— Сомневаюсь, — Даша покачала головой. — Зачем ему тогда обнародовать свой сан? Он мог остаться инкогнито...
— О, я смотрю, вы еще совсем новичок. — Мюль-ке снисходительно покивала. И добавила не разжимая губ: — некоторых это очень возбуждает...
Даша закрыла уши руками.
— Вы заставите меня уехать прямо сегодня, — ответила она. — Нет, скорее я предположу, что, прознав про эту Гоморру, наш пастор примчался сюда выполнять свой святой долг, и поверьте — он еще превратит вас всех в соляные столбы.
Фрау Мюльке рассмеялась так, что бокалы на столе задрожали.
— В таком случае его ждет глубокое разочарование. Он либо погибнет от собственного старания, либо — и что вернее всего — влюбится в какую-нибудь молоденькую вертихвостку, вроде вас, и предастся с ней всем порокам мира.
— Я вовсе не молоденькая! — возмутилась Даша. — К тому же, вернее, несмотря на это, не собираюсь предаваться пороку с месье Хо-хо. С месье Ха-ха. Или как его там... И он вовсе не похож на...
Фиона Пикше хитро прищурила круглый, в морщинках глаз.
— Как знать, что кроется под невзрачной сутаной?
— Прекрати, Фиона, — остановила ее вдруг фрау Мюльке. — Я не позволю тебе шутить над нашим милейшим пастором.
— Он тебе тоже понравился?
— Дело не в этом. В детстве я ходила в воскресную школу. А рядом с моим домом стоит кирха. Ты должна уважать мои чувства. Кстати, Даша, вы не хотите прогуляться? Мы могли бы показать вам здешние окрестности.
— Даже не знаю. — Даша покачала головой. — После всего, что вы мне рассказали, я должна обдумать линию своего дальнейшего поведения.
— Только не задумывайтесь слишком глубоко. — Катарина Мюльке потянулась. Ее небольшая крепкая грудь тут же привлекла внимание джентльменов за соседним столиком. Нимало не смутясь, немка одернула джемпер и встала. — А то окажется, что когда вы наконец решитесь, за это уже надо будет платить.
ГЛАВА 51
В свой номер Даша возвращалась еще более озадаченная, чем когда покидала его. А полученная от дородной немки информация и вовсе повергала в смятение. Она присела на кровать и задумалась.
Каждый новый день приносил новые сюрпризы. При этом каждое новое событие затмевало предыдущее. «Стильный отель в горах» на поверку оказался дорогим вертепом, а «солидная публика» — сплоченной группой любителей сомнительных удовольствий. Мало того, что вокруг происходят какие-то непонятные события, так теперь еще придется три раза подумать, прежде чем принять приглашение на чашечку кофе. Что, если она согласится, а приглашающая сторона вместо кофе вдруг возьмет да и разденется до трусов без всякого предупреждения?
Ее передернуло.
...С другой стороны, если отказываться от кофе, то как тогда с кем-нибудь познакомиться? Ведь для этого она сюда и приехала... Ну не спрашивать же, в самом деле, человека, планирует ли он жениться или так просто, время провести.
Через раскрытую дверцу шкафа Даша задумчиво разглядывала тщательно отобранные для поездки вещи. Только с ней такое могло случиться...
Интересно, под каким предлогом они будут пытаться залезть к ней в постель? Наверное, попытаются вызвать сочувствие.
«Я наблюдал за вами. О, нет, вы не такая как все! Выслушайте же меня, мое сердце кровоточит... Я знаю — только вы сможете меня понять...»
Веснушчатый носик забавно сморщился. Вряд ли придумают что-нибудь умнее.
В дверь постучали.
«Интересно, кто бы это мог быть? Если по поводу кофе...»
И она уже приготовилась высказать нежданному кавалеру все, что думает относительно случайных связей, но, открыв дверь, поняла, что ей это не понадобится. На пороге стоял пастор Хахенникен.
— Здравствуйте, фру Быстрова.
— Здравствуйте, святой отец. — Даша все еще не была уверена, что это правильное обращение, но выговорить его имя она все равно не смогла бы.
— Как вы сегодня себя чувствуете?
— Спасибо, хорошо.
— Я хотел с вами поговорить. — Финн смотрел через ее плечо, в глубь комнаты.
Это был явный намек на то, что беседовать он собирается на ее территории. Однако Даше совершенно не хотелось разговаривать с пастором, тем более наедине. Возможно, пионерское детство наложило свой отпечаток — она всегда немного побаивалась священнослужителей, особенно чужих. Свой поп в рясе — еще туда-сюда, а это бледное, мумифицированное созданье навевало неосознанный страх. Да еще на фоне скабрезных фантазий фрау Мюльке.
— Я... даже не знаю, — промямлила она. — Признаться, хотела немного отдохнуть... Я еще не очень здорова. А... о чем вы хотели со мной говорить?
Пастор неожиданно сделал шаг вперед, порывисто схватил ее руку, лицо порозовело, его словно пламя охватило изнутри.
— Выслушайте меня, сейчас вы единственная, кто сможет меня понять!
Даша помертвела.
— Что... вы хотите этим сказать?
— Вы не угостите меня кофе? Я вам все объясню... «Господи, как в воду глядела. Но пастор!»
Перегородив дверь собственным телом, Даша выставила руку вперед.
— Извините, святой отец, но я не могу вас впустить. У меня... не убрано. Если хотите что-то сказать — говорите здесь.
— Но это очень личное.
— Тем более.
Поняв, что собеседница непреклонна, пастор отступил.
— Хорошо. Я попробую... Фру Быстрова, покажите мне вашу ночную рубашку. — Он снова схватил ее руку и крепко сжал. — Пожалуйста!
— Что?!
От гнева потемнело в глазах. Святые угодники и этот человек будет ее соседом еще как минимум десять дней!
Вырвавшись, Даша отскочила в номер и захлопнула дверь. Пастор вероятно не ожидал от нее такой прыти, и некоторое время за дверью было тихо. Потом снова раздался стук и тихий голос с твердым немецким акцентом умоляюще прошептал:
— Прошу вас, впустите меня! Я не причиню вам зла...
— Уходите! — Громким шепотом рыкнула Даша. — Вы... вы хотя бы о Боге подумайте!
— А при чем здесь Бог? — так же, шепотом, осведомился пастор.
Здесь возмущенная женщина не выдержала и перекрестилась. Нет, с таким нравственным падением ей еще не приходилось сталкиваться.
— Уходите или я позову администратора.
— Хорошо. — Судя по голосу, пастор был обескуражен. — Просто вы сказали, что чувствуете себя уже хорошо, вот я и подумал...
Заткнув уши, Даша прошипела:
— Знать не желаю, о чем вы подумали! Немедленно уйдите от мой двери!
— А могу я прийти вечером?
— Что?!
— Ночью?
— Да есть ли у вас совесть, несносный вы человек! — она стукнула кулаком по двери. — Уходите и не смейте мне больше попадаться на глаза!
В коридоре опять воцарилась тишина. Прислонившись ухом к замку, Даша попыталась понять — ушел пастор или просто сделал вид. Прошло минут пять, но никаких звуков слышно не было. Она на цыпочках вернулась в комнату. Нет, это просто невероятно! Столько надежд возлагалось на эту поездку, и с каждой минутой ситуация становится все ужаснее. И что ей теперь делать? Не выходить из своего номера до прихода весны?
Дрожащими от злости руками, она раскрыла телефонную книгу гостиницы и набрала номер немки.
— Алло? Катарина, еще раз добрый день, это Даша... Хотела обратиться к вам за помощью... Да-Дело в том, что пастор Ха-ха или как его там, пришел ко мне с каким-то неприличным предложением и теперь стоит под дверью. Вы смеетесь! — Она покосилась на дверь. — Лично мне очень грустно... Да... Я прошу вас, приходите и заберите меня... Не хочу лишнего шума. Спасибо! Только скажите, что это вы.
Не переставая ворчать про себя, Даша разобрала одежду, переоделась и села у двери ждать прихода группы поддержки.
2
Немок можно было услышать и через бетонные стены. Они громко переговаривались и еще громче смеялись. Скорее всего, обсуждали ее ситуацию.
— Халло, халло! Даша, дорогая, открывайте — это мы пришли...
Даша осторожно приоткрыла дверь.
— Вы одни?
— Нет с нами папа и церковный хор. — Они с шумом вошли в номер.
— У вас из окна вид лучше...
— А у меня в номере теплее...
— Слушайте, как это вам удалось пастора окрутить?
Даша всплеснула руками.
— Окрутить! Катарина, дорогая, вы наверное шутите. Вы видели его глаза? Это ужас какой-то. Такие глаза только у Босха и встретишь...
— Он к вам приставал? — фрау Пикше с любопытством осматривала комнату, словно отыскивая в окружающих предметах свидетельства пикантной сцены. — Расскажите, как он это делал? Я про священников однажды такое читала! Говорят, что они...
Даша демонстративно заткнула уши.
— Фиона, прошу вас! Мне и без того плохо. Ничего, с чем бы я уже не сталкивалась. Он пришел, взял меня за руку и начал извечную песню: «Вы другая, вы меня поймете...» Я его сразу выгнала, а он стал под дверью начал канючить: «Можно я к вам ночью приду?»
— И вы отказали! — фрау Мюльке с видимым осуждением погрозила пальцем. — Как можно было упустить такой шанс?! У вас нет сердца.
Заметив, что Даша начала краснеть, она рассмеялась.
— Шучу, шучу... Признаться этот пастор и на меня как-то странно действует. К тому же он совсем не похож на завсегдатая подобных мест. Интересно, что ему здесь понадобилось?.. — Глаза цвета зимнего неба вдруг глянули остро. — Но может быть, вы его неправильно поняли и на самом деле он приходил за чем-нибудь другим?
— Он приходил за моей ночной сорочкой, — разозлилась Даша.
— Что, в Финляндии дефицит нижнего дамского белья?
— Вы же не думаете, что я это придумала, дабы поднять свой рейтинг?
— Ну что вы, что вы! — немка снова улыбалась, — просто пытаюсь найти иное объяснение его визиту. Согласитесь — священник-маньяк это как-то... несерьезно.
— Ну не знаю. — Нахлобучив на голову меховой берет, Даша посмотрелась в зеркало. — Мою ночную сорочку он требовал на полном серьезе. Вы знаете еще какую-нибудь причину, по которой мужчина собирает дамское белье?
— Может, он хотел совершить какой-нибудь обряд?
Обернувшись, Даша выразительно посмотрела на Мюльке.