Отец выбрался из машины и пошел к багажнику. Он даже не задумывался на тему того, как будет избавляться от Олега, но чем раньше он это сделает, тем лучше. Ему казалось странным, но с тех пор, как он захватил этого человека в плен, его отвращение и ненависть к нему не утихли, а сменились новыми сложностями, возможностями, сомнениями и страхами. И саундтреком всему этому служила эзотерико-мистическая чушь этого типа.
Вместо того чтобы отомстить Олегу, он теперь был вынужден думать о том, кого убили из-за него, кого он уже убил и кого должен будет убить следующим. То, что его дочь жива, все меняло, стремительно добавляло множество новых соображений, воспоминаний, сожалений, сомнений и эмоций в существующий водоворот, который стирал его в песок. Все это не умещалось у Отца в голове. У него не было сил, чтобы думать об упадке человечества и этого мира, который за последние несколько лет набрал темп. Он гадал, почему люди настолько слабы, чтобы противостоять страданиям, хотя это было вполне осуществимо.
Мысли у него в голове бешено метались. Ему необходимо найти какое-то место, чтобы обдумать дальнейшие действия. Но сперва ему придется заставить Олег замолчать. Передоз, как предлагал этот тип, не наделает много шума. Отец забрался в машину, держа в руке сумку с наркотиками. При виде нейлонового мешка Олег радостно содрогнулся.
– Сколько нужно?
– Можно мне? – Олег дрожал всем телом, но руки у него оставались достаточно спокойными, чтобы он мог держать шприц. – Тебе придется помочь мне найти вену. А потом ты должен решить, расстанемся мы сейчас или позже.
– Куда ты это колешь?
– В ногу. В левую ногу.
– Господи.
– Между пальцами ноги. Вводи мне все полностью, если хочешь, чтобы я ушел прямо сейчас. Или половину. Но если я не проснусь… тем хуже для тебя.
Отец забрал у Олега шприц.
– Хуже для меня? А как ты мне поможешь? Зачем мне тебе доверять?
Мужчина сглотнул и расширил свои дикие глаза.
– Вокруг этого дома есть забор, м-м-м?
Его слова привлекли внимание Отца.
– Либо ты будешь ненавидеть меня чуть меньше, и я помогу тебе с этим, либо у тебя не будет ни единого шанса. Твой гнев, он…
– Зачем? Зачем мне тебе доверять?
– Думаешь, я вырастил в себе душу? – Олег рассмеялся. – Я, по крайней мере, осознаю свои ошибки, и теперь я стал лучше, м-м-м? Нет, я не верю в искупление, но, как я уже сказал, мне нужна эта сука. У нас общая история, и она – тот маяк, который я хочу зажечь в другом месте. – Он кивнул на сумку с наркотиками. – А ради этого я сделаю все что угодно. Моя воля не принадлежит мне. Я – всего лишь сосуд. – Он ухмыльнулся безгубым ртом, обнажив серые обломки зубов. Затем мужчина завалился на бок и плюнул в нишу для ног. – Те заборы… Ты не сможешь сделать подкоп, не сможешь перелезть. Попадешь на камеру. На твой вес сработает сигнализация. Так ты планировал пробраться внутрь, перелезть через забор?
– Прорезать себе путь.
– Ясно. Значит, думаешь, что ты сможешь прорезать этот забор, пройдешь к дому и проникнешь внутрь? Таков твой план. Но резаки, которые ты можешь купить, не справятся с этой сталью. Возможно, даже армейские болторезы не подойдут. А если и подойдут, то на это уйдет слишком много времени. Это может сделать хорошая сварочная горелка, но пламя заметят из дома. Да и горелки у тебя нет. Ты, конечно, можешь ее раздобыть, но на это потребуется время, а мои старые друзья смогут учуять тебя здесь. Тогда, может, ты мог бы спилить дерево. Большое. Чтобы оно упало на забор. Но где ты возьмешь пилу? И из дома ее все равно услышат. У тебя нет плана.
– Да пошел ты.
Олег поднял вверх длинный грязный палец.
– Они услышат сигналы тревоги, когда ты будешь на лужайке. Сенсорные камеры активируют сигнализацию. Помню, там большая лужайка, которую тебе нужно будет пересечь. Хороший дом у сучки, м-м-м? При срабатывании сигнализации двери и окна запираются. Через лужайку тебе все равно не пройти. Я знаю. Имею некоторый опыт. Их дома – это крепости.
Одну за другой Олег тщательно обрисовал каждую ошибку в стратегии, которая ночью казалась Отцу вполне убедительной.
– Как? Как такие, как ты, делают это?
– Мы ждем. Наблюдаем. Похищаем, когда люди находятся в движении, например в машине или на улице.
Их глаза встретились. Олег перестал ухмыляться.
– Как долго вы следили за моим домом?
– А как это тебе поможет?
– Говори!
– Недолго, – тихо ответил Олег.
Из-за молчания спертый воздух в салоне стал еще гуще. Из-за сжатой, но нарастающей ярости Отец не мог мыслить ясно, не мог говорить. Мог лишь дрожать, напрягшись всем телом.
– Твоя дочь у этой дьяволицы, и та хочет удержать ее. Но думать о том, что было сделано тогда, не поможет тебе с тем, что нужно сделать сейчас. Другой способ – захватить эту суку в заложники и, когда она приведет тебя домой…
– Нет! У меня нет времени. Они не покинут дом, пока не кончится ураган. На это может уйти несколько дней. Твои сраные дружки доберутся досюда, если уже не добрались.
– Да. Я знаю. Но я еще не закончил.
– Выкладывай, мать твою!
– Послушай, ты будешь думать обо всех способах проникновения и об их минусах, пока не найдешь подходящий. Так что, если позволишь мне закончить…
Отец стиснул зубы.
– А теперь я хотел бы половину содержимого этого шприца. Когда введешь ее мне… – Мужчина замолчал и содрогнулся, словно в предвкушении экстаза. – Я расскажу тебе, как проникнуть в дом.
Отец сплюнул, но передал шприц Олегу, который тут же занялся своей левой ногой. С некоторой неохотой Отец помог ему найти подходящую вену.
Когда голова у Олега откинулась назад, дрожь утихла, и хрупкая тощая фигура, казалось, растаяла на сиденье.
– Спасибо. – Под воздействием наркотика речь мужчины стала невнятной.
– Как мне попасть в дом?
Олег улыбнулся.
– Лучший способ проникнуть через такой забор – это взрывчатка. Взрываешь забор. Сигнализация, конечно же, срабатывает. Окна и двери блокируются. Все, кто в доме, просыпаются и начинают паниковать. Хватаются за оружие, принимаются звонить, и все такое. Без проблем. Ты просто идешь к двери, к большому окну, к чему угодно. Устанавливаешь на стекло еще одну взрывчатку. И этот дом откроется через три секунды.
Отец сглотнул.
– Взрывчатка! Где я раздобуду клятую взрывчатку, тупой наркоша! Полагаю, ты отвезешь меня к кому-нибудь из своих дружков, который обеспечит меня ею? Это так?
Олег смотрел на Отца, и лицо у него почти ничего не выражало. Но прищуренные глаза светились холодным светом, и Отец понял, что смотрит в разум, который давно распрощался со всем, что хоть как-то напоминало милосердие или сочувствие. В нем не было ничего, кроме живого, расчетливого личного интереса. Но он впустил этого типа в свой круг и теперь сидел под дождем, обсуждая освобождение своей дочери с тем же хроническим наркоманом и убийцей, который отнял ее у него и его жены. Уже не в первый раз за последнее время он был ошеломлен ситуацией, которую даже не смог бы себе представить.
– Ты убиваешь, как и мы. Ты хорошо этому научился. Но ты не мыслишь, как мы. Иначе сегодня ты был бы богатым и, возможно, уже вернул бы себе дочь. Но этим утром твой гнев убьет тебя. – Олег повернул голову к ближайшему окну. – Если позволишь этому случиться. Тебе нужно очистить разум. И слушать. Ты должен слушать. Меня. – Голос мужчины упал до шепота и запустил Отцу в мозг свои страшные щупальца. – Итак, когда ты забрал меня, м-м-м, из моего жилища, ты привез с собой еще и мое дерьмо, наркотики, да? В моей армейской сумке есть оружие?
Отец кивнул.
– Отлично. Очень скоро у людей без оружия не будет шансов ни здесь, ни где-либо еще. Теперь у тебя их много. В этой сумке есть еще шесть упаковок протеина. Видишь там среди моих инструментов пищу для выживания, да?
Среди оружия и запасных обойм Отец увидел армейские коробки, полевую аптечку и бинокль, который он взял.
– Да.
– Это не еда. Это гелевая взрывчатка. – Худое лицо мужчины растянулось в широкой ухмылке. – С ней ты попадешь внутрь.
Отец вышел из машины, снова подошел к ее задней части, забрал из багажника инструменты Олега и вернулся в салон. Все это время костлявая голова на змеиной шее наблюдала за ним сквозь стекло. Олег даже усмехнулся, когда Отец открыл сумку и осторожно достал одну из упаковок соевого протеина.
– Это используют солдаты, чтобы проникать в здания сквозь стены и уничтожать засевших там террористов. Очень эффективная штука. Мы берем ее у того же поставщика. С помощью нее ты проникнешь внутрь, проберешься сквозь забор и попадешь в дом. Дай мне знать, когда захочешь, чтобы я научил тебя… – Мужчина пожал плечами, улыбнулся, лег на сиденье и закрыл глаза.
Вжавшись лицом в кашу из листьев и заткнув пальцами уши, он услышал, как сдетонировал заряд. Мощный раскат грома прокатился волной под его лежащим ничком телом. Большой отрезок забора между бетонными столбами содрогнулся от взрыва. Мимо просвистел металлический град, осколки, как торбейские пули, которые преследовали его от «Коммодора» до холмов. Отец поднялся на ноги.
Поскользнувшись на сырой земле, пошатнулся. На него внезапно обрушилась волна нервозности и адреналина. Он будто смотрел на себя откуда-то сверху, отделившимся разумом, и все же побежал.
Как и предсказывал Олег, проволочная сетка в месте взрыва была разорвана. Ее края почернели и дымились в сером свете. Руками в перчатках Отец отбросил от лица раскачивающийся лист дымящейся проволоки и шагнул в отверстие.
Едва его нога коснулась лужайки, прожекторы залили все вокруг дневным светом, отбросив длинную тень от его потрепанной фигуры.
Колени ударились друг о друга, сердце едва не выскочило из груди. Он бросился через лужайку, пригнувшись и почти не чувствуя под собой ног. Через десять ярдов выпрямился, вернул контроль над ногами и побежал к стеклянной стене в центре огромного здания, становившегося все больше по мере его приближения.