– Ну вот и ответ. Дом перешел по наследству их племяннику, Эдварду де Клементу.
– У Глории есть дом в Золотой Долине. Она никогда не приглашала меня к себе. Возможно, это она живет в доме двадцать один. Если да, почему она не рассказала мне о скелете в саду?
– Вот и у меня крутится такой же вопрос. Не правда ли, странно?
Белл кивнула:
– Как по-твоему, может ли Эдвард быть причастен к этой истории?
Оливер поморщился:
– Трудно сказать. Может, он тут вообще ни при чем. Но с некоторых пор мне стало известно, что Эдвард является не только советником комиссара.
– А кем еще?
– Он служит в Рангунском разведывательном отделе.
Эти слова ужаснули Белл.
– Но ты же не думаешь, что бомбу в Мандалае взорвали по его приказу?
– Лучше не делать поспешных выводов. Чтобы это доказать, нам нужны неопровержимые факты.
– Итак, что нам известно об этом Джордже де Клементе?
Оливер наморщил лоб, обдумывая вопрос Белл.
– Здесь сказано, что у супругов была одна дочь. Возможно, у них был и другой ребенок. Например, близнецы, один из которых умер.
– Но зачем закапывать младенца в саду?
– А если второй родился мертвым?
– Это ничего не объясняет. Почему они не похоронили ребенка на кладбище, не совершили церковный обряд? Должно быть, это все-таки Эльвира.
– У них могла иметься и другая причина. Может, ребенок был не их, а кого-то из слуг?
Белл опустила голову:
– Перво-наперво нужно выяснить, куда подевался сам Джордж и где он сейчас, если жив.
Из департамента земельного кадастра они направились в архив правительственных служащих. Правда, материалов в открытом доступе было мало. Скорее всего, сведения по Джорджу де Клементу тоже относились к категории засекреченных, но попытаться стоило. Через полчаса их упорство было вознаграждено: в скупом абзаце, посвященном Джорджу де Клементу, была приписка, сообщавшая о том, что в 1911 году он с семьей переехал в Кало.
– В год исчезновения Эльвиры, – сказала Белл.
– Я знаю человека, который много лет работает в департаменте здравоохранения Кало. Надеюсь, он расскажет нам кое-что еще.
Рангунский департамент почты и телеграфа был создан в 1884 году и до сих пор занимал небольшое здание. Вначале Оливер позвонил в свою газету и попросил, чтобы редакция подтвердила, что ему нужно срочно связаться с Кало. Ему предоставили резервную линию. Пока он звонил, Белл жевала щеку и думала о семействе де Клемент. Ну что за связь могла существовать между ними и ее умершей сестрой? Лавина вопросов утомила ее, но одновременно и взбудоражила. Не терпелось узнать, что же произошло двадцать шесть лет назад и почему столько сведений оказались утраченными или намеренно сокрытыми.
Завершив все звонки, Оливер сообщил Белл, что семья де Клемент переехала из Бирмы в Америку. До того у них была няня-китаянка, но после отъезда семьи та вернулась в Рангун и стала владелицей небольшого газетного киоска.
– В Кало они вообще не появлялись, – сказал Оливер.
– Очень странно.
– Да. Зачем ехать в Кало, если они собрались покинуть страну?
– Если только на отдых. Я слышала, англичане любят Кало. Гористая местность. Там ведь прохладнее, чем в Мемьо?
Оливер кивнул:
– Думаю, нам нужно вернуться в Секретариат. У меня есть знакомый клерк в отделе торговых лицензий. Если мы сумеем найти няню, быть может, ей что-то известно о младенце, похороненном в саду дома двадцать один.
– Потому что няни знают все, – засмеялась Белл.
– Если у нее есть лицензия на киоск, мы ее найдем.
– Они знают все, а ты знаешь всех.
Оливер шутливо поклонился:
– Таковы мои служебные обязанности, мэм. Англичане засекречивают каждый чих, поэтому мне не остается иного, как добывать сведения любым доступным способом.
– Чему я несказанно рада, – благодарно улыбнулась Белл.
– Типично британская фраза, – улыбнулся ей Оливер. – Но советую не питать чрезмерных надежд. Эта бывшая няня могла куда-нибудь переехать или даже вернуться в Китай.
На подходе к Секретариату Оливер махнул в сторону небольшого чайного заведения, столики которого стояли под широким уличным навесом:
– Тебе лучше подождать здесь.
Белл решительно замотала головой:
– Я пойду с тобой.
– Дорогая, я знаю этого малого. Человек старого закала. С женщиной он вообще не станет говорить. Если он увидит тебя, у него возникнут подозрения. А если я пойду один, он решит, что это связано с репортажем для моей газеты.
– Раз уж ты заговорил про свою газету, тебе когда-нибудь нужно показываться на работе?
– Вынужденный отпуск. Я постараюсь не задержаться, но советую не терять бдительности. Тот, кто устроил взрыв, может тебя увидеть.
– Боже мой!
– Это не так уж плохо. Поумерит им прыть. Место слишком людное. Здесь тебе не мандалайские задворки, чтобы устраивать какую-нибудь жуть. Но если почувствуешь хотя бы малейшую опасность, сразу иди внутрь и проси хозяина о помощи. Это мой друг.
Оливер ушел. Обойдя столики, Белл села рядом с группкой женщин и заказала чай. Жаркий день предвещал обильный ливень. Хуже всего была высокая влажность. Заведение находилось чуть в стороне, но шум людных рангунских улиц долетал и сюда. Белл сидела вся на нервах, глядя на входные двери внушительного здания Секретариата. Бирманцы и индийцы смиренно дожидались, когда им позволят войти, тогда как чопорные, самоуверенные англичане свободно входили и выходили. Только бы Оливер не задержался. Но каким же дотошным он был, как проверял малейшую зацепку. Настоящий мастер журналистских расследований.
Чем ближе Белл знакомилась с прошлым, тем реальнее оно становилось. Она представила мать, потерявшую Эльвиру. Каково было Диане переживать горе, одновременно выдерживая допросы и обвинения полиции? Слишком долго Белл осуждала мать. Испытывая запоздалое чувство вины, она сказала себе, что была маленькой и вести себя по-другому не могла. Но объяснение не помогало. «Мамочка, я так виновата перед тобой, так виновата», – мысленно шептала она. Увы, ей уже некому сказать этих слов.
В ее мысли вторгся мужской голос, позвавший ее по имени. Щурясь от солнца, она повернула голову и увидела Эдварда, идущего к ее столику. Она вздрогнула от страха и тут же попыталась взять себя в руки. Сегодня Эдвард выглядел далеко не элегантно. Его лицо было краснее обычного, словно он страдал от жары.
– Здравствуйте, – сухо поздоровался он.
Судорога в горле помешала ей ответить, и она молча указала на свободный стул.
Эдвард остался стоять. Он смотрел на нее и хмурился:
– Слышал, вы активно наводите справки. Вы должны быть осмотрительнее насчет того, с кем говорите и кому позволяете говорить от вашего имени. Если вам захотелось что-то узнать, нужно было всего лишь спросить у меня.
– Я…
– Дорогая, оставьте ваш чай. Вы должны пойти со мной.
Эдвард говорил властно, тоном, не терпящим возражений. Но Белл покачала головой и, до боли впившись ногтями в ладони, сказала:
– Эдвард, я очень рада вас видеть, но я никуда не пойду. Я жду Оливера.
– А я-то думал, мы с вами друзья.
Эдврд склонил голову набок и улыбнулся, хотя в улыбке не было прежней теплоты. Белл заметила у него под глазами темные круги.
– Вид у вас усталый, – сказала она.
– Для меня это не лучшее время года.
Сказанное относилось к приближавшемуся сезону дождей, но по мрачному лицу Эдварда Белл поняла: есть и другая причина. Вытирая ладонью вспотевший лоб, она молила Бога, чтобы Оливер поскорее вернулся.
– До чего же сегодня жарко. Но, как я вам сказала…
– Белл, это всего лишь предложение. У меня и в мыслях нет принуждать вас, однако мне очень нужно, чтобы вы отправились со мной. Поймите, это для вашего же блага.
Его тон изменился; теперь он просил и уговаривал.
– Эдвард, я так и не понимаю, зачем я вам понадобилась. – Преодолевая внутренний страх, Белл старалась говорить непринужденно, словно они дружески болтали о пустяках. – В чем дело?
– Нас ждет машина, – сказал он, не отвечая на ее вопрос. – По пути я вам все объясню. Ничего особо серьезного. Я мигом отвезу вас обратно. Мы просто хотим задать вам несколько вопросов. Поверьте, вам это ничем не грозит. Вы и глазом моргнуть не успеете, как вернетесь сюда.
– Кто это «мы»?
– Мой отдел, разумеется.
Белл торопливо вдохнула и теперь медленно выдохнула. Усиливавшаяся жара сделалась невыносимой.
Пока Эдвард вытирал платком вспотевший лоб, Белл мельком взглянула в сторону и заметила Оливера, вышедшего из Секретариата. Увидев любимого, она облегченно вздохнула, надеясь, что Эдвард ничего не заподозрит. Оставшись сидеть, Белл, чтобы выиграть время, стала уверять, что ей не терпится собственными глазами увидеть сезон дождей. Но внутренняя дрожь не унималась. Нет, ничто не заставит ее попасться на уловку Эдварда.
– Как Глория? – наконец спросила она.
– Великолепно. Благодарю, что осведомились о ней. Так что же вы сидите? Едем. Я мигом верну вас обратно. Не упрямьтесь.
Покровительственный тон Эдварда едва скрывал его раздражение.
Оливер был уже совсем рядом. Услышав шаги, Эдвард повернулся.
Оливер подмигнул Белл. Она встала и взяла сумку, делая вид, что уступает настойчивым просьбам Эдварда. У нее подкашивались ноги. Она уперлась ладонью в стол, надеясь провести обманный маневр до конца:
– Эдвард просит меня проехать с ним. Говорит, что ненадолго. Поэтому я…
– Это требование полиции? – резко спросил Оливер, не дав ей договорить. – Белл находится под арестом?
Эдварду не оставалось иного, как покачать головой:
– Конечно же нет. С какой стати? Я просто хочу позаботиться о ней..
– Если вы не намерены ее арестовать, она останется со мной. Я сам о ней позабочусь. Правда, Белл?
Она кивнула.
Эдвард сердито, с нескрываемой досадой, посмотрел на Белл:
– Не мне вам советовать, кого выбирать в друзья. Скажу лишь, что вы совершаете серьезнейшую ошибку. Лучше бы вы прислушались ко мне.