Как трудно ни бывает мне порой, слова доктора ободряют меня, и моя жизнь вновь начинает становиться реальной. Я тоже вновь становлюсь реальной, и сердце наполняется гордостью за собственную смелость.
А теперь мне надо подготовиться к нашей прогулке. Симона уже обрисовала мне маршрут. Сначала мы немного пройдем вверх по склону, потом свернем направо и начнем спускаться. Мы пройдем мимо церкви и примыкающего к ней кладбища, мимо развалин Минстер-Холла и выйдем на берег реки. Подруга говорит, что идти совсем недалеко, нам никто не помешает и мы окажемся на лоне природы, где тихо и спокойно. «Природа лечит». Эти слова я не раз слышала от доктора и верю ему.
Глава 42
Завтрак в отеле был типично английским: чай, тосты и яичница с беконом. К Белл присоединился Гарри. Вид у него был весьма виноватый. Подойдя к ее столику, он спросил, можно ли составить ей компанию. Белл ответила, что да. Гарри выдвинул стул и плюхнулся напротив нее.
– Прошу прощения за вчерашний вечер, – пробормотал он. – Должно быть, я забрел совсем не туда.
– Гарри, и о чем вы только думали? – спросила она, но, видя его поникшее, опечаленное лицо, воздержалась от дальнейших вопросов, хотя облик так называемого торговца яшмой нагнал на нее страху.
Гарри разглядывал свои руки, затем поднял голову и с беспокойством посмотрел на Белл. С каждым днем путешествия он становился все нервознее, а сейчас превратился в комок нервов.
– У меня плохие новости, – сказал он.
– Да? Надеюсь, плохие не для всех?
– Для вас. – (Она вскинула брови, ожидая пояснений.) – Я ходил на станцию, хотел заказать вам билет на поезд.
– Очень любезно с вашей стороны.
– Мы же договаривались.
– Помню.
Он помолчал и выдохнул:
– Поездов на Рангун нет.
– Это почему?
– Южнее Мандалая произошла диверсия. Пути повреждены взрывом.
– И когда их восстановят?
– Мне не сказали. Полагаю, на это понадобится какое-то время.
– И что мне теперь делать? Снова плыть по Иравади?
– Такое путешествие займет две недели.
– К тому времени я потеряю работу.
– У меня есть знакомый, он обещал разузнать о состоянии путей. Советую вам спокойно дождаться завтрашнего дня. Возможно, завтра мы услышим более обнадеживающие новости. Однако ждать вам все равно придется.
Белл вздохнула. Ей вовсе не хотелось ждать. Мандалайская жара показалась ей еще хуже рангунской. До начала сезона дождей оставалось совсем немного. В ее планы отнюдь не входило застрять здесь на долгие дни.
Она прошла в гостиную отеля, где собиралась провести остаток утра. Вентиляторы создавали относительную прохладу, а стены давали некую защиту от всего, что могло подстерегать ее на улице. Листая журнал, Белл следила за входящими и выходящими, но это быстро ей наскучило. Утро тянулось еле-еле и добивало своей монотонностью. Белл взяла с полки первую попавшуюся книгу и прошла во внутренний садик. Раскрыв веер на тонкой костяной рукоятке, она отгоняла докучливых насекомых, звеневших в сонном воздухе. Белл подошла к пруду с белыми лилиями и золотыми рыбками, плававшими почти у самой поверхности. Мысли о поисках сестры вызывали в ней грусть и разочарованность. Белл часто задавалась вопросом: как прошла бы ее встреча с сестрой, если бы та не погибла в младенчестве? Что она сказала бы Эльвире? Как бы выглядела сестра? Что бы они обе почувствовали при встрече? Какие у сестры волосы: такие же, как у нее, или больше похожие на волосы их матери? А рост: выше или ниже? А глаза: такие же зеленые? Вопросы неизменно приводили ее к невеселой мысли: «Я этого никогда не узнаю. Возможно, Эльвира давно уже мертва».
Если она откажется от дальнейших поисков, можно будет вплотную заняться карьерой. Белл стала думать о выступлениях и новой программе, как вдруг кто-то позвал ее по имени. Обернувшись, она вскрикнула от удивления:
– Оливер!
Он кивнул, но остался на месте. Держался он скованно, что было совсем не похоже на прежнего Оливера.
– Ничего не понимаю. Что ты здесь делаешь?
– Я пришел сюда лишь потому, что ты мне не позвонила. Я дважды просил Гарри Осборна передать тебе мой номер и срочно мне позвонить.
Белл захлестнула лавина смешанных чувств. Услышав его голос, она испытала безмерную радость, хотя и помнила обстоятельства их расставания.
– Как ты узнал, что я здесь?
– Побывал во всех отелях, пока не нашел нужный.
Прищурив глаза, Белл всматривалась в его лицо, надеясь, что ее собственное не выдает слишком очевидных чувств. Оливер смотрел на нее своими искренними синими глазами. Даже после всего, что произошло между ними, ее продолжало тянуть к этому человеку. Загорелый, сильный, он стоял и, казалось, чего-то ждал. Разум Белл требовал не терять бдительности, но на сердце потеплело. Ей отчаянно хотелось запустить пальцы в его всклокоченные волосы, а затем притянуть к себе и обнять за шею… Белл протянула руку, но тут же опустила.
– Мне никто не передавал, что ты звонил, – тихо и с заметным напряжением сказала она.
– Еще в то утро, когда ты приплыла в Мандалай, я попросил Гарри передать мою просьбу позвонить. Потом еще раз. Оба раза я звонил администратору, и оба раза Гарри почему-то оказывался рядом со стойкой. Зная, что вы приехали вместе, служащие передавали трубку ему. Я подчеркивал, что твой звонок очень важен для меня, диктовал номер и просил, чтобы ты мне перезвонила. Он обещал немедленно сообщить, и я ждал.
– Как ты сюда добрался?
– Мне повезло попасть на ночной экспресс.
– Я не знала, что в Бирме существуют экспрессы.
Оливер улыбнулся:
– Они редкие пташки, но иногда появляются.
– Но как тебе удалось? Пути повреждены взрывом.
– Только ветка, идущая на юг. Та, что ведет на север, уцелела.
– Ты что-нибудь видел? Развороченные рельсы и все такое?
– Ничего, – улыбнулся он. – Наверное, проспал.
– Оливер, зачем ты сюда приехал?
В саду появился Гарри.
– Я тебе потом расскажу, – прошептал Оливер и шагнул к Гарри. – Послушайте, Осборн… Белл говорит, что вы не передавали ей моих просьб.
– Не передавал? – Припертый к стенке, Гарри заморгал. – А я думал, что передавал.
– Вы прекрасно знаете, что не передавали.
Гарри мял в руках панаму.
– Простите меня, ради бога, – промямлил он, поднимая глаза на Белл. – У меня из головы выветрилось. Нужно столько всего успеть перед поездкой.
Оливер раздраженно смотрел на него, но молчал.
– Позвольте мне загладить мою вину, – вновь заговорил Гарри. – Я знаю отличный китайский ресторан. Как раз собирался пригласить туда Белл. Давайте сходим втроем где-нибудь к полудню? Я угощаю.
Оливер вопросительно посмотрел на Белл. Та кивнула.
– Хорошо, – сказал Оливер. – Но вины с вас это не снимает.
– Конечно. Я понимаю. – Гарри нахлобучил панаму и нервозно улыбнулся. – Мне нужно позвонить. Простите великодушно.
Белл не знала, извиняется ли он за свою подозрительную забывчивость или за то, что вынужден их оставить.
Как только он удалился, Оливер подошел к Белл:
– Я тоже хочу попросить у тебя прощения.
– Для этого у тебя есть целое утро, – с улыбкой сказала Белл, не скрывая своей радости по поводу встречи.
– Тогда я вел себя… по-идиотски. Думал одно, а говорил… чушь какую-то. Я хочу сказать, что ты значишь для меня гораздо больше, чем героиня репортажа.
– И ты ждешь, что я тебе поверю? – уже более мягким тоном спросила она.
Разум продолжал твердить об осторожности, но ей очень хотелось верить Оливеру. Должно быть, все это было написано у нее на лице.
– Если мои слова тебя не убеждают… я буду счастлив тебе помочь, но не напишу ни строчки об этом деле.
Белл смотрела в землю и думала над его словами. Потом она подняла голову. Их глаза встретились, и между ними произошло что-то удивительное. Недавнее ощущение одиночества и покинутости исчезло. Белл чувствовала, что никак не может прогнать Оливера.
– Оливер, мне сейчас как никогда нужен друг. Но мне необходима абсолютная уверенность, что я могу тебе доверять.
Он кивнул. Вид у него был предельно серьезный.
– В таком случае… – Белл достала из сумки вторую анонимную записку.
– Кто-то пытается тебя напугать, – сказал Оливер, прочитав записку. – Ты доверяешь Гарри?
– Конечно. Он мне много помогал. Правда, вчера вечером он завел меня в одно странное место. Сказал, что по ошибке.
Оливер надул щеки, затем медленно выдохнул:
– Пытаюсь понять, что происходит вокруг тебя.
– Ты про Гарри?
– Нет, про записку.
– Что ж, им удалось меня напугать, – тряхнула головой Белл. – После этой записки я уже собственной тени боюсь. Это началось даже раньше. На базаре у меня случилась паническая атака.
– Я очень волновался за тебя. В Рангуне произошли беспорядки. Ходили слухи, что они распространятся на другие города, включая Мандалай.
– Расскажи.
– Студенты взбунтовались. Это уже вторая студенческая забастовка. Ее спровоцировала исключение Аунг Сана и Ко Ну.
– Кто они такие?
– Руководители Союза студентов Рангунского университета. Они отказались назвать имя автора статьи в университетском журнале. В статье были серьезные нападки на одного из высокопоставленных чиновников университета.
– И за это их исключили?
– Англичане решили не церемониться с бунтовщиками. Как я уже говорил, они боялись, что волнения вскоре перекинутся на Мандалай. Я позвонил, чтобы тебя предупредить, но ответного звонка не было. Тогда я сел в поезд и отправился сюда. Мне требовалось убедиться, что ты в безопасности.
– И заодно написать о здешней обстановке?
Оливер взял ее за руку, и от тепла его ладони она ощутила трепет.
– Это я уже сделал. Пока писать особо не о чем. Я бы вообще не поехал сюда, если бы не желание тебя увидеть. А раз я здесь, то одну тебя не оставлю, и тем, кто стремится нагнать на тебя страху, придется иметь дело со мной.
По пути в китайский ресторан Гарри был необычайно разговорчив: рассуждал о своей работе, о далеких уголках Бирмы, где еще не успел побывать. Потом вдруг начал рассказывать об Анджеле, восхищаясь ее светлыми волосами, миниатюрной фигурой и добрым сердцем. Они познакомились в Лондоне, там же поженились и вместе отправились в Бирму, хотя Анджела совсем не горела желанием ехать сюда. Гарри вел Белл и Оливера по людным мандалайским улочкам, продолжая без умолку болтать. В его голосе и облике вновь ощущалась непонятная нервозность. Белл отнесла это за счет странностей характера Гарри. Она без особого интереса смотрела на людей, занимавшихся повседневными делами. Кто-то продавал, кто-то покупал, а кто-то сидел, покуривая, в маленьких чайных заведениях. Лоток, где торговали рыбой, она почуяла еще издали и едва удержалась от желания зажать нос. Рядом женщина продавала желтые, оранжевые и красные полоски, подозрительно напоминающие раскрашенных червяков.