– Вы почему-то рассердились на меня, – проговорила она жалобно.
– Нет, просто я думал, что мы сможем провести какое-то время вместе, если окажемся вдвоем в одной комнате. Даже приготовил коньяк для оживления разговора.
– О! – восхитилась она. – Значит, вы не хотите, чтобы я шла домой?
– Вы с ума сошли, да?
– А вы помните, как разозлились из-за моей сумки?
Я тут же поспешил оправдаться:
– У меня вдребезги разбита нога, поврежден позвоночник и сломано по пять ребер с каждой стороны.
– Но вы больше не сердитесь?
– Нет.
– И не хотите, чтобы я ушла?
– Об этом нечего и говорить.
– Я так счастлива! – воскликнула она радостно. – Мне было бы неловко ждать такси в таком виде.
Она проскользнула в дверь и двинулась по направлению к дивану. Я мог бы, конечно, издать какой-нибудь возглас, но язык мой прилип к небу. То немногое, что было на ней надето, напоминало легкий, летний, утренний туман.
Пока я сидел, затаив дыхание, она подошла к дивану и остановилась передо мною.
На таком расстоянии я уже мог понять, что на ней всего две вещи: прозрачный лифчик и бикини.
– Вам нравится? – спросила она осторожно.
– Это изумительно, только жаль, что ткань скрывает вашу великолепную кожу.
– Вы считаете, она не нужна, Дэнни?
– Никакая ткань, – сказал я грустно, – не может сравниться с вашей красотой, Китти.
– Тогда налейте мне выпить, а я пока освобожусь от нее.
Стакан дрожал у меня в руках, и я вынужден был приложить большие усилия, чтобы успокоиться. Когда я повернулся к Китти с бокалом, то едва не вылил его содержимое на собственные колени. Ее одежда исчезла.
– Почему бы нам не остановить часы, Дэнни? Я не желаю, чтобы наступало утро.
– Хотите, я расскажу вам забавную историю? Только что один человек предложил прислать мне одалиску, виртуозную исполнительницу танца живота. И я решительно отказался от такого подарка. Пожалуй, это самое разумное решение за всю мою жизнь.
– Дэнни Бойд, у тебя бредовое воображение, но надеюсь, оно проявится и в практической области. Я так и не выпила свой коньяк.
– Как жаль, милая. Я не знал, что ты хочешь его выпить.
– Забавно. Сейчас мне действительно совсем не хочется пить.
Глава 9
Китти сидела напротив меня за маленьким столиком. Ее светлые волосы рассыпались по лбу и щекам.
– Я, наверное, похожа на ведьму, – заметила она обеспокоенно.
– Мне ты кажешься невероятно прекрасной и желанной, – откровенно сказал я. – Ты выглядишь именно так, как должна выглядеть девушка, которая завтракает за маленьким столиком в плавках с леопардами и соответствующем бюстгальтере.
– Дэнни, ты удивительно мил, – ответила она нежно. – Который, интересно, теперь час?
Посмотрела на свои крохотные часики и простонала:
– Половина одиннадцатого. А я до сих пор здесь, спокойно ем свой завтрак совершенно голая. Мистер Корли сегодня же выставит меня за дверь.
– Но если ты объяснишь, какую тяжелую работу проделала, чтобы выполнить его задание, он так не поступит. А кстати, Китти, эта служба очень важна для тебя?
– Понимаешь… – начала она, презрительно пожимая плечами, – другой у меня нет.
Она готовила кофе гораздо лучше меня. Я выпил уже третью чашку, воспользовавшись тем, что она смотрела в другую сторону, и напомнил ей:
– Не забудь о нашем свидании в восемь часов вечера сегодня.
– Знаешь, Дэнни, – сказала она, хмурясь, – я встретила тебя только вчера, когда ты столь явно терроризировал бедного маленького Корли, что тот совсем потерял голову. Потом он позвонил мне вечером и попросил передать это дурацкое послание, утверждая, что в нем заключается вопрос жизни или смерти. И еще, когда ты вошел к нам в контору в первый раз, у тебя был пистолет. А теперь я вдруг поняла, что совершенно не знаю, как ты зарабатываешь себе на хлеб. Но подозреваю – явно не службой в Министерстве здравоохранения.
– Я – Дэнни Бойд, из агентства «Бойд», – сказал я, улыбаясь. – Частный детектив.
– И сейчас ведешь дело, в котором замешан мистер Корли?
– Да, оказался замешан. И твой друг, который продает Корли всякие древности, тоже.
– Какой друг?
– Ты прекрасно знаешь, какой. Тот, у которого сказочное имя, – Осман-бей.
Несколько секунд я смотрел на нее, изумленно открыв, рот, потом пробормотал:
– Я о нем совершенно забыл. Хорошо, что ты напомнила.
– Всегда к вашим услугам. Это наш девиз.
Тут она вскочила и бросилась в комнату.
– Если я не появлюсь в магазине прежде, чем Корли пойдет завтракать, – воскликнула она, – то наверняка окажусь без работы.
Она как будто нажала на какую-то кнопку внутри моего черепа, отчего магнитофонная пленка вдруг начала раскручиваться. Я услышал, как рассказываю о событиях последних суток Осману-бею и его рабыне, которая изо всех сил старалась уменьшиться, чтобы успеть юркнуть в мышиную норку. «С моей подозрительностью трудно поверить в совпадения», – повторял мой собственный голос. И потом: «Синхронизация… я не верю, что Джулиус Керн Случайно появился в раздевалке…»
Мимо меня промчалась к двери полностью одетая Китти.
– Пока, Дэнни, – бросила она, запыхавшись. – Я обожаю тебя. До вечера. До восьми часов.
– Встретимся здесь?
– Я… У меня не было времени привести в порядок свою сумку. Ну, ты понимаешь!
– Конечно.
– В этих трусиках я чувствую себя настоящей женщиной-пантерой, – голос ее затихал по мере приближения к лифту.
– Как ты думаешь, у Корли не будет сердечного приступа, если я зарычу на него вместо приветствия?
После ее ухода я оделся, взял свой «магнум» и засунул в кобуру под пиджак.
Потом позвонил в контору, и бесстрастный голос Фран уверил меня, что ничего пока не произошло. Однако, добавила она откровенно, все еще может произойти.
Я сказал, что, если позвонит Джулиус Керн, она должна будет записать номер, по которому можно его найти. И в конце разговора сообщил, что сегодня в контору не приду. Затем набрал номер квартиры на Саттен-пласс.
Через некоторое время мне ответил осторожный голое.
Я представился:
– У телефона Дэнни Бойд.
– Счастлив вас слышать, Дэнни, после ужасных ночных событий, – сказал Осман-бей. – С тех пор, как вы ушли, я очень беспокоился. Джулиус Керн рассказал мне о вашем соглашении. Он отогрел мое сердце так ловко и так логично, мистер Бойд.
– Прекрасно. А теперь я хотел бы обсудить с вами некоторые детали, мистер Осман-бей, это очень срочно. Я могу прийти прямо сейчас?
– Сейчас? – спросил он без особого энтузиазма.
– Буду у вас через четверть часа, – сказал я и повесил трубку быстрее, чем он смог ответить.
Через пять минут я уже ехал в такси. На улице было очень жарко, около тридцати пяти градусов, и в воздухе столбом стояла влажная пыль, характерная только для Манхэттена. В парке одни дети проявляли еще какую-то активность.
Теперь дверь в квартиру на Саттен-пласс открылась уже через несколько секунд после моего звонка.
Это была первая из целой серии радикальных перемен. Второй стала одежда рабыни, которая открыла мне дверь.
– О, – воскликнула Селина, – это вы?
Ее яркое хлопковое платье совершенно не гармонировало с синими пятнами под глазами и со всем внешним видом, который я не замедлил отметить, едва вошел за ней в спальню-салон.
– Селина, – сказал я, – кажется, вы провели ужасную ночь. Что произошло?
Она повернула ко мне голову. В ее глазах вспыхнул гнев.
– Это вы во всем виноваты. Вчера вечером я думала, что Джулиус твердо решил вас уничтожить. А он возвращается, считая вас своим другом. И говорит, будто предложил вам отомстить мне за все, что я сделала, а вы отказались. «Этот Бойд, – сказал Джулиус, – не любит избивать девок, ну а я могу этим заняться».
– Мне очень жаль.
– Вам жаль? Это на словах, а у меня есть некоторые места, предпочитаю не называть их, которые сплошь покрыты синяками.
В центре салона я остановился и осмотрелся. Ничего здесь не изменилось. Шторы были так же герметично задернуты, а комната погружена в полумрак. В ней витал тяжелый аромат благовоний, в углу расположились наргиле и сам Осман-бей. У него был по-прежнему отвратительный вид.
– Я вас приветствую, Бойд, – объявил он, улыбаясь одними губами. – Чем могу быть полезен?
– Селина, – сказал я, – помогите, пожалуйста, Осману-бею подняться.
– Если это необходимо, я могу подняться и сам, – заявил он с достоинством. И вслед за этим встал. Первой бросилась мне в глаза его бородка: она производила странное впечатление приклеенной, а в целом он, как и раньше, был похож на одного из тех больных, о которых обычно не говорят вслух.
– А сейчас, мистер Бойд, – воскликнул он раздраженно, – может быть, вы скажете, почему я должен стоять перед вами, как слуга?
– Вчера вечером, отчитываясь перед вами, я сказал, что Фрэнк Ломакс убежден, будто в его клуб меня прислал некто Корли. Вы тогда еще спросили: «Корли, кто этот Корли?» Помните?
– А почему я не должен помнить? Это вполне логично… Я прежде никогда не слышал о нем.
– Это владелец галереи на 2-й авеню, – сказал я печально. – Уже много лет он покупает вам товары. Я даже видел ваши счета в его бюро.
– А, – воскликнул он, хлопая себя по лбу. – Вы именно об этом Корли хотели сказать?
– Да, об этом Корли, но не об этом Османе-бее.
Возможно, в мой первый визит его борода и была приклеена плохим клеем. Но в этот раз она держалась на редкость крепко, потому что, когда ее начали отдирать, он завопил от боли. Другой рукой я вцепился в длинные патлы и вдруг заметил, что оскальпировал его. Под черным париком оказались седые волосы, стриженные под ежик.
– Надеюсь, вы сможете мне объяснить весь этот костюмированный бал, мистер Мюрад, – произнес я. – И лучше, если ваша история будет правдивой.
– Хорошо, – согласился он.
Его руки нырнули под голубую шелковую рубашку, некоторое время покопошились там, и живот у него исчез. К моим ногам шлепнулась резиновая надувная подушка. Потом он засунул пальцы в рот, и щеки его опали без пластмассовых тампонов. Спина выпрямилась, и метаморфоза совершилась. Осман-бей исчез, появился его компаньон – Абдулл Мюрад.