астали агенты Ас-Саффаха. Не забывайте, месье, утопив в крови восстание в Багдаде, турки взяли Месопотамию под полный контроль, и барон фон Триер не терял надежд обстоятельно потолковать с ними о Дарах Иштар. Но, должен вам сказать, были и другие веские причины, удерживавшие сэра Перси на месте…
— Какие же? — спросил Мишель, уже предвкушая ответ.
— Главная из них звалась Сарой Болл, — отвечал француз, предвосхитив его ожидания. — О, да, месье, вы правильно поняли. С сэром Перси случились разительные перемены, причиной которым стала она. Точнее, его отношение к этой удивительной женщине, совмещавшей в себе ум, высочайшую эрудицию и красоту. Полковник полюбил ее, а она ответила ему взаимностью. Чудо, не правда ли, ведь эти двое, как принято выражаться в народе, были друг дружке — точно не парой. Она, молодая, обворожительная, успешная, он, годящийся ей в отцы, давно разменявший пятый десяток. Сколько ему исполнилось, почти пятьдесят? И, ни гроша в кармане. Ни кола и ни двора. Но, разве Любовь спрашивает паспортные данные, когда приходит? Конечно, они были единомышленниками, это сыграло немалую роль. Опять же, кем он был для нее в юности? Кумиром? Величайшим путешественником планеты? О, не сомневайтесь, месье, очутившись в вынужденной изоляции на искусственных тростниковых островах, эти двое не сидели без дела, исследовав их вдоль и поперек. Ведь ни мисс Болл, ни сэр Перси ни на минуту не сомневались, что, в лице мааданов, имеют дело с прямыми потомками древних шумеров, построивших величайшие в истории зиккураты, Этеменанки и Эуриминанки, ставшие впоследствии прообразами библейской Вавилонской башни. Точнее, с той частью этого загадочного народа, которая, покинув Междуречье, не ушла далеко от насиженных мест, осев на побережье Персидского залива, в то время как их соплеменники, следуя за богиней Иштар, пересекли Атлантику, достигли бассейна Амазонки, поднялись вверх по великой реке и обосновались у ее истоков, став предками любимых полковником Огненноголовых. Они оба верили в это, и, кстати, нашли подтверждение своей гипотезе в старинных преданиях мааданов. У тех сохранилась эпическая легенда о далекой заморской стране Хуфам, невыразимо прекрасной, куда, правда, нельзя попасть, поскольку ее охраняют могучие джинны. А, попав, не выберешься обратно…
— Точно, как с Белой пирамидой, обнаруженной сэром Перси в Амазонии! — воскликнул Мишель.
— Вот и полковник пришел к тем же выводам, — сказал Жорик. — Впрочем, это все ерунда, месье. На искусственных островах мааданов Сара Болл родила сэру Перси сына. Они назвали его…
— Генри! — воскликнул отец. — Они назвали его Генри, ну, естественно!!
Дядя Жора молча кивнул.
— Как же она могла оставить их после этого?! — вскричал Мишель. Услышанное было так непохоже на мисс Болл, на ту милую и сердечную Сару, какую он нарисовал в воображении, успев привязаться к ней, как к героине увлекательной книги, что он почувствовал себя обманутым лично.
— Обстоятельства… — вздохнул Жорик и развел руками.
— Да какие еще обстоятельства?! — взбеленился Мишель. Его возмущению не было пределов. — Как она могла оставить собственное дитя?!
— Суровые обстоятельства непреодолимого характера, — проговорил Жорик негромко и покосился на выбитое окно. Небо за ним почти стемнело. — Началась Мировая война, — добавил он, вернувшись к разговору. В Месопотамии это случилось несколько раньше, чем в Европе, с вторжением из Египта расквартированного там британского экспедиционного корпуса, усиленного арабской феодальной конницей. Ею командовал эмир Фейсал ибн Хусейн, крупный местный землевладелец и верный союзник Британской короны. Англичане ориентировались в Междуречье на арабскую знать, кайзеровская разведка поставила на турок, я вам уже говорил об этом. К Фейсалу благоволили в форин-офис, он платил тем же, иначе, не бывать бы ему иракским королем. Примечательная была личность, кстати. Весьма неординарный человек. Блестяще образованный, эстет, поэт, чистый денди…
— Появление этого вашего эмира сулило мисс Саре неприятности?
— Наоборот, они состояли в прекрасных отношениях…
— Да неужели?! — едко осведомился Мишель, ощутив болезненный укол ревности. Это было нелепо и, тем не менее, целиком отвечало действительности.
— Дружили с университетской скамьи, — пояснил Жорик.
— С Фейсалом?!
— Ну не с сэром же Перси. Она и эмир учились на одном факультете, представьте себе такое совпадение, месье Мишель. Фейсал был увлечен древнейшей историей Междуречья ничуть не меньше полковника Офсета.
— А мисс Сарой?
— Полагаю, он был влюблен в нее с юности. Что поделать, старина, перед ее обаянием редко кому удавалось устоять…
— У вас прямо какой-то любовный треугольник вышел, как в каком-нибудь дешевом бульварном романе, — пробурчал Мишель.
— Не у меня, а у них, месье. И, как вы догадываетесь, он не обещал полковнику ничего доброго. Как любят говорить на востоке, друг моего друга — не мой друг. Тем более, в амурных делах…
— Намекаете, полковник Офсет вынужден был уехать из страха перед эмиром Фейсалом? — Мишель недовольно поджал губы.
— Подозреваю, все было куда серьезнее, месье, и у мадемуазель Болл изначально имелись обязательства перед британскими спецслужбами касаемо дальнейшей судьбы ключей из ожерелья Иштар, если они будут обнаружены. Помните, я говорил вам, кто-то же профинансировал ее экспедицию в Ирак. Сомнительно, чтобы это было Королевское Географическое общество или комитет по естествознанию, уж не обессудьте, эти учреждения перед войной сидели на бобах. Так что, очень может статься, Ас-Саффах с фон Триером недаром подозревали ее в связях с разведывательными структурами Туманного Альбиона. Именно они инициировали раскопки, чтобы добыть ключи…
— Вы, часом, не перегибаете палку, месье?
— Не думаю, — покачал головой дядя Жерар. — Знаете, кто навестил ее первым после того, как воины Фейсала вышвырнули турок и немцев из Месопотамии? Сэр Томас Лоуренс по прозвищу Лоуренс Аравийский, резидент английской разведки на Ближнем Востоке и, пожалуй, один из самых прославленных агентов британских спецслужб за всю их многовековую историю! Кстати, позднее, когда история с похищением мисс Сары нукерами Джемаль-паши просочилась в печать, именно этому английскому офицеру она приписала свое спасение из лап Мясника. В принципе, между сэром Томасом и сэром Перси действительно имелось некоторое внешнее сходство, включая кавалерийские усы и бритые наголо черепа. Правда, Лоуренс Аравийский был моложе полковника Офсета почти на двадцать лет, но это — такое дело. Сэр Томас, кстати, никогда не опровергал утверждений мисс Сары, хоть, уверяю вас, это был не тот парень, который стал бы приписывать себе чужие заслуги без особой нужды. Ему вполне хватало своих подвигов. Значит, они, скорее всего, договорились. Мисс Болл пошла на сотрудничество с соотечественниками, выговорив какие-то условия для полковника Офсета и их общего дитя. Предположительно, разведка гарантировала им безопасный отъезд. За это Сара Болл передала сэру Томасу и эмиру Фейсалу оставшиеся у нее ключи Иштар. Две штуки, если быть точным.
— Вы говорили, она нашла три Мэ, — напомнил Мишель.
— Говорил, — согласился Жорик. — Так и есть, изначально их было три, это точно, не считая экземпляра, привезенного полковником из Южной Америки. А сразу после войны их стало два. Не станете же вы утверждать, месье, будто сэр Перси обокрал свою возлюбленную?! Она подарила полковнику один из ключей. Ему и своему мальчику. Military Intelligence, в лице Томаса Лоуренса, гарантировала им безопасность в обмен на другие два ключа. Это была сделка, месье. Она стоила мисс Болл семьи, которую она только что завела. Кроме того, она обязалась нигде не упоминать о своей удивительной находке, сделанной у холма Бирс-Нимруд. Ни в научном отчете об экспедиции, ни в посвященной полковнику книге, том самом «Неоконченном путешествии», над которым она трудилась спустя тридцать лет. Как вы знаете, о месопотамском эпизоде там — ни единого слова…
— То есть, информацию о Мэ засекретила британская разведка, — подытожил папа. — Но почему?!
— Единственное, что приходит мне на ум: потому, что, вслед за Сарой Болл и сэром Перси, руководители этой могущественной структуры по достоинству оценили масштаб сделанного этой парой открытия. Мэ, найденные на развалинах Борсиппы, действительно представляли собой грандиозную ценность для всего человечества…
— В чем же она заключалась? — спросил Мишель.
— Это были ключи к порталу в потусторонний мир… — негромко обронил Жорик.
Мишель пристально посмотрел в лицо собеседника, ожидая уловить на нем улыбку. Но не заметил даже ее тени.
— Шутите? — тем не менее, спросил отец.
Дядя Жора снова покосился на окно. Словно опасался, что их подслушают.
— Пока ищейки Ас-Саффаха безуспешно искали Сару Болл, Мясник грозился рубить по одной голове в неделю, пока они не приведут беглянку на поводке, барон фон Триер решил лично попытать счастья у холма Бирс-Нимруд. Чтобы уж наверняка, он позвал на подмогу из Германии целую банду коллег. Перед отправкой на Ближний Восток с них взяли подписку о неразглашении и переодели в немецкую военную форму! Как вам такие беспрецедентные меры, месье?! Неужто немцам было нечем больше заняться?! И, уж будьте покойны, старина, эти ребята, по прибытии в Эль-Хиллу, принялись потрошить холм ударными темпами, и днем, и ночью, при свете прожекторов, которые привезли с собой! И, похоже, кое-что нарыли, прежде чем британцы, спохватившись, положили их стараниям конец. Как, спросите вы, если в то время Месопотамию контролировали турецкие войска. Скажу, не поверите. В один прекрасный день, пока мисс Сара и полковник прохлаждались на камышовых островах, наслаждаясь друг другом и вынужденным бездельем, в Евфрат со стороны Персидского залива вошла мощная канонерская лодка без опознавательных знаков. Поднялась вверх по Евфрату, пока не достигла Борсиппы. А, как только это случилось, открыла огонь по немецкому лагерю из орудий главного калибра, миллиметров в триста, надо думать, и утюжила его несколько часов. До тех пор, пока все поле не было перепахано воронками от снарядов, а от германских археологов остались куски мяса, к вечеру растащенные шакалами. Сделав свое дело, канонерка так же спокойно уплыла восвояси…