Я со странным безразличием наблюдала, как меняется лицо Жозетт. Теперь на нем отражался даже не страх, а самая настоящая паника. Она не оценивала мои и свои способности, не думала, как напасть. Она просто дико перепугалась того факта, что стал очевидным.
– Добрый вечер, Жозетт! – Я улыбнулась сестре. – Поздравляю с помолвкой.
Она переводила взгляд с отца на меня, словно не могла решить, как быть дальше. Я решила не давать ей возможности определиться.
Нож, зажатый в руке, выпал, когда ее обожгло пламенем. Я успела схватить Жозетт за руку, прежде чем она сообразила, в чем дело. Впившись в нежную кожу ногтями, я дернула сестру, падая вместе с ней на пол.
Жозетт была принцессой, а принцессы не изучают боевых искусств. Все, что она умела, – драться, вырываясь и царапаясь. Я была, помимо принцессы, дочкой портных, которая до пятнадцати лет росла во дворе, играя с мальчишками. Я умела драться, Жозетт – нет. И это решило исход нашей борьбы. Вскоре она получила по голове локтем и на пару минут отключилась. А когда пришла в себя, отец уже запер ее в ловушке, выйти из которой не смог бы даже очень сильный маг.
Приходя в себя, сестра сначала тихо стонала, оглядывая помещение, а потом разрыдалась, сидя на полу.
– Как ты? – Отец подошел ко мне.
– Все нормально, это было проще, чем я думала. Где там охрана? Кэдерн?!
– Охрана ничего не слышит, – покачал головой король. – Я догадался, что это была Жозетт. И сам позвал ее, когда ты ушла, думал, что смогу с ней поговорить. Еще одна моя ошибка. Жозетт явилась убивать, а не разговаривать. Бедная женщина, Катрина.
– Больше Жозетт ни к кому не явится, – мрачно сообщила я.
– Жаль, что у меня выросла такая дочь, – тяжело вздохнул Сертан, ни к кому, собственно, не обращаясь.
– Да уж, – отозвалась Жозетт, более-менее пришедшая в себя. – Первая дочь не получилась, вторая сбежала. Может, стоит посмотреть сначала на себя?
– Ой, замолчи, – скривилась я.
– Она права, – тихо ответил отец. – Во всем права.
– Нет, – чуть подумав, сказала я. – Не права. Вы не виноваты в том, что я сбежала. Виноваты Старейшины, эти идиотские обычаи, пророчества. Они виноваты во многих трагедиях.
Я вдруг вспомнила, что так и не дочитала книгу о Мадлен, хотя там оставалось всего несколько страниц. Удивительным образом история девушки, жившей за несколько сотен лет до меня, переплелась с моей собственной, которая еще не закончилась. Наверное, я боялась прочесть концовку, потому что верила – все происходящее с Мадлен подозрительно напоминает происходящее со мной. А значит, ее конец, который я уже знала, вполне мог стать и моим концом.
Снаружи послышался какой-то шум.
– Что здесь происходит? – спросила я, распахнув двери. – Какого демона вы здесь делаете, если не можете справиться с сумасшедшей девицей?
Охранники недоуменно переглянулись, а Кэд, который был виновником шума (его не пускали в покои), выглядел обеспокоенным.
– Дейна, что происходит? Леон отправил меня сюда, просил приглядеть за королем. Они утверждают, что приказ принцессы – никого не пускать. Так как теперь в этом дворце две принцессы, я еще не научился вас различать.
– Поздно. – Я отошла в сторону, пропуская его в покои.
– Боги, – прошептал Кэдерн, увидев тело Катрины и запертую Жозетт. – Дейна, что здесь произошло?
– Моя сестричка решила, что она одна достойна править. Ты еще хочешь узнать, почему я ее недолюбливаю?
– Нужно сообщить Леону, – сказал Кэд. – Думаешь, все уже позади?
– Разумеется, – кивнула я. – Если б у нее был хоть один шанс победить, она бы не сделала подобной глупости. Можешь позвать Карнатара. Не думаю, что они сговорились, он бы не позволил ей так подставиться.
Ответом стал полный ненависти взгляд Жозетт.
– Позови Карнатара, Кэдерн, – подал голос отец. – Пусть допросит ее. Неизвестно, сколько она успела натворить и с кем сговорилась.
– Вот дела, – протянула я. – Как тебе такое нравится, а, Жозетт? Мужчина, в которого ты влюблена с четырнадцати лет, скоро будет тебя допрашивать. В этом есть некое очарование, правда?
Когда Жозетт увели, Карнатар, не сказавший ни слова, но выглядевший очень мрачно, обещал допросить ее лично, без свидетелей и с полной отдачей. Я даже поежилась, представив, что ждет сестру. Впрочем, как и Кэд, я думала, что никаких пыток не понадобится. Жозетт слишком трусливая, чтобы молчать до последнего, и слишком злобная, чтобы позволить тем, кто помогал ей, уйти от наказания.
Король сидел в кабинете на небольшом диванчике, который я помнила очень хорошо. Всегда мечтала посидеть на нем, забравшись с ногами. Мечты сбываются, правда, порой через десятилетия.
Я почти охрипла, рассказывая обо всем, что произошло с момента моего побега. О маме и папе, о поступлении в университет, об отношениях с Кэдерном. Я не стала рассказывать, что Карнатар первым нашел меня, и о том, как именно он меня нашел. Не стала я рассказывать и о Смиле. Его и так ожидало потрясение.
– Ты была счастлива? – спросил отец.
– По большей части да, – ответила я. – У меня была хорошая семья. Лучше вы не смогли бы найти.
– Ты знаешь… – отец побледнел.
– Я услышала ваш разговор с Карнатаром. Вы хотели отдать меня.
– И сбежала.
– Сбежала, – вздохнула я. – Папа, прости меня. Я скучала по дому, правда. Но чем дольше ты вязнешь во лжи, тем сложнее из нее выбраться.
– Дейнатара!
Он обнял меня и погладил по волосам.
– Ты даже не представляешь, как я счастлив, что с тобой все хорошо, моя девочка. Ты останешься? Или уедешь к семье? Я не стану препятствовать, если ты не захочешь оставаться во дворце. Я в огромном долгу перед тобой. И за спасение моей жизни. И за боль, причиненную тебе в детстве.
– Мою семью выслал Карнатар. Они помогли мне, а он их объявил преступниками и выслал…
И я поняла, что проговорилась. Села, испуганно глянула на отца, который застыл на месте.
– О чем ты говоришь? Карнатар выслал твоих родителей? Он ведь не знает, что ты вернулась.
Я закусила губу.
– Отвечай, Дейнатара!
– Он знает. Он заставил меня вернуться.
– Как давно?
– Чуть меньше трех месяцев назад, – пришлось сознаться.
– И он выслал твоих приемных родителей?
Я кивнула.
– Мы вернем их, не беспокойся. – Его голос снова стал ласковым. – А с Карнатаром я разберусь.
Не понравилось мне что-то в этой фразе. То ли интонация, то ли опять накатило предчувствие. Но думать не хотелось. Меня в этой семье впервые в жизни любили, меня слушали!
– Ты любишь Кэдерна? – спросил отец.
– Не знаю. Он хороший. Мне с ним спокойно.
– Он обижает тебя?
Я помедлила, прежде чем ответить.
– Нет, не обижает. Я сама виновата почти во всем. Врала, молчала, притворялась. Отсюда все проблемы. Мы разберемся.
– Ты так выросла… мне жаль, дорогая. Мне так жаль!
– Я знаю. Мы справимся. И я не уеду.
– Дайте боги, чтоб было так… Тебе что-нибудь нужно?
– Есть хочу, – призналась я. – Очень.
– Значит, сейчас будем ужинать. Если это слово применимо к данному времени суток.
Я посмотрела на часы, было около двенадцати. Я зевнула.
– Устала?
– Устала, – вздохнула я. – Слишком много всего. Я так боялась этого разговора!
– Я бы рад отправить тебя отдыхать, девочка, но мне нужно дать объяснения по поводу случившегося. Арестованы несколько советников, прошел слух о гибели служанки. Мое долгое отсутствие вызовет пересуды. А потом я хотел бы представить тебя двору и сообщить о твоем возвращении.
– Хорошо, – согласилась я. – Потерплю. Лучше уж покончить со всем этим сейчас.
– Ты действительно останешься? – с несвойственной ему улыбкой спросил отец.
– Останусь. Только я хотела бы вернуться в университет и закончить его. Брошенное образование не входит в список положительных качеств принцессы.
– Все, что захочешь, – сказал папа, заключая меня в объятия. – Только не пропадай больше.
А я и не хотела убегать. И пусть впереди грядет битва за жизнь, пошатнется вера людей в Старейшин, я все равно хотела быть здесь. Неравнодушный отец и надменный брат были моей семьей. Теперь моей семьей были любящий папа, веселый брат, названая мать. А также Эри, которая еще ничего не знает, ее Тар, который вскоре на ней женится, мои приемные родители, которые скоро вернутся домой, и Кэд, которого я обязательно смогу полюбить.
Ради этого стоит бороться не только с пророчествами Старейшин, но и с самой судьбой.
Глава четырнадцатая
Надевая серебряное платье, купленное Силианной, я волей-неволей возвращалась мыслями к книге. Она лежала открытой на той странице, где я остановилась. Следовало покончить с этой историей, прежде чем принцессу Дейнатару представят всем.
Я провела пальцем по обложке, рассматривая изображение Мадлен. Ее алые волосы были единственным ярким пятном на картинке. Я посмотрела в зеркало. Наверное, если бы какой-нибудь режиссер решил поставить историю этой девушки в театре, я бы стала идеальной актрисой для этой роли. Именно так должна была выглядеть Мадлен – усталая, осунувшаяся, напуганная. Жалкое зрелище, должно быть.
«Меня выгнали из города. Старейшина, уходя, махнул стражнику, и двое крепких молодых парней вытолкали меня за ворота. Я бросилась назад, в убогой комнатушке остались мои последние вещи, но ворота захлопнулись, и, как бы я ни стучала, все без толку. Я привалилась к стене неподалеку от ворот. Проходившие мимо люди кидали мне мелкие монеты или какую-то еду. Сил говорить и двигаться не было. Когда пошел снег, я заплакала и свернулась калачиком.
Даже умирая, я думала о Фаре. Невыносимо больно вспоминать наши дни и ночи, невыносимо больно представлять счастливую жизнь с ним. Он меня предал, бросил умирать, но обиды я не чувствовала. Я знала, что он страдает не меньше меня.
Бедный мой мальчик, тебе, как и мне, искалечили судьбу Старейшины.