-то парня в своем районе. – Лила раздавила окурок. – С тех пор я ее не видела.
– А почему вы не заявили в полицию? – спросил Адам. – Как-никак человек исчез. Тут было о чем беспокоиться.
Лила ответила не сразу. Она даже отвернулась.
– Не хотела я влезать в эти заморочки с полицией.
«Нет, тут что-то еще, о чем она молчит», – подумала Кэт.
Недаром Лила смотрела куда угодно, только не на своих нежданных гостей.
– Почему вы боитесь полиции? – спросила Кэт.
– Попадала я к ним несколько раз, – нехотя призналась Лила. – После этого сразу понимаешь: копы в телевизоре и реальные копы – как день и ночь.
– А я думаю, у вас есть более веские причины бояться полицейских.
– И она их тоже боялась, – сказала Лила, подняв глаза на Кэт. – Когда она девчонку мне привезла, знаете, что я от нее услышала? Если вдруг ко мне кто придет из полиции, чтобы я дурочкой прикидывалась. Дескать, ребенок мой, и никакой Мэнди я не знаю. Еще она сказала: если начну болтать, мне это только повредит. Потому на кладбище я вас и испугалась. Подумала, вдруг вы – одна из них?
В соседней комнате Мисси переключала каналы, и оттуда слышались то обрывки диалогов из фильмов, то рев музыки.
– А что теперь будет с Мисси? – спросил Адам.
– Со мной останется, – ответила Лила и вздохнула. – Привыкла я к ребенку. Да и мой старик не возражает. – Она закурила новую сигарету. – И потом, куда девчонке идти? В приют, что ли? – резонно заметила Лила, выпуская дым.
– Оказывается, Мэнди Барнетт была сумасбродной особой, – сказала Кэт.
Они ехали в северном направлении, в сторону Сассекса.
– Вас это почти огорчило.
– Огорчило, и я даже не знаю почему. Я привыкла считать ее жертвой. Мне было ее жалко. Никто не пришел на похороны, никто даже не спросил, куда она исчезла… Заблудшая душа. – Кэт вздохнула. – Наверное, я отождествляла себя с нею.
– Ну, вас-то никак не назовешь заблудшей душой. И никогда вы такой не были.
Повернувшись к Адаму, Кэт поймала его пристальный взгляд.
– Да, я стойкий оловянный солдатик, – усмехнулась она. – Щит не пробит, и доспехи сверкают.
– Я говорил не о вашей неуязвимости.
«Конечно, мне достаточно взглянуть на тебя, и я понимаю, до чего же я уязвима», – подумала Кэт.
К ней вернулось прежнее искушение. А что, если рискнуть и решиться на отношения с Адамом? Ее мотало между смелостью и страхом. Минута уверенности, что все получится. А потом уверенность в другом – в неминуемом крахе их отношений. Этого человека она могла бы любить без оглядки, отдавая всю себя. Но безрассудство – грех, и для таких грешников приготовлено особое место в аду. Или в раю.
Она сосредоточилась на дороге, двигаясь через Сассекс в потоке машин.
– Куда мы едем? – спросил Адам.
– Мы делаем крюк. А вообще, мы едем в Бельмид.
– Зачем?
– У меня возникли интуитивные догадки. Если они верны, в мозаике появятся недостающие фрагменты.
– В этой мозаике полным-полно дыр. О каком фрагменте речь?
– О Никосе Бьяджи.
Кэт свернула на Флешнер-авеню. Через полмили они достигли пересечения с Гроув-авеню. На одном углу перекрестка стоял белый многоквартирный дом с чугунными верандами. У него было звучное название – «Ла Рома». Судя по названию, дом проектировали наподобие итальянской виллы. В действительности он был больше похож на обветшавшую крепость Аламо. Кэт вырулила в проезд и остановилась возле бассейна. Бассейн был пуст. Табличка на заборе сообщала: «ЗАКРЫТО НА РЕМОНТ». На дне ремонтируемого бассейна гнил толстый слой листьев. «Ремонт» продолжался уже года два.
– У Мэнди здесь была квартира? – спросил Адам.
– Да. Все сходится. Угол Флешнер и Гроув.
– А зачем мы сюда приехали?
– Хотелось осмотреть этот район.
Взгляд Кэт путешествовал по Гроув-авеню.
– Вот и он.
– Кто?
– Супермаркет «БигЭ». – Кэт указала на здание, высившееся на соседнем перекрестке. – Совсем рядом.
– «БигЭ», – повторил Адам. – Вспомнил. Никос Бьяджи подрабатывал в этом супермаркете грузчиком. Помните рассказ его родителей?
– Еще как помню. Удобное местечко, правда? Мэнди достаточно было зайти в «БигЭ», купить для вида какую-нибудь мелочь, расплатиться на кассе – и набор для оттягивания по-крупному у нее в кармане. А Никос возвращается домой с гонораром за выполнение заказа и бесплатной дозой для личного потребления.
– Которая их всех и отправила на тот свет.
– Но в наших рассуждениях кое-чего не хватает, – заметила Кэт. – На ситуацию ведь можно смотреть и с точки зрения бизнеса. У вас в руках новый наркотик, способный принести миллионы, если продавать его на улицах. Какой поставщик станет распространять ядовитое зелье, губя свой рынок?
– Поставщик, которому нужно устранить одного мешающего покупателя. В данном случае Мэнди Барнетт, – сказал Адам.
– Но почему Мэнди? – удивилась Кэт, пытаясь следовать логике его рассуждений.
Допустим, Мэнди – завзятая тусовщица. Эксцентричная особа. Долгое время плыла по течению, мучаясь вечной нехваткой денег. И тут полгода назад судьба проявила к ней редкую благосклонность. У нее вдруг появились большие деньги, которыми она, по словам Лилы, сорила. Мэнди бросила работу и погрузилась в водоворот развлечений, шопинга. Словом, стала вести жизнь дочки миллионера. Лила считала, что Мэнди захомутала богатенького папика. А может, у нее появилась новая работа с невероятно высокими доходами и таким же высоким уровнем риска?
– В нашей мозаике недостает очень важного фрагмента, – сказал Адам. – Откуда Мэнди поступал денежный поток? Она получала наличными, постоянно. Не из воздуха же. И мы не знаем, что было после того, как она бросила прежнюю работу…
Кэт включила двигатель.
– Наша следующая остановка – район Рэдиссон и Хобарт.
– Место ее «телефонной» работы?
– Меня восхищают ваши догадливость и безупречная работа мозга.
– Я только не понимаю: зачем нам раскрывать преступление столь старомодным способом? Зачем отбирать хлеб у полиции?
– При других обстоятельствах я бы палец о палец не ударила. Это ваша работа, ребята, вот и занимайтесь ею.
– При других обстоятельствах?
– Если бы у меня в голове не звенел сигнал тревоги. А их там сразу несколько, отчего голова раскалывается. Я помню слова Мэв о том, что городская элита… иначе, городские власти задумали радикальным образом истребить уличных наркоманов. Сегодня мы узнаём, что Мэнди боялась копов. Настолько боялась, что отвезла дочку к Лиле и велела той, в случае чего, прикинуться дурочкой. И наконец, Эстерхаус. Возможно, он выкрал зестрон из лаборатории и передал Мэнди. Но зачем? Кто заставил его это сделать?
– Тот, кто знал о его прежних связях с мафией. И кто, возможно, шантажировал его.
Кэт кивнула.
– Городские власти, – прошептала она.
– Боже милостивый.
Мысль была чудовищная. Адам откинулся на спинку и тряс головой, как будто этим можно было прогнать засевшую мысль.
– Революционный метод борьбы с преступностью.
– Я не буду торопиться с выводами, – произнесла Кэт. – Скажу лишь, что пока не готова передавать это в руки полиции.
Им понадобилось целых двадцать минут, чтобы добраться до Уотертауна. В этой части города Кэт бывала очень редко. Уотертаун находился на юго-восточной окраине Альбиона. За пятьдесят лет он из крупного процветающего порта превратился в зловонный район рыбообрабатывающих заводиков, гниющих причалов и покосившихся складов. Какая-то деловая активность по-прежнему проявлялась здесь. Сменилась ее направленность: в основном портовые бары и магазинчики, торгующие армейским снаряжением. На пересечении Рэдиссон и Хобарт Кэт насчитала три таких магазинчика. В витрине одного красовался щит с надписью: «ОРУЖИЕ И БОЕПРИПАСЫ ДЛЯ ЗАЩИТЫ ТЕХ, КОГО ВЫ ЛЮБИТЕ». До Атлантического океана было рукой подать, однако океанский ветер не мог очистить воздух от вони дизельных моторов и перерабатываемой рыбы.
Лила ошиблась: фирма называлась не «Пибоди», а «Пидмонт». Чтобы узнать ее точное местонахождение, Кэт и Адаму пришлось заглянуть в один из местных баров. Фирма не афишировала себя вывеской. Находилась она на Хобарт-стрит, на третьем этаже бизнес-центра «Манцо». На обшарпанной двери висела обычная табличка с надписью «ПИДМОНТ». Изнутри доносилось повизгивание принтера.
Они постучались.
– Кто там?
– Мы друзья Мэнди Барнетт, – чуть помедлив, ответила Кэт.
Дверь мгновенно распахнулась. На пороге стоял мужчина. Вид у него был сердитый.
– Где ее носит?
– Об этом мы и хотели поговорить.
Мужчина впустил их и снова захлопнул дверь. Комнатку, куда они попали, можно было назвать офисом только с натяжкой. Голые стены, металлический стол. В углу стоял компьютер. Подключенный к нему принтер выстукивал на листе имена и номера телефонов. Другая дверь вела в смежную комнату, совершенно такую же.