– Он убьет меня, если вы зайдете в его комнату, – пробормотала она с ужасом. – Впрочем, он меня убьет в любом случае. Стойте здесь, Бойд.
Она повернулась и бросилась в маленький коридорчик, который, видимо, вел в спальню. Через пару минут вернулась и, не глядя на меня, прошла мимо в салон. А еще через две минуты появилась снова.
– Он одевается, – сухо объявила она. – Пройдите сюда.
Я вошел в салон, который совершенно не изменился со времени моего первого визита. Шторы были так же герметично задернуты, и слабый отблеск маленькой лампы на столике придавал комнате еще более зловещий вид. Наргиле в тишине ожидало своего хозяина.
– Теперь нужно немного подождать, – грустно заметила прекрасная рабыня, – он уже не так подвижен, чтобы быстро одеваться, особенно, когда его внезапно разбудят.
– У меня масса времени, – сказал я.
– Я так и думала, – ответила она с неприязненным смешком. – Хотите стаканчик?
– Во всяком случае – не турецкого кофе.
Одного упоминания этого напитка было достаточно, чтобы мой желудок сжался. Я отчетливо услышал, как он забурчал.
– Какой вопрос! Конечно, вам нужно спиртное, – – воскликнула одалиска.
– У вас есть «бурбон» со льдом?
– Поищу.
Я закурил сигарету и остался стоять. Так мне казалось удобнее, чем устраиваться на одном из этих проклятых пуфиков.
Через некоторое время я услышал шуршание кружев. Вернулась Селина со стаканом.
Пока я маленькими глотками пил содержимое, она стояла, скрестив руки на груди, и не сводила с меня глаз.
– Сейчас он как раз закипает, – наконец очнулась она. – Вы никогда не слышали, как он хрюкает?
– Мне он всегда казался свиньей, в любом настроении, – сказал я откровенно.
– Короче, он ворчит, как боров. Остерегайтесь, вы можете заработать. – В ее глазах появилось что-то вроде ликования. – Он очень силен… Просто не представляете, как.
– Я всегда смогу выпрыгнуть в окно.
– О, меня бы это позабавило, – сказала она. – Не забывайте, что мы на двадцать пятом этаже.
В холле раздались легкие шаги. Видимо, мозги мои работали замедленно, так как прежде чем я понял, что это шлепают по паркету босые ноги Османа-бея, толстяк был уже в салоне. Он бросил на меня короткий уничтожающий взгляд, остановился перед наргиле и внезапно рухнул на любимую подушку, скрестив ноги. – Хочу кофе.
Эти слова он выплюнул в адрес Селины.
Она прореагировала мгновенно:
– Сейчас приготовлю.
И бросилась в направлении кухни.
– Мне всегда было жалко тех типов, которые считают, что нет в мире ничего более прекрасного, чем деревья, – заметил я спокойно. – Им бы следовало побывать сегодня здесь.
Из угла, где стояло наргиле, донеслось что-то похожее на свист.
– Значит, вы меня вытянули ночью только для того, чтобы я наслаждался видом рабыни, которая и так мне принадлежит? – приглушенно спросил Осман-бей.
– Нет, есть кое-что еще, – сказал я и повернулся к нему.
Осман-бей со вчерашнего дня не изменился. Он был точно такой же. Те же длинные черные и сальные волосы были так же перепутаны, имелась и та же смешная бородка, и та же самая голубая рубашка скрывала тот же громадный живот, и те же панталоны. Серебристый лак отбрасывал блики при каждом движении его ноги.
– У меня был невыносимо тяжелый день, – воскликнул он. – День, похожий на пытку. Четыре с лишним часа язвительного допроса и унизительных физических пыток со, стороны моего компаньона, Абдулла Мюрада, которого я так уважал раньше. Пусть верблюды осквернят могилу его предков. Как только он направился от меня в вашу контору, я скрылся в городе. Многие часы, до самой ночи, я бродил под безжалостным солнцем по душным улицам. Потом вернулся совершенно изможденный, надеясь забыться в сладком сне, но увы…
Его толстые щеки затряслись от гнева.
– И вот мое жилище берете приступом вы, врываясь как идиотский разносчик товаров. Вытаскиваете меня из постели и возвращаете в мир живых. Но почему? Скажите мне, почему?
– Я подумал, что теперь, когда Абдулл Мюрад в Нью-Йорке, вы более всего заинтересованы узнать результаты моего следствия.
– Пусть Аллах вечно плюет вам на голову, – бросил он. – Почему нельзя было подождать до утра?
– Потому что события развиваются очень быстро, – сказал я. – Мне уже порядком досталось.
В салон проскользнула Селина с кофе.
Осман-бей с ненавистью вырвал чашку из ее рук.
– Тварь, – проскрипел он. – Тварь! Зачем ты его впустила?
Он поднял глаза к потолку.
– Да посадит тебя Аллах на кол на веки веков, чтобы вертелась ты на его острие в центре толпы изголодавшихся евнухов, потрясающих саблями и жаждущих увидеть, как ты свалишься, чтобы изрубить тебя на куски.
От этого проклятия рабыня взвизгнула и бросилась назад так быстро, что потеряла равновесие и растянулась на полу. Но тут же перевернулась на живот и на четвереньках, с невероятной скоростью помчалась к двери.
– Стой, Селина! – воскликнул я.
Круп, обтянутый черным сатином, задрожал. Потом затормозил и остановился.
– Она принадлежит мне, – запротестовал Осман-бей. – Только я могу приказывать ей уходить или оставаться. А сейчас приказываю уйти.
– Пусть останется. Я хочу, чтобы она услышала мой отчет, – сказал я властным тоном.
– Вы… вы… – забормотал он, – вы обсуждаете мои приказы?
– Заткнитесь, – бросил я сухо. – И пейте свой кофе. Если не перестанете болтать и не выслушаете меня, мы будем развлекаться всю ночь.
Некоторое время мне казалось, что глаза его выскочат из орбит. А в горле у него раздавалось какое-то бульканье.
– Я вас выслушаю, – наконец проговорил он, – но потом вы можете об этом пожалеть.
– К этому мы еще вернемся. Селина, будьте любезны, встаньте, пожалуйста. В таком положении ваши округлости напоминают верблюжьи горбы.
Она сразу же поднялась, скрестила руки на груди и склонила голову.
Я рассказал им о событиях предыдущей ночи, начиная с уборной Лейлы Зента в клубе «Оттоман».
Потом доложил, как Фрэнк Ломакс, который находился там, не поверил, что я работаю на Османа-бея, и как утверждал, будто меня подослал Корли.
– Корли? – переспросил Осман-бей, задумчиво ощупывая свою бороденку. – А кто такой Корли?
– До этого я еще дойду, – сказал я строгим тоном. – Мне хочется рассказать все по порядку.
– Пожалуйста. Я вас прервал только потому, что не люблю когда чего-то не понимаю.
– Легко представляю ваши чувства, – сказал я. – Но все же слушайте меня.
Я продолжил рассказ. Поведал о том, как появился Джулиус Керн, об угрозах патрона Ломаксу, если тот не передаст товар или не вернет его стоимость в ближайшие сорок восемь часов. Описал, как мне удалось отнять револьвер у Фрэнка и как Лейла добровольно повела меня в подвал доказать, что банда не похищала Марту Мюрад и не держит ее там.
Потом рассказал о спуске, о трупе коротконогого толстяка, который был убит как раз перед нашим приходом. В полной тишине я рассказал о том, какую штуку мне пришлось выкинуть, чтобы уйти из клуба, и о моем свидании с Корли в Лонг-Айленде.
Для того чтобы осветить все подробности этого визита, перечислить людей, которых я видел, объяснить, что бандой руководит, как оказалось, вовсе не мистер, а миссис Корли, также потребовалось некоторое время.
Затем я перешел к изложению гипотезы Беатрис Корли, принявшей меня за одного из соратников Ломакса, и о сделке пятьдесят на пятьдесят, которую она предложила. И, наконец, кратко, но точно, описал те средства защиты, которые используются в доме на случай вторжения, включая чудовищ и все прочее.
Осман-бей изумленно ласкал свою бороденку, глядя на меня. Селина оставалась в положении, которое приняла в начале рассказа: руки, скрещенные на груди, и наклоненная голова.
– Это… это удивительно, мистер Бойд, – глухо пробормотал Осман-бей. – Такая невероятная история… – но, очевидно, правдивая. Придумать ее было бы невозможно. Да, вам пришлось через многое пройти, выполняя мое поручение, и я благодарю вас. Честно говоря, у меня мозги набекрень от всех этих сопоставлений. Будьте так добры, изложите свои выводы.
– Их несколько. Ведь с моей подозрительностью трудно поверить в совпадения.
– Совпадения, – повторил он, – нахмуриваясь. – Какие совпадения, мистер Бойд?
– Последовательность событий… Между моим вторжением в уборную Лейлы и появлением Джулиуса Керна прошло как раз столько времени, чтобы Ломакс успел начать со мной суровый разговор.
– Все это очень запутано, – пробормотал Осман-бей. – Объясните, пожалуйста, подробнее.
– Понимаете, – сказал я, – Керн прибыл в самый подходящий психологический момент. Я стеснял Ломакса совершенно явно. А Джулиус откровенно прижал его к стенке, открыто демонстрируя свою неприязнь. Когда он закончил высказываться, похоже было, что Ломакс даже забыл о моем присутствии. И отнять оружие у него ничего не стоило. Помешать мне мог только Джулиус, но он воздержался. Совпадение? Частично, – продолжал я терпеливо. – Затем Керн позволил запереть его в шкафу вместе с Ломаксом, что тоже никак не вяжется с его личностью. Совпадения, как я уже говорил, заключаются в синхронизации событий. Я не верю, что Джулиус Керн случайно появился в раздевалке в самый подходящий момент.
– Теперь я начинаю кое-что понимать, – заметил Осман-бей, медленно покачивая головой.
– Кому было известно, что я собирался вчера вечером в «Оттоман» разговаривать с Лейлой Зента?
Он задумался на некоторое время, а потом щеки его задрожали от негодования.
– Вы обвиняете меня в…
– Ни вас, ни тем более себя. В комнате тогда был еще один человек. Теперь вспоминаете?
– Вы хотите сказать?..
Он выпучился на прекрасную рабыню, по-прежнему стоящую с опущенной головой.
– Да, это Селина. А кто же, кроме нее?
– Неужели?
Осман-бей почти задыхался.
– Я пригрел змею на груди.
Я едва сдержал улыбку, подумав о том, что едва ли кто захочет пригреться на его груди, если дело этого коснется.