Тарас Федорович, Павлюк, Остряница
Уже с конца первой четверти XVII века начало назревать новое восстание. В сохранившемся письме польского магната князя Збаражского подробно описывается неустойчивое положение на Украине и предвидится возможность новой «бури». «Опасность войны с рабами», как пишет Збаражский, «никогда еще не угрожала польскому государству с такой очевидностью, как в данный момент» (июль 1625 г.). «Все те русские края, которые считают себя угнетенными, частично властью частных собственников, частично же возмущаются против церковной унии, несомненно будут мстить нам вместе с казаками».
В том же 1625 году Севский воевода доносил в Москву, что на Украине готовится восстание, что казаки призвали на помощь донских казаков и хотят вместе с ними «биться с ляхами», а в случае неудачи «переехать на царское имя», то есть, перейти в Московское государство.
Не ожидая начала восстания, польское правительство решило его предупредить и направило в «волость» (так называлась заселенная часть Украины) военную комиссию и большие военные силы. Во главе комиссии был магнат Конецпольский, к которому со своими отрядами присоединилось еще около 30 магнатов – владельцев крупнейших имений на Украине.
Цель комиссии была свести до минимума число казаков, а все остальное население обратить в крепостных.
Характерно, что в этом походе принимали участие и некоторые православные магнаты русского происхождения, например, князь Четвертинский. Интересы классовые у него взяли верх над национально-религиозными, как это нередко бывало во время национально-освободительной борьбы Украины-Руси. Не только православные магнаты, но даже и высшее духовенство, а частично и реестровые казаки тяготели к социальному строю Польши и склонны были на далеко идущие компромиссы с ее правительством.
Князь Збаражский писал о князе Четвертинском так: «Хотя он и греческой веры, но не казацкого нрава и не казацкого происхождения и я знаю, что он был рад увидеть всех казаков в одной ложке утопленных». Надо полагать, людей таких настроений было немало.
Куруковское соглашение
Однако полякам и их украинским «коллаборантам» не удалось полностью разгромить казачество. После кровопролитных боев около Куруковского озера (1625 г.) дело закончилось все же компромиссом, правда, очень невыгодным для казаков. С казацкой старшиной Конецпольский подписал так называемое «Куруковское соглашение» или «Ординацию Запорожских казаков».
По этому соглашению число реестровых казаков ограничивалось 6000, Остальные (около 40 000) должны были превратиться в крепостных крестьян. Жить реестровые казаки имели право только в королевских владениях; из владений же магнатов, шляхты и церковных они должны были выселиться в течение 12 недель. Реестровые казаки получили право выбрать гетмана, но утверждал его король. Старшине было обещано увеличенное содержание, а некоторым из них обещана и «нобилитация», то есть возведение в шляхетское достоинство.
Все, не попавшие в реестр казаки, так называемые «выписчики», были возмущены условиями «Ординации» и не имели ни малейшего желания им подчиниться. Они устремились в Запорожье, начали искать связи с Доном, чтобы совместно воевать против Польши и, освободивши свою землю, перейти в подданство Москвы. В архивах сохранилось подробное об этом сообщение киевского священника Филиппа, непосредственно после «Ординации» приехавшего в Москву.
Провести в жизнь пункты «Ординации» (Куруковского соглашения) было гораздо труднее, чем их составить и подписать. Для этого надо было сломать единый фронт «выписчиков» и всего населения (за исключением незначительного количества «коллаборантов» и «соглашателей»). Но польские войска в это время были отозваны для участия в войне со Швецией, а без них нечего было и думать о выполнении «Ординации», которая, благодаря этому, несколько лет осталась на бумаге.
Только в 1629 г. Конецпольский вернулся с войском в «волость», расквартировал его по городам и селам небольшими отрядами и начал готовиться к проведению в жизнь «Ординации», но это ему не удалось, так как вспыхнуло восстание «выписчиков», возглавленное запорожцами, к которому начали присоединяться массы крестьянства.
Восстание Трясило
Восстанием руководил вождь запорожцев Тарас Федорович (Трясило). Реестровые казаки, ставшие на сторону Польского правительства, были отброшены к Корсуню, а их гетман, Григорий Черный судим «за измену русскому народу» (так сформулировали обвинение сами казаки) и казнен.
У Корсуня Федорович разгромил соединенный отряд поляков и реестровцев, причем во время сражения многие реестровцы перешли на сторону восставших, а население Корсуня всячески помогало Федоровичу. Только незначительному числу поляков и реестровцев удалось спастись бегством.
После этого восстание охватило много «местностей» и перекинулось на Левобережье, куда и направился Федорович, сосредоточивши в Переяславе 37 000 войска. Туда же поспешил, собравши силы, Конецпольский. Начались ожесточенные бои, длившиеся три недели и истощившие обе стороны. Решительного успеха не добились ни поляки, ни восставшие.
В разгар боев, благодаря интригам соглашательски настроенных казаков, которым поляки обещали всяческие льготы, был смещен Федорович и выдвинут в гетманы Антон Бут, который заключил с Конецпольским перемирие на условиях, сходных с «Куруковским соглашенем» («Ординацией»), с некоторыми, правда, облегчениями: по Переяславскому соглашению реестр повышался с 6000 до 8000; участникам восстания, если они мирно разойдутся по домам, обещана была «безопасность»; увеличено жалованье реестровым.
Так закончилось восстание Федоровича. Не добилась Украина-Русь освобождения, но и поляки вынуждены были молчаливо признать свое бессилие сломить Украину-Русь.
В народном же сознании это восстание, хотя и неуспешное, укрепило веру в свои силы, показавши, что восставший народ может не только воевать, но и побеждать войска оккупантов. «Тарасовой ночью» назвал в своем эпосе народ тот разгром поляков, который учинили повстанцы.
Как не удалось полякам провести в жизнь «Куруковскую ординацию», так не удалось провести полностью и Переяславское соглашение. Отдельные же попытки только еще больше раздражали население и усиливали его отпор и бегство в Запорожье.
Да и само польское правительство не особенно торопилось с выполнением Переяславского договора. Оно готовилось к войне с Москвой, так как истекал срок Деулинского перемирия (заключенного в 1617 г. на 147 лет) и не хотело поэтому раздражать своих православных подданных.
Общее недовольство Переяславским соглашением между тем росло не только среди «выписчиков», но и среди реестровых казаков, в отношение которых поляки не торопились выполнять данные ими под Переяславам щедрые обещания. Состоялось несколько тайных казацких совещаний (рад), в которых принимали участие также и возглавители православной церкви, занимавшей непримиримую позицию по отношению к неотделимым друг от друга, католичеству и полякам.
Сам митрополит Исаия Копинский (наследник умершего митрополита Иова Борецкого) принимал участие в переговорах возглавителей недовольного населения и выступал как ярый сторонник воссоединений Украины с Москвой, видя в этом единственную возможность избавиться от польско-католической агрессии.
В это время умер польский король Сигизмунд (1632 г.) и в Польше наступил период бескоролевья. Население Украины-Руси надеялось, что со смертью гонителя и ненавистника православия и всего русского – Сигизмунда – изменится политика правительства и удастся на сейме добиться ее смягчения.
Однако ни казаков, ни высших православных иерархов на сейм не допустили и без их участия выбрали королем сына Сигизмунда – Владислава, того самого, которого в период Смутного времени Москва выбрала царем, вследствие чего он претендовал на московский престол.
Король Владислав. «Примирительная грамота»
Владислав, человек не такой нетерпимый, как его отец, хотел как-нибудь смягчить обостренную религиозную вражду между своими подданными – православными и католиками – и сумел убедить влиятельных магнатов пойти на уступки в этом вопросе. В результате, была обнародована так называемая «Примирительная грамота» или «Статьи для успокоения русского народа». Согласно этим «статьям», уравнивались в правах православные и униаты, устанавливались две митрополичьи кафедры – православная и униатская; православным возвращалась часть отобранных у них монастырей, создавался ряд чисто православных епархий, наряду с епархиями чисто униатскими. Православные, живущие в униатской епархии, были в юрисдикции православного епископа и, наоборот, то же самое для униатов.
На бумаге все было хорошо, и православные надеялись, что наступят лучшие времена. Но не так оказалось на деле. Своевольные магнаты и шляхта-католики не особенно считались с королевской грамотой и по прежнему вели свою собственную непримиримо-агрессивную политику в религиозном вопросе. С другой стороны, поляки, даже те, которые были склонны к компромиссу в вопросе религиозном, в вопросе социальном были непримиримы и отказываться от попытки превращения в крепостных рабов всего населения Украины-Руси не хотели. А православие, религия простонародья, было неотделимо от его социальных устремлений. И митрополиты – Иов Борецкий и его наследник Исайя Копинский – являлись выразителями воли народа и борцами не только за православие, но за лучшую долю своего народа. Эту лучшую долю они, как упомянуто выше, видели в воссоединении Украины-Руси с Москвой.
Учитывая это, польское правительство путем интриг добилось смещения митрополита Копинского и замещения кафедры молдавским аристократом, находившимся в дружбе и родстве со многими польскими магнатами – Петром Могилой.
Будучи православным, человеком высокообразованным и волевым, Могила сделал очень много для укрепления и усиления православия, хотя вначале его выбор и был встречен православными не особенно дружелюбно. Но в вопросах социальных и национальных устремлений Могила был церковный магнат Речи Посполитой, со свойственной магнатам психологией и отношением к простому народу.
Поэтому выразителем чаяний народных он не стал и бороться против магнатско-шляхетской агрессии не мог, хотя его заслуги в области православно-культурной несомненны и огромны.
Так как от митрополита зависело замещение епископских кафедр, то естественно, Могила постарался их заполнить людьми компромиссных настроений и тем в значительной степени ослабил силу сопротивления православного населения, которое раньше в большинстве имело епископов, выражавших настроения народа. (Это были епископы, рукоположенные по рекомендации Иова Борецкого.) Только низшее православное духовенство осталось с народом и вместе с ним переживало все тяжести агрессии.
Но народ не сдавался и не примирялся. Мысль о новой борьбе, о восстании не только не угасала, но усиливалась и разрасталась. Нереестровые казаки («выписчики»), над которыми висел дамоклов меч обращения в рабов-крепостных, и их идейный центр – Запорожье, готовы были вспыхнуть в любой момент.
Восстание Сулимы и Павлюка
И действительно, уже в 1635 году нереестровые казаки совместно с запорожцами под командой Сулимы напали на польскую крепость Кодак, уничтожили поголовно весь гарнизон, а крепость разрушили до основания. Кодак был построен для того, чтобы препятствовать бегству из «волости» в Запорожье.
Верные Польше реестровые казаки обманом захватили Сулиму с его помощниками и выдали их полякам, которые их всех казнили в Варшаве. Всем же захваченным рядовым казакам Сулимы поляки поотрезали уши и отправили на принудительную работу – постройку крепости.
Но на этом восстание не кончилось. Вскоре один из помощников Сулимы, которому удалось от поляков бежать, – Павел Бут (Павлюк), поднял новое восстание.
Павлюк обратился с универсалом к казачеству и к «по-спольству» (мещанам и крестьянам), в котором призывал ловить как изменников и доставлять к нему старшину реестровых казаков и присоединяться к его войску. Универсал всколыхнул Украину. Часть реестровых казаков присоединились к Павлюку. Гетман реестровцев Кононович и ряд старшин были схвачены, доставлены Павлюку и казнены. Начало подниматься крестьянство и разорять замки и поместья. Особенно сильно было крестьянское движение на Левобережье.
Битва под Кумейками
Польский коронный гетман Конецпольский быстро мобилизовал крупные силы и бросил их под командой гетмана Потоцкого против Павлюка, который еще не успел собрать вместе всех своих сторонников. 6 декабря 1637 года под селом Кумейки произошло стражение, в котором, несмотря на проявленный героизм, казаки потерпели поражение и отступили к Черкассам, где вскоре капитулировали, а Павлюк попал в руки Потоцкого и, как и его предшественник Сулима, был публично казнен в Варшаве.
Битву под Кумейками казаки проиграли прежде всего потому, что многотысячный отряд повстанцев из-за начавшегося ледохода не мог переправиться с левого берега Днепра на правый.
Интересные подробности об этом восстании рассказывает в своем дневнике военный капеллан при армии Потоцкого Симеон Окольский. По словам Окольского, Потоцкий и Конецпольский имели достоверные сведения, что Павлюк заключил соглашение с донскими казаками, которые обещали к нему прийти, как только он соберет свои силы на левом берегу Днепра. В случае победы Павлюк должен был просить Москву принять в свои границы освобожденные области; в случае неуспеха – уйти с войсками через московскую границу. Соглашение это, как сообщает Окольский, имело молчаливое одобрение Москвы, которая сама открыто выступать не считала целесообразным.
Косвенным подтверждением сведений Окольского является неоспоримый, документально зафиксированный факт бегства многочисленных небольших групп участников восстания Павлюка в пределы Московского государства и на Дон.
Украинские шовинисты-сепаратисты и их «истории» старательно замалчивают этот неопровержимый факт бегства украинцев к своим «вековечным врагам» – москалям. Потому что он находится в полном противоречии с их ни на чем не основанным утверждением о вражде и ненависти к Москве со стороны Украины-Руси.
Расправившись с повстанцами Павлюка на Правобережье, Потоцкий перешел на левый берег Днепра, где еще действовали многочисленных отряды повстанцев: Казима (около 4000), Скидана, Скребца и другие. Эти повстанцы успели даже временно захватить в Лубнах замок Вишневецкого, причем перебили всю захваченную там шляхту и католических монахов и, в первую очередь, униатов.
После ряда кровавых столкновений Потоцкий разбил поодиночке повстанческие отряды. Реестровцы, помогавшие Потоцкому, обманным путем, как ранее Павлюка, схватили Казима и выдали его Потоцкому, который после этого предпринял карательный поход по городам и селам Левобережья, вешал и сажал на кол участников восстания. Население, кто мог, в одиночку и группами, бежало за Московскую границу.
«Водворивши законный порядок в провинции», как писал в своем рапорте Потоцкий, он, как победитель, торжественно въехал в Киев и там посадил на кол привезенных с собою Казима и его сына.
С торжественным приветствием встретил Потоцкого православный митрополит Петр Могила, сопровождаемый группой киевской городской знати и шляхты, сотрудничавших с польским правительством. Народные массы затаенно молчали.
Оставивши по всей Украине гарнизоны, Потоцкий поспешил в Варшаву на сейм, с намерением провести через сейм закон, который бы раз и навсегда ликвидировал казацко-крестьянские восстания, тянувшиеся, с небольшими перерывами, с начала 90-х годов XVI века.
Ординация
В начале января 1638 года закон был принят сеймом под названием «Ординация войска Запорожского реестрового, находящегося на службе у Речи Поспослитой».
Условия этой «Ординации» были настолько тяжелы, что фактически они превращали реестровых казаков (число которых было ограничено 6000), в наемное польское войско под командой польских офицеров. Выборность старшин (командно-административные должности) и собственная казачья юрисдикция были отменены. Звание гетмана упразднялось. Вместо него командовать реестровыми казаками назначался королем из шляхты особый «комиссар». Точно так же из шляхты назначались полковники и есаулы. Только на самые низшие должности разрешалось выбирать людей из среды реестровых казаков. Должности эти были: сотник (в сотенном местечке) и атаман (в казачьем селе). Но и они могли вступить в исполнение своих обязанностей только по утверждении комиссаром.
При комиссаре и полковниках были созданы особые отряды наемной, хорошо оплачиваемой, «гвардии». Селиться казакам разрешалось только в районах Черкасс, Чигирина, Корсуня и на юго-восток от них в пограничных городках и селах.
Полковники со своими полками обязаны были поочередно нести сторожевую службу на Запорожье, чтобы препятствовать запорожцам самовольно организовать походы против татар и турок. А для того, чтобы воспрепятствовать пополнению Запорожья беглыми из «волости», заново была отстроена крепость Кодак и снабжена сильным польским гарнизоном.
Польское правительство рассчитывало, что с проведением в жизнь пунктов «Ординации» наступит, наконец, спокойствие на Украине-Руси и создадутся предпосылки для ее окончательного порабощения, как это уже давно было сделано в «Воеводстве Русском», как поляки называли Галицию.
Однако они просчитались. Народ в приднепровской Украине, как право– так и левобережной, не сдался так легко.
Восстание Остряницы
Немедленно после объявления «Ординации» вспыхнула новая волна восстаний. Сначала запорожцы и собравшиеся там «выписчики» (нереестровые казаки) разбили и обратили в бегство польское войско под командой Мелецкого, посланное «навести порядок» в Запорожье.
Вслед за тем запорожский гетман Яков Острянин, совместно с успевшим спастись одним из возглавителей востания Павлюка (1637 года) – Скиданом, подняли новое казацко-крестьянское восстание. Весной 1638 г. Острянин и Скидан разослали по всей Украине письма, в которых призывали народ к восстанию. Одновременно отправили посольство на Дон в надежде, что удастся договориться с донскими казаками о совместных действиях против Польши.
Народ отозвался на призыв Острянина и начал с чекаться под его знамена. Острянин быстро занял Кременчуг, Хорол и разбил свой лагерь у впадения Голтвы в Псол. Поляки – войска Потоцкого – попытались 1 мая 1638 года взять Голтву, но потерпели страшное поражение и принуждены были отступить к Лубнам на соединение с другими польскими отрядами. Острянин, не ожидая прибытия спешивших к нему подкреплений из донских казаков и запорожцев, а также пополнений из восставших крестьян, кинулся следом за Потоцким, надеясь его догнать и добить. Но Потоцкий успел соединиться со своими подкреплениями под Лубнами и, после неудачного для повстанцев боя, Острянин принужден был отступить вдоль течения реки Сулы до местечка Жовнин (недалеко от впадения Сулы в Днепр). Усиленное прибывшими подкреплениями, польское войско 3 июня 1638 г. ворвалось в казачий лагерь, и началась ожесточенная схватка. Считая сражение проигранным, Остранин с отрядом казаков бросился в северном направлении к московской границе, каковой благополучно достиг, и русское правительство его приняло и поселило на Слободской Украине около г. Чугуева.
Димитрий Гуня
Поляки, думая, что с Острянином уходят главные силы повстанцев, погнались за ним, что дало возможность оставшимся в Жовнине повстанцам оправиться и возобновить борьбу. Они выбрали себе гетманом Димитрия Гуню, талантливого и отважного полководца. Гуня, учитывая тяжелое положение повстанцев, попробовал повести с Потоцким переговоры, но требования Потоцкого оказались неприемлемыми и борьба продолжалась. Искусным маневром Гуне удалось переправить свое войско через Сулу и занять выгодные позиции у устья реки Старца. Поляки попробовали взять казачий лагерь, но были отбиты, понеся большие потери. Тогда началась осада лагеря. Потоцкий разорил вокруг все села и хутора, надеясь взять казаков измором, так, чтобы они ниоткуда не могли получить нужное продовольствие. Почти два месяца выдерживали повстанцы осаду, но силы их начали слабеть и появились капитулянтские настроения.
Не дожидаясь надвигавшейся общей катастрофы, Гуня с отрядом непримиримых казаков прорвал кольцо осады и ушел в пределы Московского государства, предоставив капитулянтов их собственной судьбе. На этот раз поляки против обыкновения обошлись с капитулировавшими казаками сравнительно милостиво. Ограничились казнью нескольких второстепенных вождей, а всех остальных после присяги на верность королю распустили по домам. Главные же вожди восстания – Острянин и Гуня были вне пределов их досягаемости.
После завершения операций с повстанцами Потоцкий созвал в Киеве казацкую раду, которая безоговорочно признала «Ординацию» и выбрала посольство к польскому королю, которое должно было приветствовать короля, изъявить ему верность и просить его сохранить за казаками их земли и назначить жалованье. Одним из четырех членов этого посольства был сотник Богдан Хмельницкий – будущий великий гетман.
Вскоре на второй казацкой раде в Масловом Ставе был составлен реестр на 6000 казаков, введены в должность назначенные королем комиссар, полковники, есаулы и намечены казаками лица на должности сотников и атаманов. Среди лиц, намеченных в сотники, был Богдан Хмельницкий, который получил Чигиринскую сотню.
«Ординация» стала совершившимся фактом. 6000 реестровцев, попавших в привилегированное положение и ставших как бы «полушляхтой», определенно и недвусмысленно стали на сторону польского правительства в его споре с народом Украины-Руси.
Исчез организованный центр народного сопротивления польско-католической агрессии, которым было в течение полустолетия реестровое казачество, несмотря на соглашательские настроения его части, преимущественно верхушки. Народ был обезглавлен, тем более, что и в высшем духовенстве, возглавляемом Петром Могилой, он не находил защитников против жестокого социального угнетения.
Наступило десятилетие, которое поляки с гордостью называют временем «золотого покоя». Для поляков и сотрудничавшей с ними социальной верхушки Украины-Руси это действительно были годы покоя. Ни бунтов, ни восстаний, ни даже протестов в той или иной форме. Но для народа это было, вероятно, самое черное десятилетие (1638–1648 гг.) за его предыдущую и последующую историю. На этом десятилетии, которое было не только десятилетием наибольшего угнетения и притеснения, но и десятилетием накопления народного гнева и народных сил – подготовки к освободительной борьбе – надо остановиться подробнее.