— А! — Даша махнула рукой. — Со мной всегда так. Раз в тысячу лет захочу покататься на лыжах и... — она снова обречено махнула. — Не везет, да и только.
— Ничего, — в голосе бармена слышались покровительственные нотки, — сейчас мы приготовим вам один волшебный напиток и будете снова как рыбочка. — Он поставил перед ней стакан с горячим вином.
Даша благодарно улыбнулась. Хоть кто-то ей сочувствует. Бармен быстро обслужил двух шумных итальянцев и вернулся.
— А может приготовить вам что-нибудь легкое? Вы со вчерашнего вечера ничего не ели...
Преимущество небольших альпийских гостиниц в том и заключалась, что здесь все всё знали о своих постояльцах. И наверняка одинокая русская, заперевшаяся в номере сразу же по приезде, вызвала у персонала подозрение — уж не решила ли она здесь покончить жизнь самоубийством. Потому бармен, скорее всего, действительно обрадовался, поняв, что причинной затворничества является всего лишь сопливый нос, а не несчастная любовь.
— Сделать вам канапе?
Однако есть Даше не хотелось. Она вовсе не для того вылезала из своей постели.
— Нет, нет, спасибо! Дождусь обеда.
И осторожно оглядев сидящих в холле мужчин, как бы невзначай поинтересовалась:
— Кстати, сейчас только рассматривала из окна окрестности и мне показалось, что увидела своего старого знакомого. Вот теперь сижу и думаю: он это был или не он. Высокий такой, в серо-синем комбинезоне.
Бармен задумчиво потряхивал шейкером.
— В серо-синем?.. Не знаю даже. Популярные цвета. А как его имя? Можно посмотреть в книге гостей.
— Имя? — Даша растерялась. Естественно, она не знала никакого имени. И будь она поздоровее, то, конечно, придумала бы что-нибудь поумнее. —Дело в том, что... я не помню точно его имени. Мы как-то случайно встретились. Знаете, как иногда бывает — встретились, разговорились... и все такое прочее. — Ей было нестерпимо стыдно за свои слова, но придумать иное объяснение столь поверхностному знакомству было сложно. — Получается, что вроде как знакомы... а толком вроде как и не познакомились.
Заискрившиеся черные очи красавца Жан-Жака дали понять, что уж кому-кому, а ему это объяснять не надо — он прекрасно понимает, что можно встретиться, поговорить и все такое прочее, но имя при этом знать совсем не обязательно.
— Мадемуазель, я вас понимаю без слов. Повторите еще раз — как выглядел ваш знакомый?
— Высокий. — Даша прикрыла глаза. — Я так полагаю, что высокий. В серо-синем комбинезоне.
— Блондин или брюнет?
— Что?
— Какой у него цвет волос?
Даше снова стало жарко. Мужчина был в лыжной шапочке.
— Я... Понимаете, я... Не помню. К сожалению.
Темные глаза француза стали глубокими, как мерцающее звездное небо. В лице появился неподдельный интерес.
— О, мадемуазель... — Он дотронулся до бледной руки и слегка сжал. — Как я вас понимаю: и меня страсть иногда делает совершенно слепым. Но постараюсь помочь вам. Буду примечать все серо-синие костюмы. Хотя повторяю — в этом сезоне эти цвета популярны.
— Значит шансов практически нет? — Сквозь неподдельное смущение прозвучало не менее искреннее разочарование.
Бармен отчего-то насторожился. Даше пришло в голову, что тот чего доброго заподозрит ее в желании навязаться одному из гостей и поспешила рассеять подозрения.
— Если я его больше не встречу или это окажется не он, — ничего страшного. Просто я сейчас не в форме и мне, конечно, было бы легче общаться со старыми знакомыми, а не искать новых. Понимаете?
Жан-Жак понимал и это. Не зря за этим отелем, по словам турагента, слыла слава лучшего места для знакомств во всех Альпах.
— Постараюсь вам помочь, — он выразительно подмигнул. — Попрошу своего брата Жана-Луи, он работает на подъемнике, чтобы взял на заметку всех подходящих джентльменов. В крайнем случае я вас просто познакомлю с ним — брат на это Рождество свободен. Выпьете еще один бокальчик?
Даже если бы французы обладали всеми пороками мира, и тогда бы эти пороки перевесило лишь одно уникальное качество — истинный француз не замечает недостатков дамы, какой бы невзрачной она ни выглядела. Или, может, они действительно полагают, что у женщин не бывает недостатков?
Даша благодарно улыбнулась и согласно кивнула. Если брат бармена хотя бы наполовину обладает его достоинствами, то она не зря сюда приехала.
После нескольких глотков глинтвейна ей стало намного лучше, даже дышалось легче.
— А скажите, Жан-Жак, а нет ли во Франции какого-нибудь чудодейственного лекарства от простуды? Чтобы за одну ночь и как рукой...
Договорить ей не удалось, молодой бармен растянулся в лукавой улыбке.
— Разумеется, мадемуазель. Это — любовь.
— Ага. — Даша покраснела, насколько это позволяла ее и без того красная физиономия. — Но, откровенно говоря, я не очень уверена в том, что...
— О! Мадемуазель не знает французов. — Полные губы сложились красивым алым сердечком.
Даша смущенно заерзала на высоком стуле. Разговор начинал принимать пикантное направление, а она, как упоминалось выше, была к этому не совсем готова.
— А еще я видела девушку в ярко-желтом комбинезоне, не знаете, кто это? — Исходя из предыдущего разговора, Даша почти не сомневалась, что симпатичный бармен не пропустил без внимания ни единой особы женского пола и, скорее всего, сразу назовет ее имя.
— Ярко-желтом? — Жан-Жак чуть сморщился, словно ему наступили на ногу. Скорее всего, желтый не был его любимым цветом. — Даже не знаю... Сразу не могу припомнить.
— А может, она из другого отеля?
— Нет, это невозможно — спуск принадлежит гостинице, и здесь могут находиться только наши гости.
— А разве нельзя прийти покататься из другого места?
— Нет. На спуск можно попасть только через гостиницу. А здесь я и месье Беранжу, — он кивнул в сторону рецепции. — Этот никого не пропустит, даже президента республики.
— Понятно. — Даша отставила пустой стакана. — Значит это могли быть только свои...
— Что, простите?
— Нет, нет, это я сама с собой разговариваю. Значит женщину в желтом комбинезоне вы не встречали?
— Нет. Но опять же могу спросить у брата.
— Да, была бы вам очень признательна. И все-таки: как насчет лекарств? Любовь это, конечно, замечательно, но нет ли у вас чего-нибудь менее... темпераментного.
— Конечно, — невозмутимо тряхнул черными кудрями шармантный бармен. — Финский священник. Он живет в соседнем номере с вами.
Даша укоризненно покачала головой:
— Вот уж не думала, что вы можете шутить на такие темы.
— Что вы, мадемуазель! — непритворно ужаснулся француз: — О вине и Боге я никогда не шучу. Я имел в виду, что у пастора Хахенникена целый набор лечебных трав и бальзамов. Недавно одна наша гостья почувствовала себя плохо, так он ей дал понюхать какую-то бутылочку, и все как рукой сняло. Он предложил всем страждущим обращаться к нему без промедления. Ничего другого я не имел в виду...
Молодая женщина от стыда готова была провалиться на месте.
— Бога ради, простите! Но просто вы так это сказали... Получилось как будто... Извините, я совсем больная. Прямо сейчас и пойду к пастору... Хе... Ха...
— Хахенникену.
— Да, именно... — и продолжая бормотать извинения, Даша соскользнула со стула и проворно, рысью, покинула холл.
Жан-Жак посмотрел ей вслед и расплылся в довольной улыбке. Сколько в одиноких женщинах непосредственности...
3
Менее темпераментного человека, чем пастор Хахенникен, действительно трудно было представить. При виде незнакомой рыжеволосой женщины на пороге своего номера он даже не удивился.
— Проходите. — Его немецкий был так тверд, что им запросто можно было колоть орехи.
Даша немецкий знала не очень хорошо, но поскольку вести продолжительные беседы не собиралась, лишь робко ответила.
— Danke.
— Вы простужены? — спросил пастор блеклым, невыразительным тоном и раскрыл черный саквояж, стоявший на столе. — Я дам вам настойку. Пейте по чайной ложке каждые три часа. И еще сбор трав. Заварите горячей водой, но только не кипятком, и пейте каждый час по полчашки. Если вы сделаете все, как надо, то обещаю, что день рождения нашего Спасителя вы встретите в добром здравии.
Смущенно кашлянув, Даша переступила с ноги на ногу. Странный пастор вел себя так, словно всю жизнь ожидал ее прихода.
— Может, вам записать?
— Нет, нет, огромное спасибо! — И опять замялась. Просто забрать лекарство и уйти ей показалось невежливым. Но не предлагать же слуге божьему за это деньги. — А... могу я вас как-нибудь отблагодарить за помощь? — слезящимися от насморка глазами Даша преданно посмотрела на высокого худого священнослужителя, темный костюм которого еще больше подчеркивал бледность лица.
Она ожидала улыбку или какой-нибудь знак ободрения, но костистое лицо пастора вдруг напряглось, словно он хотел ее о чем-то попросить или спросить, но в последний момент сдержался.
Помолчав несколько секунд, финн качнул головой:
— Помолитесь за тех, кому судьба в эти дни добра и ласки приготовила тяжкие испытания.
Даша растерялась еще больше — к своему стыду она не знала ни одной молитвы. Но какое-то внутреннее чувство подсказывало, что отказать пастору было бы не по христиански и потому, пятясь к дверям, она согласно закивала рыжей головой:
— Разумеется отец Хе... отец Хо... Ха-ха... разумеется святой отец. Буду молиться во дне и в ночи. Сейчас только чаю выпью и сразу же начну.
4
Оказавшись наконец за дверью, молодая женщина облегченно перевела дух. Что за чушь она несла?
Единственным оправданием могло служить, что никакого опыта общения с духовными особами у нее не было. Ладно, пастор на то и пастор, чтобы прощать.
Даша посмотрела на зажатые в руке лекарства. Но не отравится ли она этим снадобьем? Вдруг этот слуга божий один из тех, кто верит, что через неделю наступит конец света, и теперь ходит всех травит, чтобы при апокалипсисе не мучились? Увидит грешное лицо и — раз ему в стакан цикуты.