– Что будешь с ним делать?
– Уже задержали. Только всё одно запачканы. К тому же этот звонок из главка.
– Что за звонок?
– По твоим утренним приключениям.
– Так и думал. Мальчики пожаловались?
– И не просто пожаловались. Ты их задержал?
– Нет, только проверил документы.
– Предположим. Хотя знаю, как ты проверяешь. А после что сделал? «Жучок» прилепил? Без санкции. Ты что, Щетинин, совсем нюх начал терять?
– Не понял. – СЧХ принялся «прокачивать» ситуацию. – Проверку произвели в связи с заявлением местных жителей, которые были обеспокоены присутствием незнакомого джипа вблизи жилища. Сегодня, сами знаете, какая обстановка. И криминал, и террористы. А тут вторые сутки трутся неизвестные. Нехорошо.
– И что выяснил?
– Поначалу показалось – «братки». Что они из «конторы», понял по пальцам, когда уже уехали. Часто из «волын» шмаляют, Донченко подсказал.
Бирюков всплеснул руками.
– И на кой чёрт ты с ними связался? Мужики действительно «оттуда». Отрабатывают свою операцию.
– Это вам по телефону сообщили?
– Это мне по телефону намекнули. А вот я сообщаю. Тебе. – Карандаш со щелчком упал на полировку стола. – Серёга, мне скандалы ни к чему. Тем более ссоры с «гэбэшниками». Тебе что, нужны разговоры в управлении, мол, руководство попёрло против Щетинина?
– Да нет.
– Так в чём дело?
СЧХ придвинул стул ближе к начальству:
– Васильевич, тебе действительно звонили из Москвы?
– Нет, пошутил.
– Да ты не нервничай. Послушай. Херня какая-то получается. У меня ведь тоже контакты есть в «конторе». И ты про это знаешь. Давай, прокачаю через дядьку: разрабатывают они здесь операцию или нет? Если так – без вопросов. А если нет?
– Ты что, думаешь, мне сверху просто так названивают? Со скуки?
– Ни в коем случае. А если ошибка? И кто звонил? Сам? Главный?
– Да нет… – неохотно отозвался полковник. – Зам. По связям.
– Вот. – СЧХ склонился в сторону начальства. – С какого рожна зам по связям с общественностью лезет в оперативную работу? Васильевич, дай сутки. Больше не прошу. Если дядька подтвердит, что те мужики «конторские», свернусь. А если нет…
– А если нет, в первую очередь поставишь в известность меня!
Дмитриев забросил вещи на третью полку, спрыгнул на пол, присел напротив Вики. За мутным стеклом вагонного окна Санатов о чём-то весело общался с проводником. Мишка призывно помахал тому рукой, но Сергей отмахнулся: мол, успею.
– А мобильный на Гилюе берёт? – поинтересовалась Вика, оторвавшись от обзора Благовещенского воказала.
– Посмотрим. Я, на всякий случай, прихватил прибор спутниковой связи. И ноутбук. Так что контакт с Большой землёй обеспечу.
– Мама не умеет заходить в Инет, – заметила девушка.
– Ничего, найдём способ, как с ней связаться. Да и едем всего на десять дней. Она даже соскучиться не успеет.
Вика снова глянула в окно, на Санатова, и неожиданно спросила:
– А вы уверены, что мы найдём экспедицию? Хоть что-то?
– Нет, – честно признался Михаил. – Но иначе поступить не могу. Так, по крайней мере, совесть будет чиста.
– И как планируете искать?
Мишка расстегнул три верхние пуговицы рубашки, по максимуму распахнул ворот: вагон прогрелся до такой степени, что напоминал духовку.
– Для начала давай перейдём на «ты». В тех условиях, где будем находиться, «выкать» не привыкли. А искать будем просто. Вычислим приблизительные маршруты, исключая озёра, и по дню на каждый маршрут. В первую очередь будем исследовать болотистую местность.
– Думаете, получится?
– Экспедиция пропала спустя несколько дней, после того как вышла на Гилюй. – Дмитриев привстал и попытался открыть окно, но оно не поддалось. – М-да, может, когда поедем, станет полегче… Так вот, – он снова сел на полку, – по моим расчетам, даже если принять версию, будто экспедицию физически уничтожили, а после спрятали следы, далеко от места стоянки отвести, или отнести тела не могли. Тем более что всё: и людей, и вещи – нужно было закопать. Либо утопить в болоте. Второе – скорее всего.
– А почему вы… ты думаешь, что их не утопили в Зее? Или в Гилюе?
– Крайне сомнительно. Утопленники имеют свойство всплывать. Чтобы такого не случилось, к ним нужно привязать груз. Опять же, близко от берега топить нельзя – могут наткнуться рыбаки. Выход один: вывозить на середину реки. По одному. Больше лодка не вытянет. А это пять ходок. Большой риск. Август – самое время для рыбной ловли и рыбацкие плоскодонки шмыгают по реке. Нет, будь я на их месте, так рисковать не стал бы. Озёра тоже исключаются. Из-за охотников. Так что, как ни крути, самый идеальный вариант – болота. А до них тела ещё нужно было донести. Или заставить дойти своим ходом. А это значит, какие-то детали, фрагменты могли остаться. Конечно, не следы на песке. Но перочинный нож, к примеру, ручка, гильза от патрона. Да мало ли что. Вот по ним и попробуем отыскать место захоронения.
– Но ты ведь сам говорил, в шестьдесят девятом обыскали всю местность и ничего не нашли.
– По бумагам – да. Для отчётности. А как было на самом деле, кто ж его знает. Особенно исходя из того, что следствие свернули стремительно и оперативно.
На перроне началась суета: тепловоз дал два гудка, сигнал к отправлению. Отъезжающие кинулись к вагонам. Мишка заметил, как Санатов впрыгнул в тамбур.
«Ну, вот и всё. – Дмитриев прикрыл глаза. – Как говорят, в таких случаях, скоро наступит момент истины…»
Рыбаков покинул здание Южно-Сахалинского управления в пятнадцать тридцать. Через полчаса после того, как Дмитриев, Санатов и Вика отбыли на поезде в Зею. Они уже пересекли железнодорожный мост через реку Зею, когда майор связался по телефону со Щетининым.
– Сергей Викторович, ЧП.
– Докладывай.
– Гаджу сбила машина. Сегодня утром. В десять тридцать. Насмерть. Сбили, переехали через него и скрылись в неизвестном направлении. На джипе. Местная милиция ищет преступников, но результат пока нулевой.
– Ты с ним успел пообщаться?
– Нет.
– Что говорят свидетели происшествия?
– Гаджа шёл со стороны рынка. Подошёл к перекрёстку. Дождался зелёного сигнала. Только ступил на «зебру» – машина. Сидящих в ней никто не видел. Окна тонированные. Внедорожник даже не притормозил. Мне остаться здесь, помочь местным? Или возвращаться?
СЧХ бросил взгляд на часы. «Мишка в пути. Через час в Хабаровск выезжает Урманский. – Мозг подполковника заработал в активном режиме. – Ситуацию с джипом под подъездом Санатова можно было бы списать на случайность. На столкновение интересов. А что в данном случае? Тоже случайность?». Но внутри следователя всё сопротивлялось таким мыслям. Слишком смахивало на активное сопротивление их действиям. А с другой стороны, доказательств-то нет. Доказательства… Доказательства…
– Санька, ты ещё на связи? Меняй билет. Лети в Хабаровск. Срочно! Записывай: Колодникова Алла Николаевна. Адреса у меня нет, выяснишь на месте. Вдова академика. Чуть что, подключай местных. От моего имени.
– Что делать?
– Охранять, Санечка. Просто и банально. Есть подозрение, вдова тоже может попасть под колёса авто. Или что иное.
– Посты выставлены. Однако поиск лодки с Савицким положительных результатов не дал. Есть предположение, они свернули в один из притоков Борзи. Прочёсываем местность.
СЧХ притормозил недалеко от подъезда и через две минуты стоял у двери квартиры Дмитриевых.
– Тётя Галя, это Сергей. Щетинин.
Дверь открылась.
– Серёжа, что-то случилось? – голос Галины Петровны дрогнул. – Что-то с Мишей?
– Всё в порядке, тётя Галя. Они с Санатовым уже на рыбалку уехали. Выйдите на минутку. Да, да, сюда, на площадку. Прикройте дверь. Тёть Галь, – СЧХ приблизился к женщине и понизил голос. – Вы не помните, на днях к вам никто из посторонних не приходил? По разным причинам. Сантехники? Газовщики? Из ЖЭУ?
– Были. – Галина Петровна утвердительно кивнула. – Приходили смотреть состояние крыши.
– Когда?
– Вчера. Перед обедом.
– В каких комнатах?
– В моей и в Мишиной.
– Понятно. Тетя Галя, сейчас мы поступим следующим образом. Мы зайдём в квартиру, но вы ничего не говорите. Производите такой шум, будто вы одна. И меня нет. А я кое-что посмотрю в комнате Мишки. Добренько?
Через несколько минут СЧХ с любопытством рассматривал «жучок», прикреплённый к внутренней части компьютерного стола друга. Мозаика получила новый фрагмент.
– Местные рыбаки показали, лодка с двумя мужиками на полном ходу свернула в так называемый Матюхинский приток. Приступаем к исследованию речки.
Рыбаков устроился на скамейке в сквере, напротив дома вдовы Колодникова. В Хабаровск он прилетел час назад. Тут же, через пост милиции в аэропорту, связался с местным руководством УВД, которое и дало ему адрес женщины. Мало того, по личной просьбе Щетинина майору в помощь выделили двух оперов, которые несколько минут назад проехали в соседний двор.
Сашка достал сигарету, прикурил. Ночь стояла тёплая, тихая. Умиротворённая. На соседней скамейке целовалась парочка. Из окон клуба, что расположился через дорогу, доносилась музыка. На обочине отдыхала припаркованая «тойота», видимо, ожидая завсегдатаев ночных увеселений.
Майор ещё раз взглянул на окна на втором этаже. Несмотря на второй час ночи свет в квартире академика горел.
Саша с силой затянулся дымом. Щетинин по мобильнику сообщил, что у Дмитриева в комнате обнаружена прослушка. Вещь дорогая. Просто так «жучками» не разбрасываются. По крайней мере, за всю свою следственную практику майор Рыбаков с подобным сталкивался всего пару раз. И оба раза были связаны с финансовыми преступлениями и конкуренцией. С крупными финансами. И с очень богатыми конкурентами. У Дмитриева нет больших денег. А посему Щетинин прав: кто-то очень недоволен тем, что они копаются в старых делах.