Легкий аромат свежих блинчиков доносится от лотка уличного торговца. Двое детей тянут родителей за руки к очереди, наклонившись под углом сорок пять градусов. Люди занимаются своими обычными делами, не подозревая о моих проблемах. Перед магазином мобильных телефонов сегодня пусто, и я направляюсь туда.
Где-то здесь, совсем рядом — моя сестра. Теперь я знаю это точно. Ей всегда нравилось подшучивать надо мной, спрятавшись где-нибудь, чтобы потом выскочить неожиданно и напугать. Но сейчас это совсем не игра.
— Мисс Дарби?
Я резко поворачиваюсь и вижу инспектора Валентина. Он стоит в нескольких шагах от меня, возле лотка, заваленного журналами. Нос у него красный, будто он весь день был на солнце, густые брови всклокочены. По его лицу видно, что хороших новостей ждать не приходится.
— Инспектор.
— Вы ушли с места преступления, а ведь я просил подождать. Мы можем пойти поговорить куда-нибудь в тихое место? Может быть, к вам?.. Я имею в виду квартиру Анжелы.
Представляю, как он увидит следы моих поисков и до сих пор не упакованные вещи Анжелы.
— Знаете, я развесила сушиться нижнее белье, так что… Сейчас не совсем удобно.
Он хмурится, морщит переносицу. Мимо проходит компания орущих старшеклассников, и он делает шаг ко мне.
— Ну что ж, мисс Дарби. Давайте поговорим прямо здесь.
Я вздыхаю и сажусь на скамейку.
Валентин отодвигает в сторону журнал с нарисованной от руки карикатурой и садится.
— Мисс Дарби, полагаю, ваша поездка в Париж оказалась не слишком приятной.
Возникает искушение огрызнуться — типа надо же, а я и не заметила, — но я одерживаюсь, вспомнив сцены в борделе. Вдруг хочется рассказать ему все: что меня пытались похитить, что я нашла несколько посланий от Анжелы и улик. Слова уже готовы сорваться с моих губ, но что-то мешает мне высказаться начистоту.
Валентин вццит мою борьбу и наклоняется ко мне:
— Шейна, я здесь, чтобы помочь вам. Вам и Анжеле…
Анжела. Ее имя, произнесенное с французским акцентом, возвращает меня к реальности. В обмен на откровенность меня, скорее всего, возьмут под наблюдение, или того хуже — посадят под домашний арест.
— Благодарю вас, инспектор. Я знаю.
Он выпрямляется.
— Я пришел рассказать вам последние новости по делу Анжелы. Мы нашли труп в квартире Эммануэль Вуд. Как вы и сказали, он лежал под кухонной раковиной, его положили туда недавно; сейчас с телом работают криминалисты. Мы пытаемся связаться с ее сестрой-близнецом, чтобы узнать, где сейчас находится Эммануэль. Вы что-нибудь знаете об отношениях Анжелы с сестрами Вуд?
Мои губы медленно и беззвучно шевелятся, не в состоянии произнести ни слова. У Ману есть сестра-двойняшка?! Возможно, именно поэтому они с Анжелой сблизились. Я в полном смятении.
Валентин наблюдает за мной, без сомнения, оценивая мою реакцию.
— Вы этого не знали?
— Нет, — бормочу я. — Я же говорила, мы не общались с Анжелой целую вечность. Сестры Вуд тоже под подозрением?
Вопрос остается без ответа.
— Если эта ситуация каким-то образом связана с делом вашей сестры, я вам обязательно сообщу.
— Вы не считаете странным то, что в квартире Ману нашли мертвое тело? Или это сама Ману? Кто принес его туда? Пресловутый серийный убийца? Этот парень вообще существует? О нем ничего нет в новостях.
Как только я заканчиваю говорить, в моей голове всплывает цифра «три» — число мертвых тел, увиденное мной с момента приезда. Некоторые за всю жизнь не видят столько.
— Мисс Дарби, помните, что я говорил о деле вашей сестры, когда мы встретились в первый раз?
— Что вы имеете в виду?
— Совершено несколько убийств, и я подозреваю, что они связаны со смертью Анжелы. Еще до вашего приезда нашли три трупа с такими же следами, как и на теле Анжелы. Первым нашли труп Клемана Гресса. Он лежал в мусорном контейнере за магазином.
— Да, я помню. А что за следы?
— Синяки от связывания. Татуировки. И огнестрельное ранение в голову.
— Зачем вы мне это рассказываете? И почему именно сейчас?
— Официально мы ничего не подтверлодаем. В городе уже много лет не было серийных убийств. Убийца или убийцы расчетливы и хладнокровны. Свои жертвы они держат связанными несколько суток, а потом убивают выстрелом в голову. Все это говорит о том, что преступления не направлены против кого-то персонально. Им все равно, кого убивать. У них или у него есть некий высший замысел. В настоящее время преступники, по-видимому, похищают мужчин и женщин случайным образом; кроме способа убийства, мы пока не обнаружили ничего, что связывало бы жертвы между собой. Огнестрельное ранение Анжелы было единственным посмертным. Все погибшие разного возраста, разных профессий — двое бездомных, — единственное, что их объединяло, — это отсутствие крепких семейных связей и как минимум одна татуировка. Пропажу многих из них никто бы и не заметил, если бы не нашли трупы. Вот почему я говорю вам об этом сейчас. Учитывая все сказанное, я бы посоветовал вам не выходить из дому. Для вашей же безопасности.
Ничего себе. И он сообщает мне об этом, когда мне осталось провести здесь всего две ночи…
— Значит, тело под раковиной — еще одна жертва этого серийного убийцы? У нее такие же отметины?
— Не совсем. На теле, уверен, вы заметили, остались следы от наручников. Но на этом сходство заканчивается. Причиной смерти стал выстрел в грудь, а не в голову.
— Но вы же сами понимаете, что эти различия несущественны. Іде нашли остальные тела? Они тоже были в Сене? Может быть, убийца пытается сбить вас с толку, специально выбирая не похожие друг на друга жертвы. Они должны быть связаны чем-то более значительным. Разве не так? — Я вспоминаю о теле мнимой Анжелы в морге. — Вы смогли определить причину смерти моей сестры?
Валентин провожает взглядом проезжающие машины.
— Наши криминалисты должны представить окончательный отчет в понедельник. Однако я бы не ждал от них каких-то сюрпризов. Природа потрудилась достаточно над тем, чтобы замести следы преступления. Так что bonne journee[52]', мисс Дарби.
— Постойте, мне нужна дополнительная информация. Вы не можете…
Что-то в его словах кажется мне странным — природа. Анжела всегда верила в могущество природы.
— Мисс Дарби? — Он наклоняет голову уже знакомым мне движением, которое должно выражать крайнюю степень участия. Но его участливый тон «я здесь, чтобы помочь вам» вдруг кажется лицемерным. Передо мной возникает образ Теда Банди, дающего интервью журналистам перед зданием суда в штате Юта. В памяти всплывают слова Жан-Люка: «Психопаты подкрадываются незаметно». Валентин что-то скрывает?
— Инспектор, почему вы вынесли ножницы с места преступления?
— Pardon?
— С места убийства любителя оперы, погибшего от огнестрельного ранения в голову. Я видела, как вы, выходя из подъезда, положили в карман ножницы. Большие ножницы.
Его губы растягиваются в ухмылке.
— О чем вы?
— Это орудие убийства? Зачем вы их взяли?
Он долго смотрит на меня, прежде чем ответить.
— Мисс Дарби, я понимаю ваш… вопрос. Хотя он и попахивает паранойей. Единственное, что могу вам сказать: я хочу найти убийцу вашей сестры не меньше вас. И я не тот человек, которого вам следует опасаться.
Валентин кивает на прощание, встает со скамейки и переходит улицу. Я держу его в поле зрения до тех пор, пока он не исчезает за красно-белым рекламным полотнищем.
Меня разрывают противоречивые чувства. Его ухмылка исчезла так же быстро, как и появилась, сменившись явным беспокойством. Он хочет, чтобы я поверила, что серийный убийца нападает на случайных людей, что причина смерти двойника Анжелы до сих пор неизвестна, не хочет делиться подробностями.
У Ману есть близнец. Фотографии на стенах ее спальни вдруг приобретают дополнительный смысл, и я жалею, что не взяла их тогда с собой. Были ли там фотографии только ее сестры или самой Ману тоже? Ману, может быть, уже мертва и не имеет никакого отношения к другим убийствам, но Валентин не сказал, что с Анжелы сняли подозрения. Мужчина, с которым фотографировались и Ману, и Анжела, — вот еще одна загадка. Обе фотографии лежат сейчас в моей дорожной сумке под грязными футболками.
Ловлю такси, но, отъехав совсем немного, вспоминаю, что рекламная брошюра захоронений под Нотр-Дамом осталась в квартире. Прошу водителя остановиться и возвращаюсь пешком назад.
Брошюра лежит на столе, прямо там, где я ее оставила, рядом со светящимся экраном ноутбука Анжелы, все еще не погасшим после моего сеанса. На мониторе — почтовый ящик Анжелы. Вместо того чтобы взять брошюру и уйти, я почему-то решаю еще раз проверить его. Опускаюсь в кресло Анжелы, моя спина прижимается к прохладной спинке. Скользя мышкой по левому краю папки «Входящие», навожу курсор на стрелочку, на которую не обращала внимания раньше, и открываю свернутый список папки «Новости».
Электронные письма отображаются подате черновика и дате отправки. Большинство она отправила в первые месяцы в Париже, и я помню, как отвечала на них. Здесь же лежат черновики, которые она так и не отправила, — «Новости № 1» и «Новости № 2», — написанные через несколько месяцев после смерти родителей. Я их никогда не читала.
Последний черновик написан за неделю до ее исчезновения. Я медлю несколько мгновений, а потом решительно открываю «Новости № 18».
Глава 23
От кого: Анжела Дарби
Кому: Дарби, Шейна
Тема: новости № 18
Salut[53], дражайшая сестра! В прошлые выходные была на hyper chouette[54] вечеринке.
Карин так напилась, что ее чуть не стошнило в шляпу Сержа, как в прошлый раз, но гигантский багет, которым мы закусывали, спас положение. Кебаб в три часа ночи тоже был замечательный. Я, кстати, тоже изрядно набралась. До такой степени, что к концу вечера стала называть ее не Карин, а Карен. Боже, благослови французское застолье! Я ужасно скучаю по буррито, но пока мексиканская культура еще не добралась сюда, удовлетворяюсь кебабом с картошкой фри. В этом семестре я получила высшую оценку за курсовик и, кажется, начинаю осваивать французский сленг.