– Леший, ты что творишь?
– Пара-тройка ударов для восстановления памяти не помешают. Что там Гризли? Просмотрел память?
– В наших условиях восстановить стёртое не получится.
– Ах ты… – Кузьменко с силой пнул Санатова сапогом в грудь. – И этот молчит, сучонок!
– Смотри не перестарайся. Если с ним что-то случится, Дед голову оторвёт.
– Брось!.. Мужик он здоровый. Ни хрена с ним не станется. Молчит, сука!
– Находи другие способы.
– Что мне с ним, лясы точить?
– Ты поточишь, – с усмешкой отозвался второй контрактник. – Дебил безмозглый.
– Это кто дебил?! – вспылил Леший и тут же осёкся.
Рука напарника моментально взлетела к его горлу, схватила ворот куртки.
– На кого голос поднимаешь, сявка? В глаза смотри!.. То-то! Тля ходячая… А теперь слушай внимательно! Мы просканируем местность, через двадцать минут вернёмся. И не дай бог, если ты тут напортачишь! – кивок головой в сторону пленных. – Ими потом сам займусь.
Наёмник тихо свистнул:
– Гризли, ходу! – и скрылся в темноте.
– Да пошёл ты… – Леший зло сплюнул ещё раз, промахнулся мимо Санатова, от чего с ненавистью пнул невольного свидетеля его унижения вторично сапогом в живот.
Серёга инстинктивно сжался от боли в позу эмбриона и застонал.
– Что было в тетради? – СЧХ почувствовал сухость во рту. Но тянуться до бутылки с водой не стал.
– Предположительно, информация о том, что смог понять профессор про объект. Точнее, его диалог с объектом.
– То есть конкретно вы не знаете?
– Нет. Профессор ходил к объекту вместе с Дмитриевым. И вернулся с тем, что от того осталось. – Матвей Харитонович на секунду замолчал, после чего, собравшись с духом, продолжил: – Я-то сам оставался в лагере.
– А профессор?
– А вот с тем любопытные вещи происходили. Профессор два с половиной часа общался с объектом. И вышел целым и невредимым. Но нам ничего не рассказывал. Только всё время сидел возле Дмитриева и что-то писал в тетрадь.
– С ним кто-то общался из ваших?
– Хочешь узнать, кто входил в состав группы? – усмехнулся старик. – Не выйдет. Имён не дам. А то, что общались – так оно было. Но о чём – могу только догадываться. Нас Посвещённые к себе и близко не подпускают. А профессор стал одним из них. Скорее всего предприняли попытку подготовить его к будущему, перетянуть на нашу сторону.
– И что?
– Ничего. Он ушёл. На вторые сутки. Ночью. И так ушёл, будто знал, где находятся наши посты. Испарился. В полной темноте! В незнакомой местности! Мы его четверо суток искали. Безрезультатно.
– А к нему не применяли никаких форм воздействия?
– Абсолютно! С нашей стороны угрозы не было.
Щетинин снова бросил взгляд на часы: как медленно, вязко тянется время!
– Предположим, верю. Но есть ещё один вопрос, который мне все мозги просверлил. Зачем позволили Дмитриеву связаться по рации с геологоразведывательным управлением? Ведь вы же себя подставили.
– В первый же день, когда блокировали экспедицию, мы предложили Дмитриеву вернуться домой. Естественно, с сообщением, будто они ничего не смогли найти. Батя наотрез отказался. Он побывал возле кургана. Объект уже манил его, притягивал к себе. Он и проводника специально отправил с глаз долой, чтобы не мешал. Целый день уговаривали. Заставили радиста, морячка, выйти на связь. Рассчитывали на то, что, получив сигнал тревоги, экспедицию тут же свернут, прикажут вернуться. А невыполнение приказа, сам знаешь, чем грозило в те времена. Даже фразу о дне рождения специально заставили прочитать. Нас устраивал любой вариант свёртывания. Вплоть до прибытия милиции. Вывернулись бы.
– Ещё бы! – хмыкнул подполковник, припомнив Гаджу.
Старик поддержал:
– Правильно. Кстати, именно Костя предложил разыграть этот радиоспектакль. Только в управлении не обратили внимания. Гаджа сутки ждал реакции. А там никто даже пальцем не пошевелил.
СЧХ задумчиво покачал головой.
– Ты сказал: с нашей стороны угрозы не было. Иначе говоря, угроза для экспедиции имела место с другой стороны? С какой?
Получить ответ подполковник не успел. Мобильный телефон завибрировал в кармане. Сергей достал его, надавил на кнопку приёма.
– Племянник, – раздался в трубке знакомый, звонкий голос дядьки, Вилена Ивановича, – у нас проблемы. Приказа об отзыве спецов не поступит. Кто-то сверху дал указание начальнику штаба «Гюрзы» промолчать.
– Кто? – с трудом произнёс Щетинин.
– Не знаю. Пока не знаю. Но, как сам понимаешь, человек серьёзный. С самой верхушки вертикали. Так что держись. Когда смогу детально прозондировать ситуацию – сообщу.
СЧХ отключил телефон, задумчиво провёл его гладкой, полированной поверхностью по щеке.
– Проблемы? – поинтересовался старик. Подполковник заметил, как он с силой сцепил пальцы рук. – Проблемы – это плохо! – Старик приподнялся со стула. – Что ж, начальник, раз проблемы – поехали. В Зею.
– Зачем?
– Для начала твоих друзей вывести из игры. А дальше – как карта ляжет.
– Не торопись. – СЧХ встал напротив старика. – Мы с места не тронемся, пока не прояснишь, что происходит? Кто в Москве курирует ваши действия? Почему, если ваш руководитель имеет огромное влияние даже на Министерство обороны, ты сейчас, в момент, когда мне ласты клеят, принимаешь мою сторону? Где логика? Или вы свою игру ведёте? А… – Щетинин облизнул вмиг пересохшие от волнения губы.
– Я всего не знаю…
– А мне всё и не нужно. От всего голова будет пухнуть. Скажи только то, что необходимо знать. И то, что заставит меня поверить.
– Что ж… – Матвей Харитонович вытер губы тыльной стороной ладони. – Имеешь право… Ситуация такова. За этим дневником, будь он неладен, гоняемся не мы. Нам-то как раз выгодно, чтобы эта тетрадка никогда на свет божий больше не появилась. Сорок лет о ней никто не вспоминал и ещё столько же не вспомнили. Если бы… – Кадык на тонкой шее старика дёрнулся. – Два года назад пропал наш человек. Подключили милицию. Через неделю нашли тело. Следствие пришло к выводу: убийство с целью ограбления. Но мы параллельно провели своё расследование. И некоторые моменты нас смутили. К примеру, из квартиры вынесли не всё ценное. Взяли только то, что бросилось в глаза. И при этом нашего человека, перед тем как убить, пытали. Встаёт вопрос: зачем, если даже золота не взяли? Вот тогда-то заподозрили, что у нас имеется утечка информации.
– Убитый занимал высокий пост?
– Нет. Но его сфера деятельности была связана с архивами по объектам.
– И вы решили устроить проверку всей структуры. Я прав?
– Почти. Но об этом вам лучше поговорить не со мной. И не здесь.
– А где?
– В Зее.
Леший проверил, хорошо ли связаны Мишка с Санатовым, после чего подхватил Вику, потащил девушку в кусты.
– Что вы делаете? – охнула та от боли, когда наёмник бросил её на землю. – Вы же мне руку сломали!
– Вот и славно. Значит, не будешь сопротивляться.
Леший склонился над жертвой.
– Я ничего не знаю! – выкрикнула Вика. – Я никогда и ни с кем не общалась по телефону.
– Да мне плевать, общалась ты или нет. Какая рука сломана?
– Правая… – всхлипнув, пожаловалась девушка.
Наёмник определил место «допроса» в двух шагах от костра.
– Повернись на бок!
Когда Вика выполнила приказание, Кузьменко ножом разрезал верёвку, связывавшую ей руки. После чего толчком снова вернул тело девушки на спину. – Покажи. – Пальцы Лешего пробежались по девичьей руке, до локтя. – Где больно?..
– Возле кисти! – вскрикнула Виктория.
– Ничего страшного. Потянула связки. Несмертельно.
– Но больно!..
– Естественно. – Голодный мужской взгляд ощупывал женское тело. – А ты мне сразу понравилась. Мне тёлки с дойками нравятся…
С последними словами Леший оседлал пленницу. Вика от неожиданности вскрикнула, испуганно посмотрела на мужика, половина тела которого была освещена остатками костра, а вторая скрывалась в темени ночи, от чего внешний вид насильника стал ещё более устрашающим.
Наемник некоторое время разглядывал находившуюся под ним женщину, плотоядно усмехаясь в предвкушении будущего наслаждения. А потому он не заметил, как «сломанная» рука девушки метнулась к кострищу и на ощупь выхватила головню. Вика едва не застонала от боли, но всё равно, сцепив зубы, со всей силы ткнула шипящей головнёй в насильника, целясь в глаза. Леший охнул, схватившись за лицо, отшатнулся, чем и воспользовалась девушка. Она скинула с себя мужика, вскочила на ноги и бросилась в темноту.
Ночь стояла безлунная, чёрная. Вика в панике, вместо того чтобы сделать несколько шагов в сторону и скрыться в кустах, кинулась по прямой. Ледяная вода Гилюя моментально обволокла ноги девушки. Виктория вторично вскрикнула, на этот раз от неожиданности. Сзади, за спиной, послышался рёв: разъярённый наемник, левой рукой держась за лицо, кинулся вслед за ней. Ещё несколько секунд – и она снова окажется в его руках. Иного выхода не оставалось. Вика без раздумий окунулась в ледяную воду.
– Дядя Вилен, имеется любопытная запись допроса. Хочу, чтобы ты с ней ознакомился. Но это нужно срочно!
– Вези плёнку к нам, в «контору». Там оцифруют и мне перегонят. Один вопрос: что с ней делать потом?
– Думаю, когда прослушаешь, поймёшь. Только поторопись. Обстановка накалилась до предела. Лечу на Гилюй.
– Понял. Помощь нужна?.. Предупреждаю: мои люди успеют только к полудню. Продержитесь?
– А куда мы денемся? Но сначала прослушай разговор. Дай послушать кому нужно. Кому – догадаешься сам. Думаю, тогда поймёшь, какая мне помощь нужна. Поищи информацию о тех, кто в шестьдесят девятом году в ЦК компартии Союза был против возведения Зейской ГЭС. Фамилии. А самое главное: кто из них или их потомков продолжает работать в Москве, в структурах. Какие занимают посты. Ты меня понял, да? Ну, вроде всё. Жду звонка…