– Но почему вы оказались здесь, да еще одна?
Прежде чем ответить, женщина снова застонала.
– Я хотела ускорить роды. Их срок и так прошел. Но я должна родить на корабле, иначе мой муж рассердится.
Белл нахмурилась. Никак это еще один дикий здешний предрассудок?
– Не все ли равно, где вы родите?
– Когда ребенок рождается на корабле, плывущем по Иравади, его ждет очень благоприятная судьба. Однажды я уже так плыла.
– Где ваш муж?
– Остался в Рангуне. Он работает в Секретариате и не смог получить отпуск, чтобы меня сопровождать.
– Значит, вы поплыли одна.
Женщина испустила протяжный вопль.
Белл выпрямилась:
– Я должна позвать на помощь. Сама я ничего не смыслю в родовспоможении.
Бирманка указала на сумку:
– Я захватила куркуму. Ею надо будет смазать тело младенца. Куркума отгоняет злых духов. И еще надо разыскать астролога. На нашем корабле он есть. Я узнала, пока мы плыли.
– Думаете, в таком состоянии вы сумеете добраться до корабля?
Женщина протянула руку. Белл помогла ей встать, но бедняжка тут же скрючилась и схватилась за живот, испуская тихие стоны. Белл усадила ее в тени дерева. По всему чувствовалось, что бирманка едва ли успеет своевременно вернуться на корабль.
– Как вас зовут? – спросила Белл, снова садясь на корточки и не выпуская руку женщины.
– Хайма. В переводе это означает «лес». Я родилась в лесу.
– Так вы не из Рангуна?
– Нет. Я родилась в маленькой деревне, неподалеку от города.
Хайма опять скрючилась, ее лицо исказила гримаса. Белл чувствовала: женщина изо всех сил крепится, чтобы не закричать.
Белл охватил страх.
– Я должна пойти за подмогой, – сказала она.
Часы подсказали ей: на встречу она опоздала, но сейчас ее больше волновало состояние Хаймы.
– Умоляю, пожалуйста, не оставляйте меня одну!
Белл согласилась. Так прошло минут двадцать. Хайма заметно успокоилась. Присутствие Белл добавило ей уверенности. Но потом схватки возобновились. Белл оглядывалась по сторонам, ища тех, кому могла бы передать надзор за роженицей. Как назло, никого. Прошло еще полчаса, и Белл увидела женщину с младенцем на спине. Женщина держала путь в сторону деревни. Белл жестами подозвала ее, и Хайма, в промежутке между схватками, сумела поговорить с ней. Женщина молча повернулась и почти бегом направилась в деревню.
– Она ушла за подмогой, – сказала Хайма.
Время шло, а женщина не возвращалась. Белл как могла успокаивала Хайму. По всему чувствовалось: роды начнутся очень скоро. Белл напрягала память. Как надо обращаться с новорожденным младенцем? Она рассеянно чесала в затылке. И ведь посоветоваться не с кем. Наконец женщина из деревни вернулась, принеся с собой охапку тряпок и кувшин воды. Облегченно вздохнув, Белл поднялась.
Прежде чем ребенок появился на свет, солнце благополучно успело зайти. Небо сделалось ярко-красным, а потом как по волшебству превратилось в темно-синее, и на этом бархатном ковре засияли миллионы крошечных звезд. Окрестные заросли наполнились магией. Повседневный мир приобрел глубину и загадочность. Белл с затаенным дыханием наблюдала за таинством рождения. И вот случилось. Вечерние ароматы и громкий звон цикад радостно приветствовали рождение младенца. Хайма родила девочку. Небо прочертила падающая звезда. В листве деревьев шуршали летучие мыши-крыланы. Казалось, и они радовались появлению маленького человечка. Белл знала, что никогда не забудет этих минут. Мысленно произнеся краткую молитву, она оставалась с Хаймой, пока малышка не испустила первый пронзительный крик. «Сильная девочка, – подумалось Белл. – Заставляешь мир услышать твой голос».
Белл не хотелось уходить. Жизнь подарила ей удивительную возможность восстановить равновесие. Да, она видела смерть, ужасную, насильственную смерть, и эти картины останутся с ней до конца дней. Но сегодня она увидела рождение новой жизни, и к этому зрелищу она будет обращаться постоянно.
Возвращаясь, она несколько раз сворачивала не туда. Для защиты от назойливых летучих мышей приходилось держать руки над головой. Только бы не наступить на змею, выползшую на охоту. Наконец Белл выбралась на знакомую дорогу и в конце концов подошла к гостевому дому. Часы показывали половину девятого. Белл сомневалась, что на корабле дожидаются ее возвращения.
Первым, кого она увидела, был Гарри Осборн. Разъяренный топограф расхаживал по холлу, что-то зловеще бормоча. Значит, пароход уплыл. Едва увидев Белл, Гарри перестал ходить и сердито вперился в нее глазами:
– И где, черт побери, вас носило?!
– Ради бога, простите, – сказала Белл, пытаясь взять себя в руки. Она все еще находилась под чарующим впечатлением родов, увиденных впервые. – Но я совсем не виновата.
– Все вы, женщины, одинаковы. Лучше бы я не соглашался на эту работу.
Гарри закусил губу. Вид у него был такой, словно он сболтнул лишнее. Нервозным движением он поправил сползшие очки.
– Работу? – переспросила Белл, почуяв сильный запах виски.
Гарри отвел взгляд:
– В смысле… э-э-э… согласился вас сопровождать. Но в любом случае эта посудина уплыла без нас.
– Еще раз простите меня за непредвиденное опоздание. Мне пришлось помогать рожавшей женщине. Это было…
Белл не могла подыскать слова, способные передать удивительное состояние, когда на твоих глазах появляется новая жизнь. Когда пусть ненадолго, но кажется, что в мире существует только добро.
Гарри выслушал ее с явным недоверием, но ничего не сказал.
– И что нам теперь делать? – спросила Белл.
Он вздохнул:
– Мне удалось достать нам две каюты на другом пароходе. Отплытие завтра утром.
– Так это же чудесно!
– Вы еще не видели его, – проворчал Гарри, язвительно посмотрев на Белл. – Сомневаюсь, что он покажется вам чудесным. Хвала Небесам, мы прибудем в Мандалай своевременно и вы не опоздаете на встречу с Алистером Огилви. Это районный комиссар. Если кто что и знает, так только он. Кстати, помощник Гаттриджа дожидается вас в гостиной.
– Спасибо.
Белл хотелось пить. Ей не терпелось снять пыльную одежду и погрузиться в ванну, но она прошла в гостиную. Дверь туда была открыта. Белл увидела бирманца. Тот сидел на диване, прямой как стрела, однако при ее появлении сразу встал. Он был невысоким, с большими ушами и всклокоченными седыми волосами.
Бирманец слегка поклонился ей. Белл улыбнулась.
– Меня зовут Ньян, – представился он. – Прошу садиться. У вас ко мне вопросы?
– Да. Простите, что задержала вас.
– Задержали?
– Ну да. Заставила вас ждать.
– Не беда, – приветливо улыбнулся Ньян.
– История эта очень давняя. Она произошла в одиннадцатом году, но мистер Гаттридж сказал, что вы знаете о ней.
– Он мне объяснил. Да, я хорошо помню ту историю. Я был казначеем на том же пароходе, шедшем в Мандалай. И мне вместе с капитаном пришлось разбираться.
– Что же тогда произошло?
– История не такая уж и громкая. Ребенок был совсем маленьким. Внешность европейская, однако супружеская пара, которая его везла, была из Таиланда. Люди довольно пожилые. Я высказал капитану свои опасения, но он не захотел поднимать шумиху и отказался влезать в это дело. Ленивый шотландец, собиравшийся на покой. – Ньян замолчал, смущенно поглядывая на Белл. – Простите, пожалуйста. По нашей реке плавало немало прекрасных шотландских капитанов. Я их очень уважаю. Но он был не из их числа.
– И что было дальше?
– Я спросил ту пару, откуда у них ребенок. Они ответили, что это их внучка. Я засомневался. Мои подозрения только возросли, когда через несколько часов я попросил их повторить рассказ. На этот раз тайцы заявили, что везут малышку к ее английским бабушке и дедушке и что ранее не до конца поняли мой вопрос. Это не рассеяло моих подозрений. Я решил: как только мы бросим якорь в Мандалае, я сразу же обращусь к местным властям, нравится это капитану или нет.
– И вы обратились?
Он кивнул.
– Я видел, как пара сходит на берег, но когда добрался до полицейского участка, было слишком поздно. Сам я не имел полномочий задержать их на судне, а капитан умыл руки.
– Полиция приняла какие-то меры?
– Да, – вздохнул Ньян. – Они тщательно обыскали гавань и прилегающую территорию, но таиландская пара как сквозь землю провалилась. Я знал об исчезновении младенца из сада в Рангуне и опасался, что это и был тот самый похищенный ребенок. О происшествии писали во всех газетах. У меня оставались надежды, что полиция расширит поиски.
– Но они не стали этого делать, – разочарованно заключила Белл.
– Нет. Боюсь, они вообще все быстро свернули.
– Вы уверены, что это была девочка?
– Да. Говоря о ребенке, тайцы произносили «она».
Глава 39
Мы никогда не жили в деревне, поэтому меня удивляет, как легко я приспосабливаюсь к деревенской жизни. Правда, мои предки по материнской линии когда-то были фермерами. Возможно, я что-то унаследовала от них.
Моя жизнь в Минстер-Ловелле только началась, однако мне здесь нравится. Я очень скучаю по Аннабель. Если честно, я и по Дугласу тоскую, но не в такой мере, чтобы чувствовать себя глубоко несчастной. Тоска компенсируется тем, что здесь я могу вести себя как пожелаю, не опасаясь кого-то напугать или расстроить. Со мной рядом Симона, чудесная миссис Джонс и, конечно же, доктор Гилберт Стоукс, который вскоре должен прийти на очередную беседу. Он их называет сессиями.
Я еще не выходила наружу и не сидела на садовых скамейках, но люблю постоять на крыльце, оставив входную дверь открытой. Если кто-то проходит мимо, меня охватывает недолгая паника, хотя я и научилась приветливо махать и улыбаться. Невзирая на солнце, в воздухе пахнет дождем. Но воздух такой свежий, такой успокаивающий. Хочется жить. Дождь как нельзя кстати для лужайки, а то сухая погода затянулась. Я стою на крыльце и жду доктора, вдыхая запахи скошенной травы и ранних летних цветов.