– Которую мне Хост дал, – пояснил Ник.
Дафф вспомнил: да, точно – веревка с волшебными свойствами. Дафф от напряжения до боли укусил большой палец на правой руке и даже не осознал этого: волновало одно – выдержит дверь или нет? Казалось, минуты тянутся дольше вечности, все взгляды были прикованы к выходу, где пыталась выстоять последняя преграда, отделяющая людей от злого волшебства.
– Для зла нет места! – какая-то девушка бросилась к двери и уперлась в нее руками, за ней последовали другие.
Люди решили бороться до конца. Их объединяло отчаяние: терять больше нечего, не прискачет рыцарь или принц на белом коне, не явится могучий воин или всесильный маг.
– Нет иных героев, кроме нас, – прошептал Дафф.
«Мы все – герой поневоле, – думал он, – которому ужас как не хочется выходить из уютного дома и топать куда-то за сокровищами и приключениями. Никто из нас не мечтал о подвигах. Точнее, мечтал, представляя себя на месте книжного героя, но в жизнь воплощать мечты не спешил. Только настоящих героев почему-то не подвезли, да и супермены остались в комиксах и фильмах. А потому героем становится обычный человек, которому эта ноша не по плечу и который рад бы ее сбросить, да не на кого».
В этот миг Дафф готов был выскочить на улицу и биться с ведьмами, пока жизнь не оставит его. Но дверь содрогнулась еще пару раз, а потом все стихло. И стало так тихо, что Дафф услышал биение собственного сердца.
– Ушли, – произнес кто-то.
Глава 19Настолка
Из церкви выбрались не сразу: народ жаждал сперва убедиться в безопасности. Ник с друзьями тоже вышли наружу: уже стемнело, но можно было разглядеть брошенные вещи, обрывки одежды, следы крови – в суматохе многие получили ранения. А неподалеку от храма неподвижно лежала ведьма, ее голова была разбита кочергой, валявшейся рядом с телом. Люди медленно обступали ведьму.
– Значит, и их убить можно, – произнес кто-то.
– Молчи! – оборвали его из толпы.
После смерти ведьма походила на мумию: сморщенная пергаментная кожа, обтянувшая иссохшее тело, на голове – остатки седых волос с запекшейся кровью на них.
– Ведьмы могут отомстить, – раздался женский голос.
– Они первые нарушили ритуал, – возразили ему.
– Они не колдовали, – упорствовал женский голос.
– Мы не знали этого.
Ник с ребятами не стал задерживаться и отправился на постоялый двор: переночуют там, а завтра двинутся за радугой. Ничего хорошего из затеи Даффа не вышло, хотя Ник кое-что решил для себя. По пути он заметил прозрачный камень фиолетового оттенка размером с деснар. Ник наклонился и подобрал камень – пригодится.
На постоялом дворе царило оживление. Митл поставила на столы кувшины с полевыми цветами, народ занимал места на лавках, Татиль разносил еду и напитки.
– Ну мы и перетрухнули.
– Я думал, кранты нам.
– Вот учудили-то, – отовсюду разносились разговоры.
– Празднуем! – Митл встала в центр зала и залпом осушила кружку.
Ее поддержали стуком чашек по столам. Татиль заметил ребят и пригласил за стол.
– За счет заведения! – он улыбался.
Ник с удивлением посмотрел ему вслед: что случилось? Парню остался год жизни, а он чему-то радуется. Им на стол поставили горячий сбитень, горшок с запеченными кусочками курицы с овощами и пирог с рыбой. Ник, считавший, что последнее приключение отбило аппетит, сам не заметил, как доел все до последнего куска, вычерпав соус хлебом. Гуляние продолжалось до полуночи, а после все отправились по домам.
– Я поняла, – сообщила Нику и Даффу Анаит, когда они улеглись на тюфяки.
– Что именно? – хотелось спать так сильно, что язык еле ворочался.
– Это Митл убила ведьму. И, наверное, ведьма была той самой, которая прокляла Татиля, – в голосе Анаит слышались нотки превосходства.
– Весь вечер думала? – Дафф не удержался, чтобы не сыронизировать.
– Ведьма погибла, проклятие отменилось – все четко! – Анаит не обратила ни малейшего внимания на сарказм Даффа.
Что-то в этой версии было, но в следующий миг Ник провалился в сон.
Когда уже рассвело, путники вышли с другой стороны города: возвращаться в село не имело смысла – мальчишку так и не отыскали. Стеклышки «молчали», наверное, путники снова сбились с дороги, но почему-то никого из них это не шокировало. Значит, пока так надо. А потом они найдут способ вернуться на серый путь между мирами Темногорья – у путников есть цель.
Припекало солнце – день обещал быть жарким, хотя в воздухе ощущалось предчувствие грозы – парило. Анаит закатала штаны до колен, и Ник последовал ее примеру – пусть ноги загорают. Дорога пролегала через окрестные деревеньки, отделенные друг от друга распаханными лугами и редколесьем.
– Елки! – до Ника дошло только сейчас. – Я же веревку в церкви оставил.
Возвращаться не хотелось, да и не факт, что удастся найти ее.
– Станет местным артефактом, – Дафф жевал сорванную травинку. – Веревка, благодаря которой врата выстояли!
Анаит фыркнула со смеху.
– Зато вот что у меня! – Ник вытащил из кисета фиолетовый камень.
Дафф с удивлением посмотрел на него:
– Где взял?
– Как от церкви шли – валялся в стороне.
– У ведьмы был такой: глаз-алмаз. Помнишь, она говорила?
Ник присвистнул: вон оно что! Надо будет опробовать его.
– Убери подальше и при посторонних не доставай, – предупредил Дафф.
Странное дело, нянькой для младших братьев-сестер был Ник, а в их компании вечно поучал Дафф – подумаешь, всего на год старше. Иногда это жутко бесило, но сейчас Ник не стал спорить, а спрятал камень.
Вопрос с направлением остался открытым, зато решились проблемы с едой и питьем – по дороге встречались харчевни для путников, а воду можно было набрать в колодцах.
– Как-то странно, – Ник все-таки не выдержал. – А куда мы идем?
Вопрос почти визуально повис в воздухе. Раньше путники двигались по знакам, оставляемым стеклышками, теперь их путь сделался бесцельным.
– В ближайший трактир, – Дафф красноречиво ткнул на надвигающийся грозовой фронт.
Словно в подтверждение его слов подул прохладный ветер, так что Ник раскатал штанины обратно и напялил толстовку. Затем путники, словно по команде, прибавили шаг. Ветер подталкивал в спину: мол, поспешите, совсем скоро вам не поздоровится. Как назло, путники вышли на открытое пространство – ни деревьев, чтобы укрыться, ни признаков поселения.
– Ну почему все на нас сваливается? – Ник не желал примириться, что придется вымокнуть.
Непромокаемые плащи у путников имелись, но при взгляде на догоняющие тучи охватывала тоска – одним дождем тут не обойдешься.
Пришлось перейти на бег в надежде, что произойдет чудо и путники наткнутся на убежище быстрее, чем грозовой фронт нагонит их. Когда ветер усилился, поднимая клубы пыли, а небо заволокло серой пеленой, Анаит первой заметила строения.
Капли ливня ударили, когда путники вбежали в деревню. Народ попрятался по домам, искать харчевню или постоялый двор не было времени, поэтому Дафф свернул к ближайшему сарайчику, благо на дверях отсутствовал засов. Здесь было темно из-за маленьких окон, но сухо – на полу лежали остатки прошлогоднего сена. Ребята разместились на полу, подоткнув под себя сено, и тут разверзлись небесные хляби.
– Повезло, – заметил Дафф, откусывая кусок сыра с хлебом.
Ему в унисон прогремел гром – совсем близко.
– Не люблю грозу, – Анаит напялила на себя всю одежду – заметно похолодало.
– Нее, если дома, в тепле и с кофе, то ничего, – с мудрым видом заметил Ник.
– Про ванну еще забыл, – Дафф снял кроссовки и вытянул ноги, оставшись в цветных носках. – Сидишь в ванне, пьешь кофе с пирожным и смотришь в окно, за которым гроза.
– Понты! – вновь фыркнула Анаит.
– Прикольный рисунок, – Ник наклонился, чтобы тщательнее разглядеть носки Даффа.
На них был изображен смешной пеликан, обнимающий рыбу.
– «Даже последний пеликан не будет одинок, если у него есть друг», – процитировал Дафф. – Это из мультика. Там пеликан, последний в роду, вместо того чтобы съесть пойманную рыбу, стал с ней дружить.
– Это от безысходности, – похоже, у Анаит отключили опцию, отвечающую за юмор.
– Зато трогательно, – Ник посмотрел бы такой мультик. Интересно, есть ли он в его мире?
– У нас еще один мультик про волшебника был. Забавный, – Дафф ударился в воспоминания. – Он как-то путешествовал по мирам, а в одном постоянно шли войны. И волшебник такой: «Вы все несчастны. Кто-то некрасив, кого-то не любят. А потому вы постоянно воюете. Чтобы вас осчастливить, я превращу вас в корнеплоды!» – Дафф выдержал трагическую паузу. – Ну и реально все превратились. Кто в хрен, кто в морковь. И все счастливы. И один хрен подходит к моркови и говорит: «Раньше я считал себя недостойным такой красотки, как ты, и не решался заговорить. Но теперь мы оба корнеплоды».
Ник давно так не смеялся: ему понравился мир Даффа – хотя бы по юмору. Мультики бы он точно поглядел!
– Можно подумать, корнеплоды между собой под землей не воюют, – с трагическими нотками произнесла Анаит. – Они там в темноте полный беспредел устраивают, – она перешла на шепот, – душат друг друга, – Анаит схватилась за горло правой рукой, закатила глаза и высунула язык. – А то и на корм кротам пускают, – добавила она для пущей убедительности.
– Тайная жизнь корнеплодов, – закивал Дафф.
– Хватит, а не то лопну, – Ник вытер выступившие слезы.
И в этот миг сильный порыв ветра распахнул дверь, Ник начал было подниматься, чтобы закрыть ее, но на пороге возник человек. Нику понадобилось все самообладание, чтобы не заорать от неожиданности.
Вскоре посреди сараюшки горел огонь магического происхождения: незнакомец оказался кем-то вроде волшебника, хотя про себя он сообщил, что колдовать не умеет, просто обладает некоторыми артефактами. Незнакомца звали Джамик, он был немного старше ребят и обладал приметной внешностью: белыми, как вата, волосами длиной до плеч и ярко-розовой кожей с коричневыми пятнами.