– Его надо разрушить, – предупредил Томаш. – Думайте об этом.
– Ты уверен? – для чего-то уточнил Ник.
Томаш кивнул:
– Папа говорил, что в магии главное – не сомневаться.
Анаит закрыла глаза – так легче. Она представила, как золотистое копье врезается в отяжелевшее брюхо дракона, оно рвется, и оттуда изливается свет. А бывшие части дракона возвращаются на свои места и становятся тем, чем были ранее: домами, спортивными площадками, кафешками и набережной.
Анаит открыла глаза: что там? Получилось? Дракон раскинулся на полнеба, вместо глаз горели фонари в окружении автомобильных шин, пасть щерилась частоколом чугунного забора, на когти пошла стальная арматура. И тоненькая иголка вместо копья – все, что получилось у Томаша и ребят. Игла долетела до дракона и… сломалась о каменную броню. С горьким разочарованием Анаит наблюдала, как их попытка обернулась голым пшиком. Это было даже не обидно, это было жалко.
Она обернулась, чтобы посмотреть на друзей, и заметила, как исчезают девочки-близняшки, пожертвовавшие собой. Как испаряются разноцветные рыбки, как плачет третья девочка, как оседает Томаш, отдавший слишком много сил. Его подхватил Ник, он смотрит с виной на Анаит, будто это его вина, что ничего не вышло.
А после раздался громкий и резкий хлопок, словно пересеклись два скоростных поезда. Дракон вспыхнул, и вслед за ним запылало небо.
Троица удивляла. Хранитель пути осознал, что относится к ребятам с уважением: пусть они совершают глупости, но хотя бы пытаются бороться, а не слепо следовать своей участи. На его памяти так поступали немногие, большинство думало лишь о собственной шкуре. Часто могучие бойцы ломались быстрее невзрачных хлюпиков, слабаки демонстрировали силу духа, а обычные домоседы обнаруживали страсть к приключениям. Сложно предугадать, как поведет себя человек, пока он не попадет на дорогу между мирами Темногорья.
В начале, когда только открылись пути, демон дорог обожал наблюдать за путниками, изучать их из чистого любопытства – странные существа. Людям повезло, что, когда они появились, многие демоны уснули – созданиям чистого Хаоса сложно жить в мире, где есть Порядок. Хранитель пути читал так называемое любовное фэнтези, в котором демоны заводили отношения с обыкновенными женщинами. Несусветная глупость, не имеющая ничего общего с реальностью!
Влюбленный демон – все равно что сладкая горчица. Чувства людей не имеют никакого отношения к созданиям Хаоса, это все равно что приписывать разум рыбам. Нет, демоны и ненавидеть людей не стали бы. Зачем? Но если бы демон счел, что тела людей украсят стену здания, – так тому и быть.
И пусть еще поют целую вечность тоскливую мелодию, от которой у любого услышавшего случится заворот кишок… Кто бы знал, что Хранитель пути испытает слабость к человеку.
Ласточка подкупила Хранителя пути скрытой силой и несгибаемым оптимизмом: она верила в хорошее в людях. На первый взгляд, ей повезло со спутниками: зрелый мужчина и юноша, оба крепкие, оба прирожденные лидеры. С такими попутчиками не страшен даже темный путь, и Хранитель пути почувствовал, как тревога за Ласточку понемногу отпускает его: эти путники точно доберутся до конца дороги. Они станут первой троицей, которая распечатает один из путей Темногорья.
Глава 23Работа
Томаш потом объяснил, что у дракона наступило перенасыщение магией, а потому точечный укол сыграл разрушительное действие.
– Им стало его трудно удерживать, – добавил Томаш.
Кто они – яснее не стало, какая-то загадочная оппозиция. Ник был далек от политики и конспирологии, а потому все теории заговоров прошли мимо него. Город сильно пострадал: часть зданий была разрушена, в других случился пожар. По улицам слонялись люди, выбравшиеся из убежищ, они искали родных. Пространство наполнилось звонками, разговорами, плачем.
Томашу тоже позвонили – отец должен был явиться за ним. Ник отдал мальчишке на память глаз-алмаз: после использования камень сделался бесполезным, да и из места ушла магия, ребята использовали ее всю.
Девочки-близняшки развеялись. Ник так и не понял, кем они были: призраками, голограммами? Но они существовали благодаря волшебству и пожертвовали им и собой, чтобы спасти город. Выяснилось, что третья девочка детдомовская, она сбежала от своих в начале тревоги, и теперь ее разыскивала воспитательница.
Квартира Анаит оказалась разрушенной, общежитию Ника повезло больше, поэтому на ночь Анаит перебралась к нему вместе с Даффом, который забрал свои вещи из хостела. Их уплотнили: многим жителям было некуда идти. Ник пожертвовал кровать Анаит, сам он разделил выделенный матрас с Даффом – спали валетом. Эмоции одолевали Ника, хотелось встать на центральной площади и объявить: это мы спасли город! Но кто ему поверит, да и не стоит говорить об этом, если тут волшебство под запретом.
Даже под угрозой гибели города мэр Праженска не прибег к магии. То ли просто не мог, то ли из принципа. Ник не понимал его: ладно, когда дело касается лишь тебя самого, но если от твоего решения зависит благополучие сотен тысяч… Тут точно не до принципов. Ник долго ворочался: так устал, будто весь день ворочал мешки, набитые камнями. Все мышцы ныли – каждая по отдельности и все вместе одновременно, ужасно хотелось есть и в то же время обсудить случившееся.
Он ожидал, что Анаит расстроится из-за пропавших вещей, но она только отмахнулась: дело наживное. У нее осталась поясная сумка, в которой хранились карты, телефон, деньги и кое-что по мелочи. Ник от удивления аж рот раскрыл: что это с Анаит? Раньше бы она долго ворчала по этому поводу и подсчитывала ущерб.
Ребятам на вечер удалось раздобыть две пачки с готовой едой: макароны и сушеное мясо, которые следовало залить кипятком. К утру в общежитие подвезли съестные припасы с уцелевших складов, на кухне организовали раздачу гречневой каши, бутербродов с сыром и вареных яиц.
– Пора уходить, – подытожил Дафф после завтрака.
Спорить с ним не хотелось, да и смысла не было. Для Праженска будет лучше, если путники уберутся подальше – их ждет серая дорога. Едой разжиться не удалось, зато набрали запасы воды, магазины взяли под контроль военные, чтобы избежать мародерства и обеспечить население хоть какой-то едой и одеждой – многие остались без крова. Некоторые убежища оказались погребенными под завалами, туда стянулись спасатели, работала техника, которую смогли подогнать.
Анаит как-то смогла достать себе холщовую сумку через плечо, белье и штаны с футболкой из секонд-хенда. Магазинчик не пострадал, но цены взвинтил безбожно. Благодаря стеклышкам путники нашли нужное направление. По дороге из города двигались толпы беженцев, большинство – пешком. Транспорт оставили для раненных и детей со стариками. Да и передвигаться на нем на полуразрушенных улицах было почти невозможно, сперва следовало убрать обломки. Спасали байки и самолеты – на них вывозили пострадавших.
– Герой сделал свое дело, герой может уйти, – бросил на прощание Дафф.
К нему вернулся невозмутимый с примесью сарказма вид, но Ник подозревал, что приятель тоже переживает: путники могли послужить катализатором разрушений. Если бы они не сошли с серого пути, если бы не застряли в Праженске, если бы… Но что уж теперь гадать? Даже карты Анаит ничего не скажут, так что и Ник не станет этим заниматься.
Вереница вынужденных переселенцев растянулась на много километров. К ним уже спешила помощь из соседних городов и поселений, так что мигрантов поневоле вскоре перевезли в организованные лагеря. Ник сам не заметил, как путники остались втроем на дороге, да и она изменилась: асфальтированная трасса уступила место бетонке.
– Вот мы и перенеслись, – Дафф жевал травинку.
Почему-то именно после его слов накрыло Анаит. Она села прямо на дорогу и начала бить по ней кулаком:
– Не хочу! Надоело! Я устала!
Она не скрывала слез, захлебываясь в рыданиях, точно обиженный ребенок. Ник опустился на корточки и обнял ее:
– Бей лучше меня – я мягкий.
Анаит ухватила его за шею и заплакала сильнее. Сквозь всхлипывания Ник разобрал, что ей хочется просто долго спать по утрам, никуда не торопиться, пить кофе в кафе, позволить себе съесть пирожное и уж точно не бояться городов, деревень и лесов, потому что там водятся чудовища.
– Я тоже этого хочу, – признался Дафф. – Я еще люблю по полчаса в ванне сидеть, подливая горячую воду.
– А я – обновки покупать, – добавил Ник.
– Можем потом с вами по торговому центру весь день прогулять, – Анаит вытерла слезы, – когда все кончится.
– Конечно, кончится, – заверил ее Дафф, – мы везучие. Мы обязательно дойдем.
После срыва Анаит всем немного полегчало: она высказала вслух все страхи и переживания, которые были в каждом из троицы. Утешая Анаит, Дафф и Ник успокаивали себя – надо зацепиться хоть за что-то, отыскать в себе веру, что они справятся, найдут радугу и загадают то самое желание.
Ник понимал Анаит: он тоже устал. Если б знать заранее, что им предстоит, сколько времени займет испытание, можно было подготовиться – особенно психологически. А пока он чувствовал себя обманутым Хранителем пути: разве недостаточно путники уже натерпелись? Разве не заслужили отдыха и возвращения домой? А вместо этого каждый раз по новой оказываются на дороге без запасов той же еды, без гарантии крыши над головой. Нику повезло, что в Праженске он пробыл дольше друзей, но после краткой передышки возвращаться к опасностям было труднее, Ник желал одного: спокойной жизни.
Бетонка сменилась грунтовкой, через несколько часов, ближе к вечеру, Ник с попутчиками вышли к остановке. Ник заметил: пока совершался переход, мир был населен только Ником и его друзьями, когда перемещение заканчивалось, появлялись признаки жизни. Вот и сейчас мимо протарахтел трактор.
– Предлагаю дождаться автобуса, – Дафф тщательно проверил направ