– Вроде сыт, а рука так и тянется, чтобы отломить, – Ник принюхался к выпечке.
– Инстинкт предков, – глубокомысленно заметила Анаит, и они засмеялись.
Народ на улицах все-таки имелся, Дафф приметил стайку разновозрастных мальчишек лет от пяти до восьми. Они бросали камни в глубокую лужу, не забывая время от времени вертеть головой на предмет опасности.
– И кто побеждает? – поинтересовалась Анаит.
Мальчишки пожали плечами.
– Ну, у кого было попадание в середину лужи или самый громкий бултых? – не отставала Анаит.
Старший мальчишка от хохота согнулся пополам:
– Скажете! Это же просто лужа.
Дафф был с ним согласен: не стоит искать глубокий смысл в обычном бездельничанье.
Детство – такое время, когда можно валять дурака и радоваться жизни по любому поводу.
– Ребят, а где ведьмы живут? – словно бы невзначай спросил Ник.
Дафф мысленно застонал: зачем же так прямолинейно? Можно же спугнуть мальчишек. А те резко замолчали и нахохлились, лишь старший скрестил пальцы и прошептал: «Для зла нет места». Больше от них путники ничего не добились.
Они решили вернуться в постоялый двор: видимо, о ведьмах говорить было не принято, чтобы не навлечь на себя опасности. Но в небольшом переулке путники заметили женщину, одетую в серо-бурые лохмотья. К подбородку у нее была привязана челюсть какого-то зверя, похожая на волчью, на ней выделялись острые клыки. Женщина кружилась на месте, поднимая подолом пыль вокруг себя.
Женщина завывала и что-то бессвязно бормотала. В седых волосах образовались колтуны, на руках ножом были вырезаны изображения глаза.
– Сумасшедшая, – Анаит прибавила шаг и вдруг резко затормозила – к путникам приближались ведьмы.
Дафф точно застрял в пространстве: воздух вокруг сделался вязким, Дафф бился в нем, точно муха в паутине. На лбу бисером выступил пот, во рту пересохло: как же путники глупо попались. Хотели найти ведьм, а когда увидели их – пальцем пошевелить не в состоянии. Гипноз, что ли?
Ведьмы походили на двух подруг, ведущих светскую беседу: одетые в наглухо закрытые черные платья, волосы спадают до колен. И у обеих отсутствуют зрачки – вместо них расплывалось мутное пятно.
– У меня глаз – алмаз, – небрежно произнесла одна из ведьм, обладательница рыжей шевелюры. – Когда надо рассмотреть что-то на предмет истинности, я пользуюсь этим глазом.
Ее правый глаз пустил солнечного зайчика, который отразился в окне близлежащего дома. Теперь Дафф рассмотрел: в глазницу был вставлен камень фиолетового цвета.
– А я умею запирать грозу, – вторая ведьма зевнула, не прикрыв рот рукой.
Небо потемнело и заволоклось тучами, вдали прогремел гром.
– Вот так, – продолжила вторая ведьма, на ее щеке была вытатуирована роза.
Она взмахнула рукой, и на небе появилось закрытое окно, за ним полыхали молнии, по стеклу стучал дождь, а после на весь небосклон протянулась радуга.
– Красиво, – отметила первая ведьма.
Они обошли путников, словно случайную преграду, не обратив на них ни малейшего внимания. А те так и стояли, не в силах сдвинуться – ведьмы лишили их воли. Сумасшедшая женщина завыла сильнее и выставила перед собой знак козы.
– Не люблю неприятные звуки, – вторая ведьма щелкнула пальцами, и женщина обернулась мокрицей.
– Фу-у, что за уродство, – скривилась первая и наступила на мокрицу, а затем ведьмы ушли.
На мостовой осталось мокрое пятно и волчья челюсть.
Даффа и остальных отпустило, он с ужасом уставился на челюсть.
– Надо уходить, – сообщил он Нику и Анаит. – Из города.
– А как же мальчишка? – растерялся Ник.
– Никак, мы даже его имени не знаем. Не спросили, – отчетливо, словно для слабослышащих, ответил Дафф и потянул друзей прочь от этого места.
– И мы просто возьмем и уйдем? – Анаит внимательно посмотрела на него.
– Угу, – говорить не хотелось от слова «совсем», но Дафф чувствовал себя обязанным рассказать друзьям, почему принял такое решение: – Мы не справимся. У нас нет сил, чтобы противостоять ведьмам. Нет нужных знаний, нам никто не поможет – остальных все устраивает, иначе бы с ведьмами давно покончили.
– Но ведь в фильмах… – начал было Ник, но Дафф прервал его: – Мы не в кино и не в книге.
Мы не выдуманные герои, и порой в жизни приходится отступать.
И тут до Ника дошло:
– Есть другой вариант!
– Да, – Дафф догадался, о чем сообразил Ник. – Но не уверен, что мы имеем право решать за других.
Они уже подошли к постоялому двору. Дафф думал, что Ник начнет спорить, но тот посерьезнел:
– Я все взвешу.
Они не стали рассказывать Митл об увиденном, сказали лишь, что хотят уйти. Но хозяйка уговорила остаться до утра – сегодня был последний день ведьминой недели.
– А вечером мы пойдем прогонять их, – она поставила на стол кувшин с квасом и тарелку с пирожками. – И будем праздновать всю ночь.
Ее по-мужски крупные, с выступающими венами руки дрожали.
– А почему вы от них не избавитесь? – Анаит налила квас в глиняную кружку и взяла пирожок.
Митл промедлила с ответом:
– Они помогают. Когда неурожай или мор. Или война. Только плата высока.
Она вернулась за стойку, Дафф показательно развел руками: мол, а что я вам говорил?
Уже начало темнеть, когда на улице послышался шум. Казалось, к хвостам всех кошек, собак привязали консервные банки и пустили животных бежать что есть мочи.
– Началось, – обрадовала путников Митл, поднявшаяся к ним в сени. – Пойдемте.
Она оделась в синее платье, на голову повязала чепец с кружевными оборками, Татиль нарядился в коричневые шерстяные штаны, новую рубашку цвета топленого молока, кожаные башмаки вычистил до блеска. В руках он держал кочергу и совок для золы.
– Наше время! – он потряс предметами и ударил так, что в ушах зазвенело.
Секрет шумовой какофонии раскрылся – жители вооружились железными предметами и стучали ими друг о друга. Митл взяла ухват и несла его над собой, точно стяг. Народ стекался к главной площади городка со всех улиц, так весной тонкие ручейки образуют полноводную реку. Все были одеты в праздничные наряды, громко переговаривались, шутили.
– Ведьмы, ваше время истекло! Уходите! – со всех сторон раздавались крики.
Дафф с друзьями охотно присоединился к процессии. Они подхватывали возгласы, топали ногами и громко хлопали. Ликование охватило каждого, и от этого рождалось единство со всеми горожанами – это общий праздник! Толпа запрудила площадь возле церкви, которая гостеприимно распахнула врата, послышался колокольный звон, и, перекрывая его, над толпой прошелестел тихий холодный голос:
– У нас осталось еще немного времени. Вы ошиблись.
Его расслышали все, и в тот же миг настроение толпы изменилось. Пронзительно завопила женщина; мимо Даффа, расталкивая других, пронесся молодой мужчина – его глаза остекленели от ужаса, захныкал ребенок.
– Спасите! – люди ломанулись кто куда, но большинство – в церковь.
Даффа несколько раз грубо толкнули, пока он пытался выбраться из толпы, но основной поток устремился в церковь, и Дафф понял, что лучше не противиться – иначе затопчут. Он едва не споткнулся об упавшего парнишку, по тому уже прошлись несколько пар ног. Дафф переглянулся с Ником, рывком они подняли парнишку и поволокли к церкви. Анаит не отставала, благо была крепкой девушкой. Парнишка вскоре смог передвигаться самостоятельно.
В отдалении слышались стоны, хрипы задыхающихся людей и тонкий визг, режущий барабанные перепонки – он поднялся на самую высокую ноту и резко оборвался, словно человеку заткнули рот. Краем глаза Дафф уловил три странные фигуры – они замерли в отдалении и с любопытством наблюдали за происходящим.
Дафф продолжал двигаться к церкви и в то же время следил за фигурами: это были ведьмы. Уже встреченные или иные, он не знал: одетые целиком в черное, их лица скрывались за мантильями. Та, что стояла посередине, склонила голову набок, точно курица, глядящая на червяка, перед тем как его склевать. А затем Ник дернул Даффа за рукав и втянул за собой в церковь.
Сквозь витражные стекла пробивалось мало света, поэтому собор освещался сотнями свечей. Тут было просторно: могли поместиться все горожане, церковь явно строилась с учетом численности жителей. Вместо изображения бога или богов – картины с цветами и птицами, много темно-красного и золотистого цвета: дорожки, покрывала на лавках, занавес перед алтарем. Ни одного служителя церкви Дафф не заметил.
– Дверь! Закройте! – крикнул кто-то, когда в храм вбежал последний успевший прихожанин.
Тотчас же несколько мужчин подскочили и затворили массивную дверь, обитую железом, затем ее заперли на засов и массивный навесной замок. В тот же момент в дверь что-то бахнуло, будто по ней ударили тараном. Стекло в витражах задрожало, пламя свечей заколебалось.
– Для зла нет места, – начал неуверенный детский голосок, и сразу фразу подхватили прочие. Вскоре весь храм гудел: – для зла нет места.
Дафф невольно присоединился к общей молитве, губы Ника и Анаит также шевелились. Но удары в дверь становились все сильнее, она ходила ходуном.
– Несите стулья! – прихожане потащили лавки ко входу, делая что-то вроде завала из мебели.
Дверь сотрясалась, ее колебания передавались дальше, и пирамида из лавок рушилась. Дафф ощутил резь в животе и затрудненность дыхания: неужели ведьмы ворвутся сюда? И что они сделают? Он обвел взглядом помещение. Большинство горожан молилось, дети теснились к родителям, мужчины и женщины покрепче вооружались чем придется. Но все понимали, что ведьмы способны обездвижить любого. И тут, пробираясь к выходу, пробежал Ник, в его руках была веревка.
Он обмотал ею ручки двери, скрепив створки между собой. Дафф молча наблюдал: вряд ли веревка выдержит, если засов держится лишь чудом, а замок – еще немного, и – переломится в дужке.
– Это та самая веревка, – подчеркнул вернувшийся Ник.
– В смысле? – Анаит посмотрела на него исподлобья.