Я киваю.
Он спрашивает, хочу ли я что-нибудь рассказать о той поре. Я вздрагиваю, вспомнив беспричинный гнев Дугласа, его побагровевшее лицо. Говорю доктору, что Дуглас ужасно рассердился на меня, хотя мои слова едва ли передают случившееся тогда.
Возможно, я вела себя глупо, но я очень хотела ребенка и никак не могла забеременеть. И вот однажды, когда дневной зной сменился духотой мандалайского вечера, я пошла к той женщине. Она была крупного телосложения, одетая в атлас и шелк. Она, находясь почти в состоянии транса, танцевала для меня и еще нескольких женщин. Эта женщина пила пиво, а мы совали деньги в рукава ее сверкающего костюма. Казалось, духам по нраву устроенное ею представление. Когда все закончилось, она объявила, что духи говорили с ней, но о чем именно – не сказала. Я поясняю доктору Гилберту, что бирманцы очень любят своих медиумов, общающихся с духами. Духов они называют нат гада, передают им свои просьбы и верят, что те в состоянии исполнить желания.
Дуглас и слышать не хотел ни о каких духах. Он очень здравомыслящий человек. Его бесило, что я поддаюсь дремучим туземным суевериям.
– И что, ритуал той женщины-медиума вам помог? – спрашивает доктор Гилберт.
Я киваю. Былая беспомощность ушла. Я взяла судьбу в свои руки и почувствовала себя совершенно иной. В душе поселилась надежда. Внешне моя жизнь не изменилась, но довольно скоро я забеременела Эльвирой.
– Муж простил вас?
– Мы говорили об этом всего один раз.
– Та история по-прежнему не дает вам покоя?
Прежде чем ответить, я долго молчу. Мне становится неуютно.
– В тот единственный раз, когда мы говорили о моем походе к медиуму, Дуглас обвинил нат гада в голосах. Он сказал, что из-за них я начала слышать голоса.
Мне трудно что-то к этому добавить.
– Говорите, ваш муж – здравомыслящий человек? – Доктор Гилберт очень деликатно улыбается мне.
– Да. Не правда ли, странно? Он сказал, что своим бездумным участием в опасных туземных обрядах я сама навлекла на себя беду.
Глава 44
Оливер рывком поднял Гарри со стула:
– Я знаю, как мы поступим с вами.
Гарри дрожал, боясь вымолвить хотя бы слово.
– Сейчас я отвезу вас в полицейское управление и расскажу обо всех ваших деяниях. Там узнают, как вы заманили нас в опасную ловушку. Это называется покушением на убийство. Еще неизвестно, сколько жертв взрыва умрут от полученных ран.
– Вас не станут слушать, – вдруг заявил Гарри.
– Вы серьезно? Это почему же?
– Потому что… Потому что они и угрожали мне… Полиция.
Оливер замер:
– Кто именно в полиции?
– Они… не совсем полиция.
– Тогда кто?
– Отдел разведки рангунского полицейского управления.
– Это уже похоже на правду. Кто из служащих отдела вам угрожал?
Гарри покачал головой:
– Имени его я не знаю. Мужчина высокого роста. Смуглокожий, с коротко стриженными волосами.
– Какие еще приметы?
– Он был в полотняном костюме. Больше ничего не помню. Он лишь сказал, что я должен удержать мисс Хэттон от дальнейших поисков.
Оливер и Белл переглянулись, потом Оливер заговорил снова:
– Вот что, Гарри, убирайтесь с наших глаз. И клянусь Богом: если вы хоть кому-нибудь заикнетесь, что мы с Белл уцелели после взрыва, я вас разыщу!
Гарри не понадобилось повторять дважды. Он стремглав понесся к выходу.
– Но мы ведь все равно должны пойти в полицию? – спросила Белл, которую и сейчас еще трясло после взрыва.
– Напрасная трата времени, – поморщился Оливер.
– Почему?
– Полиция подкуплена. Если за попытками тебя запугать стоит отдел разведки, а в этом я склонен верить Гарри, ниточки тянутся очень далеко.
– Оливер, ну зачем они это делают? Я не понимаю. Зачем им нужно, чтобы я пострадала?
Голос Белл дрожал, лицо исказилось. Она едва сдерживала слезы и не могла взять себя в руки. Белл хотелось вообще перестать думать – настолько страшной оказалась действительность.
Оливер обнял ее за плечи:
– Если говорить без излишней деликатности, они, любовь моя, пытались не просто тебя напугать. Они пытались тебя убить.
По глазам Оливера было видно, насколько он тревожится за нее.
– Знаю, – прошептала она. – Я знаю… Но они хотели убить и тебя.
Оливер презрительно пожал плечами:
– Сопутствующие потери. Но эти мерзавцы хотели расправиться не со мной. С тобой. И это как-то связано с твоей сестрой. Понятно, что твоя мать совершенно непричастна к исчезновению младенца, а вот у кого-то из здешних англичан рыльце в пушку.
Белл глубоко дышала, стараясь успокоить нервы.
– Правильно ли мы поступили, отпустив Гарри?
– Гарри Осборн – всего лишь пешка. Есть фигуры намного выше.
– Кто?
– Есть у меня догадки, но я подожду их высказывать. Посмотрим, не появится ли у нас зацепки.
– Боже мой, какую же тайну они так ревностно оберегают?!
– Не знаю, – вздохнул Оливер. – Но они пойдут на все, только бы не допустить ее раскрытия. А ты для них – угроза.
Белл массировала гудящие виски. Напрасно она вообще затеяла эти поиски. Подумать только: покушение на ее жизнь! Кто-то хотел ее смерти. Эта мысль прошибла ее до самых глубин, вызвав тошнотворное ощущение. Но состояние беспомощности было недолгим. Нахлынувший гнев заставил ее сжать кулаки. Ей захотелось наброситься на тех, кто устроил все это. Как они смели?! Кто дал им право?
– В Рангун мы вернемся не сразу, – сказал Оливер. – У меня в Мемьо есть друзья. Город находится в двадцати пяти милях к западу от Мандалая. Точнее, к северо-западу. Мы отправимся туда и спокойно обдумаем дальнейшие действия. Мои друзья живут на холмах. Там прохладнее. Мы получим передышку от изнуряющей жары.
– И как мы туда доберемся?
– На поезде. Как ты думаешь, тебе нужен врач?
Белл покачала головой:
– Мне нужно хорошенько отмыться. А ссадины я залеплю пластырем. У меня в номере есть.
– Хорошо. Отмывайся, собирайся, но не затягивай сборы. Нам лучше как можно скорее убраться из Мандалая.
– Они придумают что-нибудь еще? – с нескрываемым страхом спросила Белл.
– Сказать тебе правду? – (Она кивнула.) – Придумают.
Через час они уже были на вокзале, где поспели к отходящему поезду. Состав тронулся. Белл смотрела из вагонного окна на обсаженные деревьями улицы и большие английские особняки. Довольно скоро пейзаж сменился. Теперь вдоль путей тянулись пыльные улицы с деревянными хижинами. По улицам двигались воловьи повозки, торопясь до вечера покинуть Мандалай. Рядом, в пыли, дремали собаки. Миловидные бирманские девушки с цветами в волосах несли на голове кувшины с водой. На тряских велосипедах ехали мужчины. Постепенно равнины сменились холмами. Оливер сказал, что у Джереми и Бренды, его друзей в Мемьо, есть небольшой отель, который они называли гостевым домом. Он заранее позвонил им, чтобы сообщить о приезде. Белл успела лишь отмыть лицо и руки и переодеться, не став тратить время на мытье головы. От корки грязи кожа на голове зудела. Ехать до Мемьо часа три. После всего, что она пережила и услышала от Гарри, ей очень хотелось забыться сном.
Белл прижалась к окну, но вагон трясло все сильнее, и ни о каком сне не могло быть и речи. Она открыла глаза и стала смотреть в окно. Это помогало отвлечься от мыслей. Поезд не ехал, а буквально полз. Они проезжали мимо деревень, где дождевые деревья надежно укрывали хижины от послеполуденного зноя и где в изобилии росли банановые пальмы. Вдалеке сквозь марево проступали темно-пурпурные холмы. Затем появились желтые акациевые рощи и холмы, покрытые зеленью. Холмы сменились горками с каменистыми подножиями и густой растительностью вокруг. Небо все еще оставалось синим. Иногда за окном мелькали купола пагод. В одном месте поезд выехал на мост, проложенный над долиной. Местность становилась все более гористой. Железнодорожное полотно обступали джунгли. Темно-зеленые вдали, чем ближе к рельсам, тем ярче становились оттенки зеленого. Вблизи он и вовсе менялся на пыльно-голубой.
Белл все же удалось поспать на плече Оливера. Проснувшись перед Мемьо, она удивилась обилию зелени за окном. Оливер рассказал, что здесь прекрасно растут земляника, мелкие черные сливы, виноград, лимоны и лайм.
– Почвы в окрестностях Мемьо на редкость плодородны, – сказал он.
Белл посмотрела на его обаятельное, загорелое лицо и кивнула. Оливер коснулся ее щеки, и от этого простого жеста повеяло таким спокойствием.
– Ты как себя чувствуешь?
– Кажется, нормально.
Не доезжая станции, поезд был вынужден остановиться из-за нескольких коров, спящих прямо на рельсах. Животных отогнали, и через несколько минут Оливер и Белл уже выходили из вагона на перрон. Носильщик погрузил их чемоданы в повозку, запряженную пони. Станцию окружали уже привычные глазу лотки торговцев. Проехав мимо методистской церкви, повозка покатила по улице в гору. Среди деревьев стояли дома из красного кирпича в колониальном стиле, с темно-зелеными ставнями, коричневыми дверями и крылечками. За каждым домом виднелся сад. Миновав резиденцию губернатора, здания колониальной администрации и управления землепользования, они поднялась на вершину еще одного холма. Оливер махнул рукой, указывая на величественный фахверковый особняк:
– Это «Кандакрейг». Английский клуб. Его еще зовут «Муравейником». Отсюда совсем недалеко до отеля моих друзей.
Когда повозка остановилась перед небольшим отелем, солнце уже заходило. Белл радовалась прохладному ветру. Небо приобрело темно-коралловый оттенок с вкраплением фиолетовых тонов.
– В иную пору, смотря по сезону, по вечерам может быть холодно, – сказал Оливер. – Приходится даже камин топить.
Он познакомил Белл со своими друзьями. Джереми и Бренда оказались пожилой американской парой. Прежде содержание гостевого дома лежало на них, но сейчас, по причине возраста, они передали почти все хлопоты другим. Оливер рассказал, что свои первые недели в Бирме провел у них, вникая в особенности местной жизни. Чувствовалось, супруги души не чаяли в нем, наперебой расспрашивали о работе, здоровье и жизни в Рангуне. Бренда оказалась доброжелательной и радушной женщиной. От Оливера Белл узнала, что она потрясающе готовит, а значит, можно рассчитывать на великолепный ужин.