– Значит, я туда поеду? – спрашиваю я, глядя Дугласу в глаза.
– Думаю, это наилучшее решение. Согласна?
– Не уверена, – отвечаю я, и мое сознание куда-то уплывает.
– Я тебя не заставляю, но в противном случае придется нанять медсестру для круглосуточного наблюдения за тобой, а ты говорила, что тебе этого не хочется. И потом, меня очень волнует, как ее присутствие скажется на Аннабель.
Я возвращаю внимание к нему.
– Ты знаешь, когда Симона приедет?
– Нет. Но я просил ее приехать безотлагательно.
Надеюсь, Дуглас позволит мне оставаться здесь, пока я не окрепну. Я не высказываю это вслух, но он читает мои мысли, поскольку я слышу:
– Не волнуйся. Никакой спешки.
– Я не собиралась глотать таблетки. – Я смотрю на него затуманенными глазами. – Мне словно голос велел.
Дуглас морщит лоб. То ли от тревоги, то ли от гнева. Я не знаю.
– Именно по этой причине тебе нельзя оставаться одной. Я не могу быть уверен, что какой-нибудь голос не прикажет тебе причинить вред Аннабель. Чем обернется завтра, если ты не уедешь?
Я отворачиваюсь. Вопрос серьезный. Правдивость слов Дугласа вгрызается в меня. Напрасно я заикнулась про голос. Неужели я ощутила себя настолько потерянной, что уже не видела пути назад? Неужели я совсем потеряла надежду и прошлое так меня сломало? Или голос усмотрел шанс? Я еще не могу признать, что голос – это я сама.
Глава 27
Закончив выступление, Белл собиралась вернуться к себе, еще раз перечитать письмо Симоны и пораньше лечь спать. Она вышла на крыльцо глотнуть свежего воздуха и увидела Эдварда, который ее дожидался.
– Прогуляетесь со мной? – спросил он, награждая ее одной из своих соблазнительных улыбок. – Сегодня чудесный вечер. И у меня хорошие новости.
Белл взглянула на темно-синее небо, усеянное звездами. После знойного дня в воздухе ощущалась живительная прохлада. Поблизости ночные птицы перепархивали с дерева на дерево.
– Я согласна.
– Вы замечательно выглядите. Какое чудесное платье!
– Благодарю. Это второе платье, которое я сшила в китайском квартале.
Эдвард остановился и взял ее за руку. Белл тоже остановилась.
– Это не шутка? Китайский квартал – опасное место. Их тайные общества доставляют нам нескончаемые хлопоты. Там полным-полно ростовщиков, а о творящихся жестокостях даже китайцы не осмеливаются сообщать.
– Глория тоже говорила, что там опасно, но я ходила с одной танцовщицей.
– Я избегаю китайского квартала, как чумы. Того и гляди нарвешься на какого-нибудь головореза.
– Значит, вы там никогда не бываете? – спросила Белл, вспомнив, как видела его с рыжеволосой женщиной, почему-то показавшейся знакомой.
– Только в крайних случаях. А теперь о другом. Вы пришли к какому-нибудь выводу?
– О чем?
– О вашей матери. О младенце. О случившемся. Словом, обо всем.
«Я совсем не считаю свою мать виновной», – подумала Белл, но вслух сказала другое:
– Пока нет. Я просто привыкаю к своей новой жизни.
Эдвард улыбнулся, но в его взгляде промелькнуло что-то еще. Зачем она ему солгала?
– Кстати, я услышала историю о громко плачущем младенце. Его плач слышали вскоре после похищения моей сестры, и было это вблизи отеля.
– От кого вы ее узнали?
– От швейцара.
– А-а, старая сплетня.
– Так вам известна эта история?
– Да. Где-то уже слышал.
Ответ Эдварда показался Белл странным. Привратник говорил, что его отец ничего не сообщал властям. Вдруг это и впрямь сплетня? Эдвард мог слышать ее где угодно.
– Впрочем, это было слишком давно, – сказала Белл. – Людям свойственно что-то додумывать.
Они шли по Фэйр-стрит, где воздух наполняли вечерние ароматы. Дневной пятнистый свет исчез, и сейчас на фоне звездного неба деревья выглядели совершенно черными.
– У меня есть кое-какие новости для вас, но если вы не откликнетесь, тогда… – Он ненадолго замолчал. – Впрочем, ничего страшного.
– Вы разожгли мое любопытство.
– Любопытство, как известно, сгубило кошку, – засмеялся Эдвард.
– Я что, похожа на кошку? – удивилась Белл.
– У вас глаза зеленые.
– И что?
– Я обнаружил полицейский протокол о белом младенце, которого видели у бирманской пары.
– Где?
– На пароходе, плывшем вверх по Иравади в Мандалай. Возможно, это очередная история, которая ничего не проясняет.
– Интригующе. Полиция сумела узнать, откуда у них белый ребенок?
– Дело закрыли. – Эдвард покачал головой. – Полагаю, там хватало отвлекающих маневров. К тому же у полиции были более важные дела. Пропавшие дети что тогда, что сейчас – не главная ее забота.
– Как понимать ваши слова? Что сейчас является главной заботой рангунской полиции?
– Назревают беспорядки. Минувшей ночью в индийской части города стреляли. Убили двоих мужчин и женщину. Не успеешь оглянуться, как…
– Как – что?
– Как всем нам станет небезопасно появляться на городских улицах.
– Вы упоминали хорошие новости.
– Они из другой сферы. Знаете, мне думается, путешествие вверх по Иравади вам бы понравилось. Рангун может стать опасным местом для одинокой женщины. А во время плавания, глядишь, вы что-нибудь узнаете о белом младенце, которого видели на пароходе.
– Но это же было двадцать пять лет назад. Неужели ту историю кто-то помнит?
– Может, и не помнят, но попытка не пытка.
– Вы собираетесь отправиться вместе со мной?
– Как ни печально, но нет, – засмеялся он. – Хотя… вы должны знать, что мое восхищение вами возросло.
Белл не знала, что на это ответить. Ей хотелось сменить тему.
– Простите. Я смутил вас, – произнес Эдвард после недолгого молчания.
– Ничуть. Все в порядке. – Белл остановилась и дотронулась до руки Эдварда, вспоминая их предыдущий разговор. – Я хотела кое о чем спросить вас.
– Пожалуйста. Я слушаю.
– Помните, вы рассказывали о бирманце, насмерть сбитом мотоциклом? Его должны были арестовать, но не успели.
– Помню.
– Это правда?
Они вошли в тень дерева, и лица Эдварда она не видела, однако почувствовала его замешательство.
– Послушайте, я не могу вам лгать. По правде говоря, мне хотелось как-то повысить вам настроение.
– Значит, это неправда?
– Не совсем. Я видел, как вас взволновали обвинения, предъявленные вашей матери.
– Вы мне солгали?
– Я боялся, что мысль о виновности вашей матери может стать навязчивой и помешать вашей карьере. Как я уже говорил, я отношусь к вам с большой симпатией и не хотел бы, чтобы вас одолели мрачные мысли.
– А история о белом младенце?
– Это совершенная правда. Могу показать вам протокол. Но ведь я так и не рассказал вам о хорошей новости.
– И какая же это новость? – спросила Белл, сознавая, что Эдвард искусно направил разговор в другое русло.
– Мне хочется, чтобы вы познакомились с одним человеком. Он театральный антрепренер, способный предложить вам привлекательную работу. По пути в Австралию он заедет в Рангун. Точной даты его приезда я не знаю, но, думаю, он появится достаточно скоро. Возможно, через несколько недель.
Глория пригласила Белл отправиться на Королевские озера и полюбоваться зрелищем вечерней регаты. Миссис де Клемент сообщила, что поедет туда с подругами. Торжество пришлось на выходной день Белл. Берега озер освещали тысячи ярких китайских фонариков. Белл смотрела на проплывающую процессию лодок, которые тоже были освещены. Затем началось состязание, и лодки то исчезали в многочисленных заливчиках, то снова оказывались на виду. Англичане собрались в Уголке Сплетен, откуда открывался наилучший вид. Белл рассказала Глории об идее Эдварда отправиться на пароходе вверх по Иравади.
Темные, глубоко посаженные глаза Глории вспыхнули. Она захлопала в ладоши:
– Какая замечательная идея! Но я бы не рискнула путешествовать одна.
– Я подумываю, не пригласить ли Оливера Донохью.
Глория пренебрежительно взмахнула рукой. На ее лице с точеными скулами появилась презрительная усмешка. И не только. Может, оттенок настороженности?
– Дорогая, неужели вы забыли мои слова? Этот человек только и знает, что охотиться за сенсациями. Крайне бессердечный тип. Ему ни в коем случае нельзя доверять.
Белл нахмурилась:
– А мне он кажется симпатичным и дружелюбным.
– Симпатичным? Какое отвратительное слово! Уверяю вас: он человек опасный, а все его обаяние не более чем маска.
В этот момент над озерами затрещали фейерверки. Белл повернулась к воде и с детским любопытством стала наблюдать за диковинным зрелищем. Сопровождаемые грохотом, в небе распускались огненные цветы. Через пару минут феерия столь же внезапно закончилась.
– Как неожиданно, – призналась Белл. – А по какому поводу был этот красочный фейерверк?
– Разве вы не знаете? – (Белл покачала головой.) – Сегодня день рождения губернатора. Вернемся к путешествию по реке. Я знаю человека, с которым вам стоит поехать. Гарри Осборн. Топограф правительственной службы землеустройства. Он знает все, а чего не знает, то недостойно внимания. – Глория огляделась по сторонам. – По-моему, он где-то здесь. Оставайтесь на месте. Я попробую найти его.
Белл тоже оглянулась, ища глазами Эдварда. Может, у него появились новости относительно того антрепренера? Если этот человек появится в Рангуне лишь через месяц, она успеет доплыть на пароходе до Мандалая и вернуться обратно. Конечно, если она вообще решится на это путешествие.
Она стояла, разглядывая блестящие лица собравшихся. Поначалу ей казалось, что они возбуждены регатой и фейерверком, но вскоре она сообразила, что блеск вызван не чем иным, как потом. Испытывая некоторое смущение, Белл отошла подальше от фонариков. И хотя кое-кто из собравшихся в группы мужчин и женщин был ей знаком, Белл не решалась подойти и присоединиться к разговору. Казалось бы, чего тут стесняться, когда многие слышали ее пение и знали, кто она? Но именно это и было причиной.