Лиза продолжала держать аккорд, но звук моментально затих. Заранее зная, что произойдет, она дважды ударила по одной из клавиш. Звук не повторился. Ей привезли не электронное пианино, имитирующее акустическое, а детскую игрушку. На таком не технику оттачивать, а только травмы получать. Лиза тут же в этом убедилась, попытавшись повторить произведение, которое играла полчаса назад. Уже к середине этого кошмара свело пальцы. Сначала она осталась без преподавателя, теперь без инструмента. Разве так возможно подготовиться к конкурсу? Конечно, нет.
Остался всего месяц, вряд ли за это время хоть что-нибудь наладится. Стоило сдаться еще тогда, в начале марта. О чем она вообще думала, в каких мечтах витала? Опустив руки, Лиза почувствовала, будто из нее вытащили стержень, на котором все держалось. Тело медленно стекло с банкетки на пол. Прижавшись щекой к кожаному сиденью, она обхватила руками ножки. Ощутила такую боль в животе, словно потеряла не пианино, а внутренний орган. «Инструмент – часть тебя» – фраза, которую часто повторяла Наталья Степановна, теперь обрела новый смысл.
Пустота в груди высасывала энергию. Вот они, эмоции, которых так не хватало ее игре. И главное, в момент, когда ее план не просто покачнулся – его перекосило под большим углом, чем Пизанскую башню. Такое ладошкой не удержишь. Никто и не держит башню ладонью, все только делают вид. А Лиза, наивная дура, и правда верила, что у нее получится. Но если не верить больше, то как жить?
А ведь у Полины все детство не было пианино, и она не бросила музыку. Каждый день приходила заниматься к подруге. Практиковалась гораздо меньше, но прогресс это не тормозило. Учась в колледже, вообще играла по ночам. Только сейчас девушке пришло на ум, что Полина так поступала, чтобы не мешать ей. Тетя Люба права. У ее дочери никогда не было собственного инструмента. Как же ей, наверное, хотелось его иметь. Как бы Лиза на Полинином месте жаждала на него заработать…
Все еще скрюченная от боли, она отпустила банкетку. Сожмет кулаки, вот что она сделает. Это ей наказание за то, что усомнилась в своей цели. Не нужно было жалеть о времени, которое не уделила папе. Не нужно было сомневаться, что цель того стоила… Не ныть! Нюни, раззявы, несамостоятельные девочки не поступают в музыкальный колледж в другом городе. Она поступила. Они ничего не могут найти. У нее все по полочкам. Они пропадают без мамы и папы. Она цела. Они опускают руки при первой же неприятности. Она не сдастся, пока сможет хоть как-то двигаться вперед.
Лиза натянула джинсы и свитер, но, увидев, как все висит, передумала. Наверное, Даша на нее плохо повлияла, раз даже сейчас для нее имеет значение внешний вид. Вместо своих вещей, которые теперь были ей велики, она натянула Полинину шерстяную юбку в гусиную лапку и ее же водолазку. Если бы подруга была здесь, она бы не возражала. Ее щедрая девочка…
В глазах защипало. Лиза проморгалась. Только проблем со зрением не хватало. Покрутила в руках упаковку черных капроновых колготок. Вскрыла, натянула. Набросив сверху пальто и обувшись, понеслась в колледж. На полпути вспомнила, что без маски на улицу выходить нельзя, но не возвращаться же теперь? И так потеряно слишком много времени. Пока разбирали гибрид, пока она билась над игрушечным пианино… Технику следовало закрепить сразу же.
Входная дверь оказалась заперта. Лиза постучалась сначала в нее, затем обошла здание сзади и забарабанила костяшками пальцев в окно сторожа. Руки заныли, но на стук так никто и не отозвался. Похоже, внутри пусто. Выйдя из-под козырька, она обнаружила себя под накрапывающим дождем. Что теперь? К горлу подступил ком. Потеря, о которой она старалась не думать, волнами прорывалась в сознание.
Девушка достала телефон. Набрала номер Платона. Стыдно напрашиваться в гости, что подумает его папа… Но ей нужно, очень. Вместо гудков донеслось «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Оставался всего один вариант. Решившись на него, Лиза обрадовалась, что хотя бы хорошо выглядит.
Глава 41
Она окончательно промокла. Ботинки стали тяжелыми от грязи. Ноги в капроновых колготках тряслись мелкой дрожью.
– Здрасьте. – Влад распахнул дверь и отступил на шаг.
Вместе с коленями у Лизы вдруг задрожали губы.
– Ну, что такое? – Он протянул к ней руки. – Заходи, в тепле расскажешь. Ты что, от бандитов удирала? Заляпанная вся.
– От полиции. – Опустив глаза, Лиза перешагнула порог.
– Чего? Да ладно!
Влад снял с нее пальто так, словно раздевал ее не во второй, а в двухсотый раз. А ведь и правда, не во второй. Это она помнит два… Он оглядел ее с головы до пят, задержавшись на ногах.
– Ты бутик ограбила? Надо было что-нибудь потеплее брать.
Лиза не знала, как реагировать на такую наглость. Но она пришла с просьбой, значит, характер лучше не показывать.
– Шла по улице без маски. Патруль заметил, пришлось удирать дворами.
– Фу, как прозаично. Могла бы и приукрасить.
Любитель приукрашивать… Этого ему тоже не стоит говорить. Интересно, можно уже переходить к делу или сначала надо узнать, как у него дела?
– А что это? – вырвалось у нее, стоило посмотреть в сторону рояля.
Инструмента видно не было. Столы и стулья пирамидами громоздились у стен. В центре зала, закрывая обзор, стояла громадная, непонятно как держащаяся вертикально деревянная конструкция.
– Терраса. Собираю вот, на случай, если к лету нас откроют. Потом вынесу по частям, на улице вместе сколочу.
– Один?
– Ну, если хочешь, можешь присоединиться. Будем вдвоем таскать.
– Мне нельзя, у меня конкурс скоро. Пальцы нужно беречь… – смутилась Лиза.
– Да шучу я. Зачем пришла? Проблемы какие-то?
Прямой вопрос, на который можно дать прямой ответ. Даша бы так не сделала. Лиза не знала, почему, но в любом случае она же не Даша.
– Мне нужен рояль.
– И моя одежда?
– Что?
– Мне нужна твоя одежда, ботинки и мотоцикл. Терминатор.
– При чем здесь…
– Проехали. Хочешь рояль? Забирай. Полтора миллиона.
Лиза открыла было рот, чтобы объяснить, что ей нужно только позаниматься, но от озвученной цены перехватило дыхание.
– Блин, я за него два с половиной отдал, это дешево. А за доставку в Новопетровск знаешь сколько? Ладно, миллион.
– Но я не…
– Фиг с ним, семьсот пятьдесят. И я его сам тебе привезу, родителей не будешь напрягать. Будет у них столько?
Лиза покачала головой. Влад прикрыл глаза и потер веки. Только сейчас она заметила, какой он бледный и уставший. Сегодня от него не пахло алкоголем, но круги под глазами стали еще темнее. При этом одет он был в отглаженные брюки, белоснежную рубашку с закатанными рукавами и какого-то безумного горчичного цвета жилетку. Правда, Лиза и сама нашла время нарядиться… Неважно. Это не имеет значения. Все, что ей сейчас нужно, – убедить его позволить ей сыграть. Хотя бы разок позаниматься, закрепить результат. Завтра она поищет другой вариант.
– Влад, послушай. Ты не понял. У моих родителей нет денег, совсем. У них неприятности, они даже мое пианино продали. Я осталась без инструмента, а скоро конкурс и госы. Мне нужно где-то позаниматься. Колледж закрыт. Платон на телефон не отвечает, а больше я ни с кем не дружу. – Выражение его лица никак не изменилось, только права бровь приподнялась. Лиза решила пояснить: – Ну, как не дружу… На парах нормально общалась, а после занятий мне некогда было отношения заводить. У меня была Полина, с детства еще. Но ее, если честно, моя мама ко мне приставила. Полина даже в колледж поступать не собиралась, мама попросила ее со мной в Новопетровск к репетитору поездить. Потом родители квартиру нам сняли. Я думала, раз мы столько времени рядом проводим, живем вместе, то, наверное, и дружим. Но теперь понимаю, что у нее своя жизнь была, а я о ней ничего не знала.
– Не знала или не хотела знать?
– В смысле? Я не могла знать. Откуда? Она мне ничего такого не рассказывала, только про подработку в ресторане…
– Лиза. – Влад прервал ее и посмотрел прямым жестким взглядом без намека на заигрывания. – Ты не центр вселенной. У всех есть своя жизнь, никто не живет для тебя. Люди – не декорации. Мир не замирает у тебя за спиной, когда ты отворачиваешься. И я здесь не сижу и не жду, когда ты придешь за помощью. Мне, может, самому помощь нужна.
– Значит, ты не разрешишь позаниматься?
– А почему я должен?
Больше всего на свете ей сейчас хотелось развернуться и уйти. Нет, не правда. Это всего лишь сиюминутный порыв. Больше всего на свете она всегда хотела стать профессиональным музыкантом. Каждый день клялась себе, что сделает для этого все возможное. Будет заниматься столько, сколько не играет ни один ее однокурсник. Пусть рано или поздно выгорит. Пусть даже сгорит, но точно будет знать, что сделала все что могла. И теперь она не уйдет, пока он окончательно не скажет ей «нет». Унижаться перед Владом, умолять его она не станет. Он этого и не оценит. Как бы плохо она ни разбиралась в людях, это знала наверняка. И все-таки к нему должен найтись подход.
– Вот скажи, – продолжал Влад, не дождавшись ответа, – почему Полина должна была рассказывать тебе о своей жизни? Потому, что ты спрашивала? Потому, что тебе и правда было интересно?
– Я не спрашивала, но хотела бы знать…
– Ничего ты не хотела. Тебе до других людей никакого дела нет. Они для тебя картонные. Стоят такие, на полочке, ждут, пока ты придешь и потребуешь.
– Я не требую. Я прошу о помощи. У меня сегодня впервые получилось сыграть чисто. Один раз всего, а потом пианино забрали. Ты же сам пианист, знаешь, каково это. Нужно закрепить…
– Это понятно. Тебе нужно, – сказал он, окинув ее взглядом с ног до головы. – А мне это зачем?
Вот оно что. Лиза почувствовала, как к щекам прилила кровь. Не время краснеть. На такое она, конечно, не пойдет. Но вид сделать может. От этой мысли кровь отхлынула, а на лбу, кажется, выступила испарина. Даша же ей объясняла, как это работает. Лиза должна рискнуть, ради будущего. И всей предыдущей жизни, что посвятила единственной цели. Она справится.